— Это не имеет значения, — вздохнул Келсон и привстал в стременах, потягиваясь. — Боже, у меня затекла спина! Я собираюсь немного пройтись пешком.
— Я составлю тебе компанию, — сказал Дугал, также спрыгивая на песок.
Несколько минут они шли молча, лошади следовали позади. Наконец Дугал снова посмотрел на Келсона.
— Послушай, ты не должен говорить об этом, если не хочешь. Но Росана хотя бы намекнула тебе, что она планирует делать после рождения ребенка?
— О, да. Конечно, это не то, что я бы предпочел, но она собирается вернуться в религию, — тихо ответил Келсон, играя красными кожаными поводьями. — Наверное, в этом есть и светлая сторона. Она связывалась со Слугами святого Камбера, и они хотят, чтобы она приехала к ним и помогла восстановить Орден в том виде, в каком он существовал во времена Камбера, а также основать женский Орден, в котором бы изучалось наследие Дерини. Она очень возбуждена по этому поводу. И это определенно будет полезно для нас.
— А ребенок? — спросил Дугал.
Келсон поморщился.
— Его будут готовить к посвящению в сан. Нигель старается подойти ко всему этому по справедливости, но он твердо заявил, что не желает проводить наследование через Конала. Поэтому, следующим герцогом будет Рори — а не наследник старшего сына. Однако у мальчика все равно останется титул принца Халдейна. Я настоял на этом, уж он-то точно никоим образом не повинен в случившемся.
Дугал кивнул.
— Может, он когда-нибудь станет князем Церкви. Вот уж что разъярило бы Конала, если бы он узнал!
Вздохнув, Келсон покачал головой.
— Мне абсолютно все равно, разъярило бы это его или нет. Он уплатил свой долг, пусть теперь покоится в мире.
Ни один из них не произносил ни слова несколько минут. Они шли по влажному песку, время от времени останавливаясь, чтобы перевернуть носками сапог раковину или еще что-то, выброшенное морем. Первым тишину нарушил Дугал, когда они приблизились к гряде скал, частично уходящей в море.
— Ты, правда, думаешь, что в круге с тобой был святой Камбер, когда ты сражался с Коналом? — спросил он.
— Не знаю. Меня беспокоит, что его не видел никто из вас. И ведь мы провалили наше путешествие, хотя и нашли Слуг. Я так хотел отыскать хоть какую-нибудь настоящую реликвию. Восстановительные работы в святыне в Валорете идут прекрасно, а новая боковая часовня замка будет завершена к Рождеству. Но тот, кто был со мной в круге, кажется, не считал особо важным строительство святынь в честь Камбера.
— Ну, священники в Транше всегда учили меня, что Бог — в сердце, а не в здании, построенном человеческими руками, так что, может, то же самое относится и к святым, — ответил Дугал. — О, конечно, прекрасно иметь определенное место поклонения, но ведь, на самом деле, речь идет о духе.
— Да, но Камбер когда-то был человеком, — упрямо сказал Келсон. — И я не убежден, что он был во плоти вознесен на небеса, несмотря на то, что так говорится в отчетах, где приводятся доказательства для канонизации. Мы ведь знаем, что от некоторых физических предметов что-то осталось — как, например, перстень Дункана.
— Ну, может, тебе удастся уговорить его пожертвовать перстень, как реликвию, — заметил Дугал. — Маловероятно, конечно, зная о его связи с нашим новым святым, но…
Внезапно Дугал замолчал, остановившись так резко, что Келсон споткнулся. Впереди, на ближайшей к воде скале, неподвижно сидел человек в серой рясе с капюшоном, опираясь на деревянный посох.
— Ты видишь то, что вижу я? — выдохнул Дугал, хотя Келсон уже уставился на человека, и его лицо побелело и застыло.
Не говоря ни слова, Келсон взял Дугала за руку, бросив поводья. Их ноги оставляли глубокие четкие отпечатки во влажном песке. Человек не шевелился и не поднимал головы, пока они не подошли достаточно близко, остановившись в нескольких ярдах от него. Когда он наконец поднял голову, на его лицо падала тень от капюшона. Его ноги, как заметил Келсон, были босы.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил человек. Его голос оказался низким и приятным, а его руки на посохе — гладкими и без мозолей.
