Хэтоб подошла к краю площадки.
— Мое решение принято советом, — объявила она. — Половина из вас поддержали меня. Я не считаю, что это мало. Это очень много. Я понимаю, как трудно даются такие решения, и благодарю вас всех, на чьей бы стороне вы ни были. Подумайте, кого бы вы хотели видеть моим новым советником. С завтрашнего дня я готова выслушать ваши пожелания.
Она вышла из зала. Остальные разошлись не сразу, все еще обсуждая решенный вопрос. Пантур увел Шемму домой, сказав ему на ходу:
— Вот теперь — пора и в путь! Завтра я провожу тебя.
Вернувшись в комнату, он отыскал прежнюю одежду Шеммы, принес откуда-то вместительный мешок и немного еды, затем пошарил на полках и взял с них несколько золотых и серебряных поделок.
— Возьми и это, — он высыпал их в руки Шемме. — Обменяешь где-нибудь на еду. У нас легче найти лишнюю драгоценность, чем лишнюю миску бобов.
Наутро Пантур и Шемма побывали у владычицы и получили ее разрешение. Вернувшись в комнату, Шемма скинул светящийся балахон, чтобы надеть свою родную куртку, брошенную вчера на сиденье.
— Пантур, где моя одежда? — спросил он ученого, не найдя ни куртки, ни штанов.
— Здесь… Разве тут ничего нет?
Они обыскали комнату, но одежда так и не нашлась.
— Украли! — догадался Шемма. — Это Данур!
Ученый покачал головой.
— Не обязательно. Половина людей была против того, чтобы ты возвращался наверх. Я немедленно доложу владычице.
Весь день прошел в бесполезных поисках одежды. Пантур предположил, что, скорее всего, ее сожгли в печи.
— Я все равно уйду! — громко возмущался Шемма. — Уйду так, в этом балахоне!
— Мы можем сшить тебе несветящуюся одежду из травяных волокон, но не раньше следующего новолуния, — уговаривал его ученый.
— Я проберусь в поселок. Какие-нибудь тряпки там остались, их и надену, — уперся табунщик. — Выведи меня отсюда, Пантур!
— Выведу, — согласился тот, — но не сейчас. Наверху солнце, мои глаза не выносят его лучей, а я должен указать тебе место встречи.
Ранним утром ученый повел Шемму наверх. Путь по коридорам показался табунщику бесконечно долгим.
— Куда мы идем? — затревожился он. — Я думал, до поселка ближе.
— Рядом с поселком у нас только смотровые площадки, — пояснил Пантур. — Есть, правда, выходы и поближе, но я выбрал именно этот. Там приметное место, ты легко запомнишь и найдешь его. Кроме того, этот выход можно и засыпать, если потребуется. Он далеко от Лypa, и не из самых важных.
Стража у выхода расступилась и пропустила их. Привыкшему к темноте Шемме поздний закат показался необычно ярким, поэтому он не удивился, когда Пантур надел рубиновые очки.
— Видишь три скалы? — ученый указал на три сцепившихся вместе пика. — По ним ты издали найдешь это место. В том направлении, на закат, поблизости течет большая река. С ее берега видно эти скалы. Если идти от изгиба реки на скалы, встретится эта поляна. На ней ты найдешь вон тот камень.
Шемма увидел на поляне плоский, закругляющийся с боков валун, на котором мог разместиться небольшой домик.
— Когда вернешься, ляжешь спать на этом камне. Стража будет наблюдать за ним и немедленно позовет меня, когда ты появишься. Ясно?
— Ясно.
— Ваш храм в том направлении. За полдня ты дойдешь до него.
— Далеко-то как! — ахнул табунщик.
— Так нужно. Когда мне ждать тебя обратно?
Шемма задумался.
— Если в Келангу идти, to к новолунию буду. — Увидев огорченное лицо Пантура, он добавил: — Может, в храм кто вернулся… Тогда дня через два придем.
— Хорошо бы… — взгляд Пантура прояснился. — Ну, иди, Шемма, да не подведи меня.
— Разобьюсь, а приведу магов, — пообещал Шемма и зашагал в направлении, указанном Пантуром.
После скандала во дворце Госсар послал человека узнать, где стоит войско Вальборна, чтобы явиться туда для приема командования. Когда выяснилось, что войско ушло в Оккаду, он в раздражении отправился к правителю Келанги.
— Ваш племянник не подчинился ни мне, ни вам, — заявил он Берсерену. — Нужно немедленно вернуть его и наказать.
— Как ты это представляешь, Госсар? — скривился Берсерен.
— Отправьте за ним войско и схватите его. Пусть его приведут в цепях, как преступника!
— Не будь глупцом, Госсар, — одернул его Берсерен. — Там триста человек. Значит, и я должен послать в погоню отряд не меньше. Я не могу вывести из города такое войско, когда уттаки на подходе.
— Вы поверили этому трусу, что сюда идут уттаки?
— Я хорошо знаю своего племянника. Труслив он или не труслив, он никогда не расстанется с идиотской привычкой быть честным. Пусть там не десять тысяч дикарей, как ему показалось, но они идут сюда, и идут с войной. Сейчас не время заниматься воспитанием глупых мальчишек.
— Я бы на вашем месте…
— Ты не на моем месте! Изволь выполнить мои приказания! — свирепо глянул на него Берсерен. — Усиль охрану у моста и выставь людей на смотровую башню. Когда появятся уттаки, немедленно доложишь мне и известишь все войска, чтобы были наготове. А моего племянника оставь мне! Ты слишком любишь соваться в мои семейные дела!
Госсар промолчал. Берсерен подступил к нему вплотную.
— Ты что, не слышишь моих приказов? Вон!!! Я не нуждаюсь в твоих дурацких советах!
Госсар отступил на шаг, будто желая получше рассмотреть Берсерена, затем поспешно повернулся и вышел. Его поспешность была вызвана не испугом и не услужливостью, а боязнью сорваться и погубить замысел, до исполнения которого оставались считанные дни. «Орать на главу рода Лотварна, как на какую-нибудь кухарку! — думал он, в ярости вышагивая по дворцовым коврам, не замечая испуганных взглядов попадавшихся навстречу слуг. — Нет, я никому не уступлю удовольствия выпустить тебе кишки!»
Лишь у дворцовых ворот к нему вернулось хладнокровие. Он вскочил на коня и нехотя отправился выполнять приказы Берсерена. Потакая вздорному нраву старикашки, Госсар заставил его наделать немало ошибок, но на этот раз Берсерен проявил неожиданное благоразумие. Надежды на внезапное нападение, на легкую победу таяли. Госсар знал численность армии Каморры — она была больше, много больше, чем ожидал Берсерен — и знал защитные силы Келанги. «Город, конечно, будет взят, но с потерями, — думал он, — а впереди еще сражение под Босханом». Донесения шпионов, засланных в армию Норрена, показывали, что там идет основательная подготовка к обороне.
Он ехал по людным улицам, предоставляя встречным прохожим самим заботиться о том, чтобы не попасть под копыта его коня. Госсару было безразлично, чем может обернуться ближайшее будущее для этой торговки рыбой, жаждущей выручить лишний медяк, для этого мальчишки, от безделья скачущего по камням мостовой так, чтобы не наступать на щели, да и для любого жителя Келанги, не подозревающего об истинном положении дел. Горожане волновали его не больше, чем муравьи на мостовой — ничтожества, существующие лишь затем, чтобы быть перемолотыми в мельнице событий, раскрученной его честолюбием. Пока его беспокоило одно — как сохранить побольше уттаков для сражения с армией Норрена.
