— Научится, — пожала плечами Александра. — Какие ее годы. А я пойду, свежей воды из колодца принесу.
С этими словами она взяла ведро и вышла. Когда вернулась, старой служанки уже не было, а Ция сидела в углу и тихо плакала. Увидев Алекс, она быстро вытерла слезы и взялась за тряпку. Сама не понимая почему, Александра проговорила:
— Меняй почаще. Я еще принесу.
— Спасибо, Алекс, — девушка взглянула на него и улыбнулась, тут же прикрыв рот рукой.
Александра успела заметить дырку на месте одного из зубов. Служанка смутилась и еще активнее стала елозить тряпкой. И вот кухня засверкала как в рекламе с лысым дядькой в белых штанах.
Ция вымыла руки и еще раз поклонилась.
— Спасибо тебе, Алекс.
— Мне не трудно, — пожала плечами Александра и неожиданно для себя самой улыбнулась.
— Спокойной тебе ночи.
— И тебе тоже, — улыбнулась девушка.
На следующий день Александра вернулась к своим основным обязанностям. Во время поездки за продуктами у телеги едва не соскочило колесо. Ничего не понимая в ремонте, Алекс с привычным энтузиазмом взялась за незнакомое дело. Ни отбитые пальцы, ни порезанная рука не смогли охладить ее трудового порыва. Когда колесо, наконец, было снято, послышался робкий голос.
— Алекс!
Александра отложила в сторону молоток. В воротах стояла Ция.
— Тебя госпожа зовет.
С тоской взглянув на разложенные инструменты, она вполголоса выругалась.
— Иду.
Алекс сняла рабочую куртку и переоделась в «парадную», память о веселых днях проведенных в Татсо-маро.
Девушка терпеливо дожидалась его, стоя у ворот. Когда они подходили к дому, она тихо спросила.
— А сколько тебе лет, Алекс?
— Не знаю, — привычно пожала плечами Александра. — Наверное, лет пятнадцать или шестнадцать. Я о себе ничего не помню.
— Совсем еще мальчик, — на пределе слышимости пробормотала девушка.
«Не совсем еще, — с неожиданной тоской подумала Алекс. — В этом то и вся проблема».
— Покажи еще раз, как ты рисуешь свою решетку? — набросилась на нее Сайо. — Почему у меня ничего не получается?
Трех минут оказалось достаточно, чтобы разобраться.
— У тебя два одинаковых столбца, госпожа, — показала Александра. Госпожа нахмурилась, из зеленых глаз вылетела молния.
— Сама вижу. Иди!
«Можно и по интеллигентнее», — подумала про себя Алекс, вспомнив диснеевского «Динозавра».
А в усадьбу уже заходили сборщики. Александра с тоской взглянула на ворота сарая. Опять ремонт откладывается!
К увлекательному занятию сборки — разборки телеги она смогла вернуться только после того, как посторонние покинули усадьбу. Колесо было приведено в порядок. Пришла пора вернуть его на ось, и тут к ней пришла гостья.
— Ты не ужинал, — проговорила Ция, ставя на верстак тарелку с рисом и рыбой. — Я принесла.
Александра отложила в сторону колесо и хотела огрызнуться. Но девушка улыбалась такой робкой и просительной улыбкой, что ей стало как-то неудобно. Человек позаботился, принес еду, а она его за это облает.
— Спасибо.
Рис был еще теплый, а рыба полита каким-то новым соусом.
— Вкусно? — заботливо поинтересовалась Ция, положив локти на рабочий стол и глядя на нее серыми глазами.
— Угу, — пробормотала Алекс, отводя взгляд.
— А тебя правда нашли в горах? — поинтересовалась она.
— Нашли, — кивнула Александра.
— И ты ничего не помнишь?
— Ничего.
— Наверное, это иногда хорошо, — вдруг проговорила Ция, глядя куда-то в пустоту.
— У тебя много таких воспоминаний, которые лучше забыть? — тихо спросила Алекс.
— Много, — ответила девушка. — Почти вся моя жизнь. А уж последние десять лет точно.
— Расскажи? — попросила Александра, откладывая в сторону пустую чашку.
— О чем говорить? — грустно улыбнулась Ция. — Кому может быть интересна моя жизнь?
— Мне, — ответила Алекс. — Мне все интересно. Я же ничего не помню. Рассказывай. Только можно, пока ты будешь говорить, я закончу с ремонтом?
Девушка тихо засмеялась.
— Можно.
Александра взялась за колесо.
Ция устроилась на чурбачке и заговорила:
— Моя мать служила одному знатному человеку. Наверное, я его дочь. Мать никогда не говорила, кто мой отец. Или сам знатный господин, или кто-то из его соратников. А может быть его гость, кому моя мать согревала постель. Мы жили в бедном маленьком замке. Госпожа все время ругалась и била слуг. Но все равно это было счастливое время. Я была маленькая, рядом была мама. Потом наш господин разорился и продал землю. Нас выбросили на улицу. Мама ничего не умела, только быть служанкой. Нового господина она не нашла. И чтобы не умереть с голоду стала проституткой…
Колесо давно висело на оси. Александра сидела на полу и слушала простой и страшный рассказ.
— … Однажды ее очень сильно избил клиент. Мама заболела и стала кашлять кровью. Нас выгнали из лачуги, что мы снимали в пригороде. Тогда мама отправилась к своему бывшему господину и попросила помощи. Пусть Вечное Небо продлит ему жизнь. Он не отказал. Я стала работать помощницей у вышивальщиц по шелку. А мама ушла. Сказала, что хочет умереть на родине. Я стала учиться вышивать. Мне нравилось. Вот только там такой противный хозяин…
Девушка поморщилась и передернула плечами.
— Но и его терпеть можно. Он уже старенький. Но у меня стали уставать глаза. Работать приходится подолгу, а масло для светильников стоит дорого.
— Как ты попала сюда? — спросила Алекс.
— Одна благородная девушка, которой я вышивала накидку, сказала, что воспитанница госпожи Айоро ищет себе служанку. И она рекомендовала меня.
Александра встала.
— На сегодня достаточно. Надо идти отдыхать.
Ция со вздохом стала складывать посуду.
— Тебе здесь нравится? — спросила Алекс, надевая «парадную» куртку.
— Очень! — неожиданно горячо воскликнула девушка. — Я даже не думала, что бывают еще такие места. Тут все такие добрые. А госпожа похожа на богиню весны Иньшао! Симара, Фусан, все встретили меня как родную!
Александра хмыкнула, вспомнив безобразную сцену на кухне. Она подождала, пока Ция не вышла из сарая, и закрыла ворота.
— Мне очень-очень хочется здесь остаться, — вздохнула девушка. — Как ты думаешь, мне разрешат?
— Это зависит от господ Айоро, — проговорила Алекс. — А разве можно угадать, какая шлея им под хвост попадет?
— Ты их не любишь? — спросила Ция. — Почему? Они же добрые.
— Разве может заяц любить волков? — усмехнулась ее наивности Александра. — Или курица коршунов? Мы для них лишь мебель, вещь, ну или любимое животное.