— Кто вы? — выдохнул Келсон. — Мы встречались раньше?
Человек пожал плечами под серой рясой — многозначительный жест, не подтверждающий и не отрицающий — но это движение позволило увидеть его рот.
— Многие люди спрашивают меня об этом, сын мой, — ответил приятный голос. — Но мое имя не имеет значения.
— Некто, очень похожий на вас, сказал то же самое моему другу несколько лет назад, на дороге неподалеку отсюда. Вы знаете отца Дункана Мак-Лайна?
Человек снова пожал плечами.
— Я знаю многих священнослужителей, сын мой.
— А вы знаете о святом Камбере? — осмелился спросить Келсон. — Вы можете нам что-нибудь о нем рассказать?
— А, значит, вы ищете великого Защитника?
— Да, — ответил Келсон. — Этой весной мы отправлялись в путешествие, чтобы найти его реликвии. Мы встретили его Слуг, но так и не нашли ни следа его самого.
— А какой след вы думаете найти? — прозвучал следующий вопрос.
— Ну, что-то… осязаемое, доказательство, что все произошло в реальности, что контакты, которые у нас были с ним, случились не просто потому, что мы так сильно этого желали, — он сделал короткую паузу. — Не знаю, почему рассказываю вам все это.
— Может, потому что честный искатель истины всегда знает, когда встретил учителя, — ответил человек, подвигая посох и начиная рисовать концом какие-то линии. — Вы достаточно отважны, юные искатели истины, чтобы довериться страннику-учителю, который готов помочь вам в ваших поисках?
Теперь человек начертил более сложный рисунок — в том месте, куда долетела одна волна, зашедшая слишком далеко на берег и оставившая после себе ровный влажный участок песка. Когда глаза Келсона опустились на рисунок и попытались проследить за ним, он почувствовал, что входит в транс. Рисунок не был ему знаком, но король не чувствовал страха. Дугал тоже попал под чары странника.
— Расслабьтесь и следите за тем, что я покажу вам, юные искатели истины, — подбадривал голос, мягкий и успокаивающий, — Я не причиню вам зла.
Это противоречило всякой логике, но Келсон инстинктивно почувствовал: он может верить этому человеку. Не закрываясь щитами, он позволил себе войти в более глубокий транс. Голос продолжал монотонно говорить, постепенно перейдя на пение, на языке, которого не знал Келсон. Мокрый песок, казалось, стал темнее, глубже. А потом внезапно Келсону показалось, что он перелетает в другое место и время.
Он взирал на огромное помещение со сводчатым потолком, где центральное почетное место под куполом занимало возвышение с гробом. В нем, покрытое сетью из красных шелковых нитей, лежало тело, одетое в одежды, очень похожие на одеяния старших священников Сент-Кириелла, но они, скорее, имели синий оттенок, а не серый. Подобно сетям, которые Келсон с Дугалом видели в гробницах в пещере, эту тоже украшали в узлах небольшие кристаллы. Все они были гладко отполированы и имели небольшие дырочки, чтобы пропустить через них нить. Казалось, от сетки исходит энергия, окутывающая тело, а чувство умиротворенности, окружающее ее, было почти осязаемо. Вокруг края пьедестала были выбиты слова, и Келсон, в своем видении, нагнулся и прочитал их: Hic jacet Camber Kyriell MacRorie, Comes Culdi: carrissimus pater, ministrator coronae Gwyneddi, Regum salvator, sacerdos et episcopos, defensor hominum. Natus est Anno Domini 846. Non mortuus est. Resurget. Здесь покоится Камбер Кайрил Мак-Рори, граф Кулди: заботливый отец, покровитель королевского дома Гвиннеда, спаситель отечества, священник и епископ, защитник людей. Родился в 846 году от Рождества Христова. Он не умер, и воскрес вновь…
