«Вы же не знаете, что я делаю для человечества. Я ваш бог, даже если вы этого не осознаете. Убив меня, вы обрекли себя».
Таковы были последние слова лорда-правителя. В тот момент Вин думала, что он имел в виду Последнюю империю, когда говорил о человечестве. Но теперь она начала сомневаться. Когда старик произносил это, в его глазах стоял страх.
— Сэйз? — окликнула она хранителя. — А что такое Бездна? Что должен был победить тот герой?
— Хотелось бы мне знать, госпожа, — ответил Сэйзед.
— Но она ведь так и не явилась?
— Видимо, нет. Все легенды говорят: если бы Бездну не остановили, весь мир пришел бы в упадок. Конечно, подобные истории вечно грешат преувеличениями. Возможно, опасность, которую называли Бездной, являлась на самом деле лордом-правителем. Он должен был сделать выбор: подчинить себе мир или позволить ему остаться свободным.
Вин его слова не убедили. Тут скрывалось что-то еще. Вин слишком хорошо помнила страх в глазах лорда-правителя. Точнее, ужас.
«Он сказал „делаю“, а не „сделал“. Что я делаю для человечества. То есть надо понимать, что он до последнего что-то делал. И еще он сказал: „Вы обрекли себя“».
Похолодало. Солнце садилось, и свет крепости Венчер становился все ярче в наступавших сумерках. Эленд устроил там временную штаб-квартиру, хотя мог сразу перебраться в Кредикскую Рощу.
— Иди к нему, госпожа, — сказал Сэйзед. — Он должен увидеть, что с тобой все в порядке.
Вин ответила не сразу. Она смотрела на столицу, на ярко освещенную крепость.
— Ты там был, Сэйзед? — спросила она. — Слышал его речь?
— Да, госпожа, — ответил хранитель. — Когда мы обнаружили, что в сокровищнице нет атиума, лорд Венчер настоял, чтобы мы послали кого-нибудь тебе на помощь. Я был склонен согласиться с ним — мы ведь не воины и у меня не осталось ферухимических запасов.
«Атиума нет, — подумала Вин. — Мы не нашли ни крошки. Что же сделал с ним лорд-правитель? Или… кто-то успел захватить его до нас?»
— Когда мы с мастером Элендом нашли воинов, — продолжал Сэйзед, — они занимались тем, что убивали дворцовую стражу. Кое-кто из гвардейцев хотел сдаться, но солдаты не дали. Это была неприятная сцена, госпожа. Твой Эленд… ему не понравилось то, что он увидел. Когда он стоял перед толпой скаа, я думал, они его убьют. — Сэйзед помолчал, глядя на город. — Но то, что он сказал, госпожа… его мечты о новом государстве, его осуждение кровопролития… Боюсь, я не сумею повторить. Мне бы хотелось иметь в тот момент запас памяти, чтобы в точности запомнить его слова. — Он тяжело вздохнул, качая головой. — Как бы то ни было, я уверен, что мастер Бриз немало потрудился, чтобы утихомирить мятежников. Как только несколько человек начали прислушиваться к словам мастера Эленда, другие постепенно последовали их примеру, и… думаю, хорошо, что юноша в итоге стал королем. Присутствие мастера Эленда сделало законным наше предприятие, и мне кажется, что теперь мы можем надеяться на поддержку знатных лордов и купцов.
Вин улыбнулась.
— Кельсер ужасно разозлился бы, знаешь? Он проделал огромную работу, а мы взяли и посадили на трон аристократа.
Сэйзед покачал головой.
— Да, но мне кажется, есть кое-что поважнее. Мы не просто возвели на трон вельможу — мы сделали королем хорошего человека.
— Хорошего человека… — повторила Вин. — Да. Теперь я знаю, что существуют хорошие люди.
Вин осторожно опустилась на крышу крепости Венчер. Ее сломанная нога затрудняла движения, но Вин пользовалась алломантической силой, ей всего-то и нужно было, что мягко приземлиться.
Уже наступила ночь, и Вин окружал туман. Защищал ее, скрывал, давал силу…
Эленд Венчер сидел под тем самым световым колодцем, который не починили с тех пор, как Вин швырнула в него тело убийцы. Эленд не заметил, что Вин притаилась у него над головой. Да и кто бы заметил? Кто мог обнаружить рожденного туманом, когда тот хотел остаться невидимым? Вин была тенью, бестелесным призраком вроде тех, что рождал одиннадцатый металл. Чем-то, что лишь могло существовать..
Могло?..
Последние события пока что трудно было осмыслить. Вин даже не пыталась еще разбираться в своих чувствах и не готовилась к встрече с Элендом.
