Впрочем, теперь она находилась не в Новых Аркадах с их непомерными ценами. Простой народ ухитрялся существовать на жалкие бикены, так неужели у нее недостанет смекалки жить так же? Свернув с Ломбардной улицы, она попала на Университетскую, которая привела ее в Крысиный квартал. Там она вошла в первую попавшуюся кофейню и с облегчением опустилась на стул. Помещение оказалось забито студентами; молодые люди с открытыми лицами переговаривались звонкими голосами и оживленно жестикулировали. В глазах Элистэ они и впрямь были молодежью, хотя и ровесники ей. Они не понимали, как им повезло, таким свободным и беззаботным. Ей хотелось стать одной из них, затеряться в их шумной толпе. Правда, женщин в университет не принимают, но если переодеться юношей?..
Идиотская мысль! У нее, верно, голова перестала соображать от холода. Элистэ заказала что подешевле – чай без, меда (сэкономила два бикена) и булочку из серой муки вместо бриоши. Ела она не спеша, смакуя каждую крошку. Но долго засиживаться было нельзя: уже вечерело, а ей еще предстояло найти ночлег – какую-нибудь тихую чистую комнатку с горящим камином. Приступать к поискам следовало немедленно, но как не хотелось выбираться на улицу: ее по-прежнему одолевали усталость и голод, а там царили холод и страх…
– Не хочешь к нам?
Элистэ вздрогнула и подняла глаза. У ее столика стоял мужчина. Не студент – это она поняла сразу; не первой молодости, с каемкой грязи под ногтями. Улыбался он слишком широко и самоуверенно, обнажая гнилые зубы. Она отвела взгляд.
– Ну, так как? – переспросил он, словно решил, что девушка не расслышала. – Мы вон где сидим. – Он показал на стол в углу, из-за которого два мужлана, точные его копии, ухмылялись и подмигивали Элистэ.
«Скоты», – подумала она и отрицательно качнула головой.
– Ты не боись, мы тебя не обидим. Поставим стаканчик, все как положено. Пошли. – Не получив ответа, он взял ее за руку и потянул. – Пошли!
Она окаменела. Он посмел до нее дотронуться! В любой нормальной разумной стране она за такое приказала бы его выпороть, если не хуже.
– Отпусти, – шепнула она, забыв о фабекском акценте. Но шепнула так тихо, что мужчина ничего не заметил.
– Ну пошли, пошли, – уговаривал он.
Больно он ей не делал, но его пальцы прилипли к ее руке, словно плющ к стене. Она попалась. Не драться. Не кричать. Не привлекать внимания. И думать не сметь звать на помощь – Возвышенным изгоям на помощь рассчитывать не приходится. Примитивный ужас и ярость туманили разум. Она ощущала себя зверьком в западне, ее подмывало царапаться и кусаться, но насильник, разумеется, не мог этого знать – он все улыбался и бубнил. Элистэ кивнула и поднялась. Уговоры прекратились, потная ладонь ослабила хватку. Внезапным рывком она высвободила руку и быстро вышла из кофейни, усилием воли подавив желание бежать.
И вот она снова на холоде. В желудке урчит от голода. В спешке она оставила на столике недоеденную булочку и теперь корила себя за глупость Впрочем, нет смысла из-за этого убиваться. Сейчас необходимо найти комнату. До наступления ночи еще часа два – вполне достаточно.
В Крысином квартале Элистэ отыскала чистенький, просторный и приятный пансион. Хозяин потребовал за комнату тридцать рекко в месяц, плата вперед; нет, комната сдается никак не меньше, чем на месяц. Если юная дама желает снять комнату на ночь или даже на несколько часов, то в Восьмом округе найдутся заведения, где охотно пойдут ей навстречу. Всего доброго.
Соседний пансион оказался куда меньше и грязнее, зато и плата была приемлемой – двадцать два рекко в месяц. Уже лучше, но все равно не по карману.
Затем грязный и убогий доходный дом, забитый студентами по самые стропила; довольно приятная, раскованная атмосфера, но – сожалеем, женщинам комнаты не сдаются.
Еще один пансион, неопрятный и тесный: всего четырнадцать рекко в месяц, просто дешевка. Однако платить вперед за три месяца. Нет, никаких исключений. Жаль. А не поискать ли молодой даме чего-нибудь подходящего в Восьмом округе?
Она и сама уже начала об этом подумывать. День кончался, до заката оставалось совсем Ничего. При одной мысли о том, что придется провести на улице еще одну ночь, Элистэ бросало в дрожь. Она смертельно устала, чудовищно проголодалась и замерзла. Во что бы то ни стало надо найти приют, любой, неважно какой.
Элистэ решила возвращаться по своим же следам и уныло поплелась в район дымных трущоб. Сейчас она почти не замечала убожества и запахов, которые еще несколько часов назад вызывали у нее тошноту. Укрыться до прихода ночи – только это и занимало ее мысли.
На углу улицы Винкулийского моста и переулка Большой Дубинки находился «Приют Прилька». «Сдаются комнаты» – гласила табличка в грязном окне первого этажа. Элистэ постояла в нерешительности минуту-другую. Так называемый приют выглядел особенно непривлекательно: закопченный фасад в лохмотьях шелушащейся краски, ржавые водосточные трубы, пыльные, в трещинах окна; впрочем, все это, возможно, и к лучшему – в таком доме комнаты наверняка стоят дешево. Она вошла в низенькую полутемную прихожую и узрела самого Прилька – тот сидел за конторкой, совмещая в одном лице владельца и портье. Это был мужчина не молодой и не старый, немытый, вонючий, лысеющий и совершенно заурядный, если не считать необычно широких, пухлых, мягких розовых губ, неизменно влажных и надутых, словно у девушки. Он уставился на Элистэ, и к его сочным губам прилила кровь.
Плата и вправду оказалась на редкость низкая – всего несколько бикенов за ночь, причем тем, кто был готов и способен уплатить за неделю вперед – редкость по нынешним временам, – еще давалась скидка. Элистэ не раздумывая так и сделала, чем очень удивила хозяина – такого в этом заведении уже давно не случалось. Заплатив деньги, она тем самым обеспечила себя ночлегом на ближайшие семь суток. На душе у нее стало чуть легче.
– Давайте поглядим комнату, – предложила она, не забыв про фабекский выговор.
– Сейчас? – Прильк поджал свои розовые губы. Ее просьба, казалось, и удивила его, и позабавила. – Сейчас, увы, комната пока не готова к приему гостей. Мои постояльцы, как правило, не приходят так рано. Извольте вернуться через пару часов, будет в самый раз.
Через два часа… Она успеет поесть, а это ей просто необходимо сейчас. Голод снова давало себе знать; удивительно, с какой настойчивостью он напоминал о себе! Элистэ нырнула в жалкую харчевню по соседству, где весьма скудно поужинала. Если она все время будет так экономить, можно растянуть деньги недель на пять, а то и больше. А зачем? Придется как-то себя содержать; значит, нужно устроиться на работу. Мысль поистине фантастическая: ей, дочери маркиза, – и пойти работать?
