— Мы готовы к бегству? — спросил Блэксон.
— Целиком и полностью, — ответил Гресси. Он поставил кружку на землю и стянул сапог, чтобы вытряхнуть воображаемый камешек.
— Гресси, я без колебаний оставлю тебя умирать, — заявил Блэксон.
Гресси рассмеялся.
— Во время этой войны буквально все испытали небывалое напряжение и страх. Я не хочу быть белой вороной.
За спиной у Блэксона вежливо кашлянул один из кавалеристов.
— Да, капитан?
Воин, лицо которого почти полностью скрывал шлем с опущенным забралом, слегка поклонился.
— Милорды, я полагаю, нам пора. — Он указал рукой на главную дорогу, которая быстро заполнялась висминцами.
Вражеские командиры отдавали громкие приказы, и, несмотря на чужой язык, Блэксон понял, что они встревожены.
Кавалерия продолжала «патрулировать» периметр лагеря, создавая впечатление, что в нем полно солдат.
— Гресси, надевай сапог, — сказал Блэксон.
— У меня запуталась шнуровка, друг мой, — последовал ответ.
— Гресси, на твоих сапогах нет шнуровки. Надевай сапог. Игра приближается к развязке. — Он оглянулся на Гресси и увидел, что барон быстро надел сапог и встал, забыв о чашке с кофе.
Висминцы пошли в наступление.
— Кавалерия! — воскликнул капитан. — Готовьтесь к отступлению. Следите за противником. Медленно!
— Я все понял, — сказал Блэксон, когда они медленно покидали лагерь. — Пожалуй, нам лучше сесть на лошадей, отъехать подальше и накрыться «Жестким щитом». Я бы хотел поговорить с командующим войсками.
— О чем? — удивился Гресси.
— Верь мне, ладно?
Гресси пожал плечами. Кавалерийский капитан повторил свой приказ.
Хирад успел расстаться с содержимым своего желудка задолго до того, как Ша-Каан выровнял полет. Они летели так быстро, что уже через час должны были добраться до разрыва. Лос-Каан и Хин-Каан оставались чуть сзади, остальные драконы патрулировали разрыв или прикрывали Воронов.
Рев ветра перекрывал все другие звуки, и прошло много времени, прежде чем Хирад сумел заставить себя открыть глаза. Земля была где-то безнадежно далеко. Очень скоро Хирад уже не понимал, откуда они стартовали. Лишь видневшийся впереди разрыв позволял ему сохранять смутное представление о течении полета, впрочем, плывущие по небу облака мешали и тут, вызывая беспокойство Ша-Каана.
В следующее мгновение он ощутил присутствие Ша-Каана в своем сознании.
— Спокойно, Хирад Холодное Сердце. Я не дам тебе упасть.
— Слабое утешение, — пробормотал Хирад.
Он почувствовал, как Ша-Каан усмехнулся, но дракон тут же заговорил серьезно:
— Облака скрывают наших врагов. Следует соблюдать осторожность.
Илкар обернулся, и Хирад увидел, что маг раскраснелся и наслаждается полетом. Конечно, даже если он упадет, то всегда успеет сотворить заклинание «Крылья мрака».
— Как ты себя чувствуешь, Хирад? — прокричал маг, отклонившись назад. В ответ Хирад лишь покачал головой и покрепче ухватился за веревку, которую вестары привязали на шею Ша-Каану. — У тебя неплохо получается.
— Мне так не кажется, — крикнул в ответ Хирад.
Он рискнул бросить взгляд назад и увидел, что рядом летят два дракона. Денсер помахал ему рукой, но Безымянный смотрел в другую сторону. Он сидел, наклонив голову вперед и вцепившись в веревку.
Хирад вновь перевел взгляд вперед и увидел, что драконы в районе разрыва заволновались. Послышался трубный зов, и трое Каанов резко изменили курс. Варвар проследил направление их полета и вздрогнул. К ним приближались сотни темных точек, которые быстро превращались во вражеских драконов. Ша-Каан взревел, Хирад ощутил, как завибрировали его кости, скорость полета увеличилась.
— Держись, Хирад Холодное Сердце. Скоро начнется сражение.
Ша-Каан мчался вперед, его могучие крылья с оглушительным шумом рассекали воздух.
Болели мышцы ног, охвативших толстую шею дракона; несмотря на рукавицы, мерзли руки, но пальцы мертвой хваткой держали веревку. Оставалось надеяться, что он сумеет разжать пальцы, когда придет время поддерживать Илкара.
Им уже с трудом удавалось сохранять прежнюю сплоченность. Мысли носились с невероятной скоростью, но не успевали воплотиться в мгновенное действие. И это многим стоило жизни.
Через полчаса после рассвета погибло в два раза больше братьев, чем за весь предыдущий день. Аэб получил ранение в руку, которое превратило топор в неповоротливую палку, плохо пригодную даже для защиты. В результате ему пришлось в два раза больше работать мечом только для того, чтобы уцелеть.
Висминцы почувствовали, что враг слабеет, и наступали со всех сторон. Вскоре в бой вступили воины резерва, не успевшие оправиться от ран.
Думай и действуй. Мы должны выстоять, — передал остальным Аэб, понимая, что рано или поздно придется взглянуть правде в глаза.
Лишившись Избранного, который делал их единым целым, они не могли оставаться той могучей силой, которая приводила в трепет любого врага. Висминцы по-прежнему несли тяжелые потери — за каждого раненого Протектора погибало не менее пяти вражеских воинов, но если ничего не изменится, то к полудню дом Септерна попадет в руки к неприятелю.
К тому моменту, как в лагере висминцев вспыхнуло первое пламя, Аэб успел познать незнакомую доселе горечь близкого поражения.
Маги Деррика обрушили мощную атаку на резервы висминцев. Одновременно удар нанес Изак. Балийцы побежали вперед, минуя сожженные повозки, палатки и наскоро возведенный частокол. Висминцы пытались понять, что произошло, многие погибли в магическом огне и под ударами мечей. «Сферы пламени» пролетали над головой Деррика, «Раскаленный дождь» смертоносным потоком обрушивался на врага с неба, «Смертельный град» косил ряды неприятеля — острые, словно бритва, льдинки рассекали даже кость.
— Сотням разделиться! — крикнул Деррик, и офицеры поспешили передать его приказ солдатам.
Сотни уверенно выполнили маневр и рассыпались по вражескому лагерю. Генерал повел свои поредевшие две сотни на наскоро собранные шеренги еще не пришедших в себя висминцев и быстро рассеял их — многие даже не успели взять в руки оружие. С противоположной стороны дома раздавались взрывы — Изак вел огонь по позициям неприятеля.
— Прорвем линию обороны! Вперед! — закричал Деррик.
Его солдаты смяли шеренги врага, еще никогда балийцы не сражались с такой яростью. Кровь туманила воздух, едкий дым мешался с запахом горящей одежды, отчаянно кричали раненые, но боевой клич атакующих балийцев заглушил все другие звуки боя.