Она смотрела вниз, на него. Эленд сидел в круге света, что-то читал и время от времени делал пометки в записной книжке. Его выступление днем прошло отлично — похоже, все с удовольствием приняли нового короля. Однако Марш говорил, что тут сыграли свою роль и политические соображения. Вельможи смотрели на Эленда как на марионетку, которой они смогут управлять, а среди вождей скаа будто бы уже начались раздоры…
И все же Эленд составит теперь свод законов, о котором мечтал. Попытается создать идеальное государство, применить на практике те философские идеи, которые изучал долгие годы. Наверняка его ждут разочарования, и Вин подозревала, что в конце концов Эленду придется спуститься с небес на землю. Но это не имело значения. Он станет хорошим королем.
«Конечно, в сравнении с лордом-правителем даже куча сажи могла бы стать хорошим королем».
Вин хотелось спуститься в теплую комнату, к Эленду, но что-то ее удерживало. За свою короткую жизнь ей пришлось испытать столько превратностей судьбы, столько выстрадать… и до обретения алломантической силы, и после… Она не знала, что ей нужно теперь, не знала, кто она на самом деле — Вин или леди Валетт, и даже не знала, кем из них ей хочется быть.
Она кожей ощущала холодный туман. Он давал ей силы, защищал, прятал… даже если ей было это совсем не нужно.
«Я не могу. Ему нужна вовсе не я. Все было сном, мечтой. Я ребенок, выросший в тени, девочка, удел которой — одиночество. Я не заслужила. Я недостойна его».
Все было кончено. Как она и ожидала, все изменилось. По правде говоря, она так и не стала настоящей леди. Пришло время вернуться на свое место. В тень.
Пришла пора исчезнуть.
Вин повернулась, чтобы уйти, не обращая внимания на лившиеся из глаз слезы. Она покидала его, и плечи Вин опустились, когда она с трудом подошла к краю крыши и заглянула в туман.
Но потом…
«Он умер, клянясь, что ты давным-давно сдохла от голода».
В суматохе последних часов Вин едва не забыла, что сказал инквизитор о брате. А теперь вспомнила — и остановилась. Туман плыл мимо нее, окутывал, утешал…
Рин не бросал ее. Его схватили инквизиторы, искавшие девочку-полукровку. Они пытали Рина.
А он умер, защищая ее.
«Рин не предавал меня. Он всегда грозился, но так и не предал».
Он был далеко не идеальным братом, но он любил ее.
В голове у нее раздался голос Рина: «Вернись».
Вин, не успев даже мысленно возразить, побрела обратно к световому колодцу — и бросила вниз монетку.
Эленд удивленно заозирался, увидел монету и вскинул голову. В следующую секунду Вин спрыгнула вниз, отталкиваясь от монетки, чтобы замедлить падение, и осторожно встала на здоровую ногу.
— Эленд Венчер, — строго произнесла она. — Я давно хотела сказать тебе кое-что. — Она помолчала, смаргивая слезы. — Ты слишком много читаешь, особенно в присутствии дам.
Он улыбнулся, вскочил с кресла и крепко обнял Вин. Она закрыла глаза, ощущая тепло его тела.
И только тут поняла, что именно этого ей всегда и хотелось.
Подробные авторские комментарии к каждой главе книги вы найдете на сайте www.brandonsanderson.com
Бронза (внутренний толкающий металл, влияющий на сознание). Тот, кто умеет поджигать бронзу, чувствует, если поблизости используется алломантическая сила. Алломанты, воспламеняющие металлы, порождают так называемый алломантический пульс — колебания определенной частоты, но слышат их только те, кто жжет бронзу. Туманщики, умеющие поджигать бронзу, называются охотниками.
Бунтарь — туманщик, воспламеняющий латунь.
Железо (внешний тянущий металл, влияющий на физические возможности). Туманщик, поджигающий железо, видит голубые лучи, указывающие на ближайшие к нему металлические предметы. Используя такой луч, алломант мысленным усилием может притянуть к себе металл. Туманщики, работающие с железом, называются жуликами.
Жулик — туманщик, поджигающий железо.
Курильщик — туманщик, поджигающий медь.
Латунь (внешний толкающий металл, влияющий на сознание). Тот, кто воспламеняет латунь, может вызвать у других всплеск эмоций и сделать какое-то чувство преобладающим. Латунь не позволяет читать мысли. Туманщики, владеющие искусством воспламенения латуни, называются бунтарями.
Льстец — туманщик, воспламеняющий цинк.
Медь (внутренний тянущий металл, влияющий на сознание). Тот, кто поджигает медь, создает невидимое защитное облако. Находясь внутри «медного облака», алломант может воспламенять любой металл и не тревожиться, что его «пульс» уловит охотник. Вдобавок тот, кто поддерживает горение меди, защищен от любого эмоционального воздействия. Туманщик, работающий с медью, называется курильщиком.
