– Возвращаясь к насущному. Неизвестный здесь буквально по полочкам разобрал Дващи Денницу и иже с этим описал десяток предположений и теорий, как ещё пока-не-Боги могли справиться с распространяющимся Скарядием.
– Да за такой талмуд в былые времена и в ссылку сослали бы, и на костёр пустили!
– Тем удивительнее как ты её достал, – пробубнил Севериан, скрестив руки. – За полдня-то.
Элина, да и все они задавались этим вопросом, но Демьян ответил непринуждённо:
– Под руку подвернулась, представляешь? Здесь много интересного. Но я выделил одно, показавшееся самым-самым. «». Автор опирался на тот факт, что «Боги» уже однажды удерживали и Морену, и полунощные земли. Почти справились. Но затем раздали божественные силы простым людям, своим подданым, и это разозлило Старых богов так, что они «наградили» иначе – сделали Новыми Богами. Это лишало всякой возможности вмешиваться: спасать или убивать. Они бы сделались Богами на пепелище, если бы не…
– Белобог, всех спасший, – всплеснул руками Севериан. – И каким образом на него это не действовало?
– Шерт, – поняла вдруг Элина. – Клятва выше Богов. Даже выше смерти.
За столиком повисла тишина.
– Ты не говорила об этом.
– Разве?
– Это многое меняет, – Дема принялся что-то обдумывать.
– О да, – протянул Аврелий, доставая из сумки блокнот, – теперь я знаю, как разнообразить пьесу. Добавить немножко подтекста…
– Что в Шерт особенного такого? – Элина никак не могла усмирить руки. – Нет, я понимаю, она сплетает две души и прочее… Но разве не в этом и смысл клятв верности, побратимства?
– Этот обряд запрещён века с пятнадцатого, – ответил Терций, пока остальные переваривали вскрывшиеся подробности. – Сейчас и того хуже: прознают, готовься к камере и медленной смерти. Он не просто связывает двух людей и устанавливает правила по типу: не убей, не навреди. Он, как выяснилось, меняет «Судьбу», Богами предначертанный путь. Лично я считаю это бредом. Мы сами вершители судеб, о каком едином верном пути можно говорить?
– Что-то из разряда: если я на завтрак вдруг съем омлет вместо овсянки, то великий гений сгинет, а на его месте вырастет грошовый поэт, – поддакнул Измагард. – Ненавижу фаталистов. Никакого интереса жить.
– А разве видение будущего не идеально вписывается в эту концепцию? – Севериан не упустил возможности поддеть.
– Не всякое будущее сбывается, – тут же ответил Демьян. – Даже мой Дар не ставит рамок: верь, не верь. Я могу вмешаться, и это запустит видение, а могу бездействовать, но оно всё равно сбудется. Не угадаешь так просто.
– И что, так уж ты и ничего не видел, что могло быть для нас полезно?
– Нет, – поспешил, – а даже если да, ни за что не сказал бы.
– Конечно, конечно. Не нам судить.
Опять между ними повисло напряжение. Но в этот раз подначка Севериана имела основание. Дёма, очевидно, скрывал что-то, знал больше, может даже следовал Видениям. Но раз сказал, что от знания будет хуже, Элина должна довериться.
– Ладно, упустим Шерт. Что по итогу-то?
– Нужно собрать Потомков Богов вместе. Одного от каждого Рода. А потом каким-то образом объединить силы.
– То есть это простая догадка?
– Ты меня чем вообще слушал? – Дёма быстро терял контроль. – Это сказано в книге. Пусть и другими словами, но я примерил к нашей ситуации. Всякие потомки несут в себе не те разделённые силы, которыми одарили близких и подданных. Они, мы, сохранили первородную силу, «истинную силу».
– Но разве Рода не вырождаются? Двенадцать семей и фамилий канули в небытие. Так мало того ещё и ни одного Дара не осталось, кроме твоего «Всевидящего Ока». Где же здесь силы?
– Это не то, что легко поддаётся логике и анализу. Наследие, память, кровь. Древние как мир понятия.
Двое могли спорить до бесконечности, ища поводы и выдумывая оправдания. Сложно сказать, терпеть ли друг друга не могли или, наоборот, наслаждались «перетягиванием каната». Они и сами вряд ли определились.
– В принципе, это легко, – встрепенулся Измагард, что-то просчитывая, – собрать всех. Как минимум трое уже есть.
Элина не разделяла его уверенности:
– Разве я считаюсь?
– Ещё как! Не на бумажки же смотрим и всякие свидетельства рождения.
– Не подхожу как раз я, – привлёк внимание Демьян. – Но замена под рукой у нас есть – Аврора. Я могу с ней обговорить. Если добро дадите.
От одного этого имени Элина застыла, а в груди, наоборот, загорелся пожар. Держи себя в руках.
– Как-то подозрительно. Сам предложил, а теперь пытаешься быстренько соскочить?
– Мой дар будет мешать. К тому же вам точно ничего не грозит.
Но как бы ни старался говорить твёрдо, вести себя уверенно, что-то инородное и чужое проглядывало в чёрном взгляде, в оброненных интонациях. Только что? Весь этот вечер он был не таким. Не таким как вчера, как дни до этого. Что же поменялось? Что его беспокоит?
– Ах вон оно как! – Измагард шутливо захлопал в ладони. – Чего тогда вообще думать? Кто-нибудь хочет сделать ставки?
– Прекрати, – осадил Каллист, и, удивительно, подействовало. – Пусть так. Кто из Потомков с нами учится? В параллельном классе я знаю есть (Вадим). Он от Сварога.
– Лиля, – тут же вспомнила Элина. – Дажьбог, вроде бы. С директрисой на короткой ноге.
– Братья Зарницкие ещё, – подключился Аврелий, не отрываясь от записей. – Потомки Хорса.
– А вот дальше пошли проблемы. Морена и Тара.
– Ну, погоди-ка, – вклинился Измагард, – у нас Эстрин по школе бегает.
Их пробило на смех. Истерический.
– Ты как себе это представляешь? – Каллист был из тех, кого Аглая Авдеевна сжирала заживо, мучала и унижала.
– Просто подойти и попросить?
– Ага-ага. И сразу отправиться на десять пробежек, пять отработок приёмов, а в конце ещё быть окрещенным бездельником и лжецом. Нет, спасибо, проходили.
– Зачем же так радикально? Можно соврать как-нибудь поубедительнее, придумать сказочку. От правды толку, понятно, не будет.
– А если она заодно с директрисой? – Элина тоже не горела желанием связываться со своей мучительницей. – Ведь раз барьеры создала сама, так и впускать и выпускать могла кого угодно.
Все помрачнели. Такое предположение звучало вполне реально и обосновано.
– А кого вы тогда предлагаете? – Измагард скрестил руки на груди и нахмурился, словно бы обвиняя их. – Никто из Морененых потомков у нас не учится. Единственный по возрасту близкий – Санёк Воронов, да он подмастерьем стал у Скорбящих. Ни под какой залог не выпустят. А из взрослых кто в нашу глушь сунется?
– Невельские, например, – подал голос Севериан. – Они с Яной Никитичной долго дружат. Черкнуть письмо, и какой-нибудь из трёх Павлов в наших руках.
– Или Метелина, которая Анна, – предложил Демьян. – Я знаю, что она в каком-то клубе по интересам состоит с Артемием Трофимычем.
– Да и вообще, подделать подпись Эстрин и созвать всех по: «Очень важному безотлагательному семейному делу!». Куда проще?
Измагарду понравилась идея, и он потянулся через весь стол, чтобы дать Севериану «пять».
– В случае чего легко сошлёмся на розыгрыш. Пусть лучше красная отметка, чем смерть.
– Тогда остаётся Тара, – констатировал Терций. – Какие здесь предложения?
– Как будто их много, – Измагард оттопырил три пальца и стал поочерёдно загибать: – Залесские, Златовратские и эти «новые» Знаменские.
– Мельчают нынче Рода.
– Это они ещё одну ветвь возродили. Так что не надо тут. Хуже всех вон у нас сидит, – и указал на Севериана, от одного такого упоминания закатившего глаза. – Доманские и (вторые). Того и гляди прервутся совсем. Тебе и Евсею надо ого-го как постараться и наплодить кучу потомков. А то (вторые) точно обгонят, у Антона-старшего там скоро пятая дочь…
– И пятая жена. Лучше подумай, как это он над ними так измывался, что не успеет год пройти, а в газете очередной некролог.
– Вот и говорю, смотри в оба. Может он уже от отчаяния обряды великой силы стал проводить…
