Гашер поднял голову.
– Ты! – прорычал он.
– Я, – подтвердил Роланд. Он выстрелил только раз. Левая сторона головы Гашера разлетелась на куски. Выстрел отбросил его назад. Забрызганный кровью желтый платок слетел с головы и упал на Тик-Така. Ноги Гашера дернулись несколько раз в агонии, стуча по решетчатому полу, а потом он затих.
Стрелок дважды выстрелил в Брендана, взводя затвор револьвера ладонью правой руки. Брендан, который уже занес ногу над Ышом для очередного пинка, завертелся на месте, ударился о стену и медленно сполз по ней на пол, цепляясь за неоновую трубку. Между слабеющими его пальцами, как мерцание болотных огней, растекался зеленый свет.
Ыш бросился к Джейку, который, как только Гашер его отпустил, свалился на пол, и принялся лизать его бледное, неподвижное лицо с застывшими чертами.
Медный Лоб и Хутс, видимо, порешив, что с них на сегодня достаточно, разом бросились к маленькой дверце, через которую выходила Тилли набрать воды. Время для проявления благородства было не самое подходящее – Роланд уложил их обоих выстрелами в спину. Он понимал: действовать надо быстро, очень и очень быстро, – и он не хотел рисковать, чтобы они потом, эти двое, подстерегли его где-нибудь на пути назад, если вдруг, паче чаяния, соберутся с духом и снова придут в воинственное настроение. Это вряд ли, конечно, но рисковать все же не стоит.
Под потолком круглой комнаты вспыхнул пучок ярко оранжевых огней. Включилась сирена тревоги: противный и хриплый рев с нарастающими и убывающими завываниями, от которого сотрясались стены. Через пару секунд огни аварийного освещения начали мигать в такт переливам сирены.
35
Эдди уже возвращался к Сюзанне, как вдруг завыла сирена. Он вскрикнул от неожиданности и поднял «Рюгер», целясь в никуда.
– Что происходит?
Сюзанна покачала головой – она сама ничего не могла понять. Сирена звучала пугающе, но самое гадкое было то, что от громких ее завываний ушам стало больно. Пропущенный через мощные усилители звук напоминал Эдди гудок трактора – трейлера, но увеличенный в десять раз.
Оранжевые дуги под куполом Колыбели тоже стали мигать в такт сирене. Эдди увидел, что и кнопки на переговорном устройстве, «КОД-КОМАНДА» и «ВВОД», точно подмигивающие глаза, то загораются вспышками яркого красного света, то затухают.
– Блейн, что происходит? – завопил Эдди, бешено озираясь по сторонам. Но он ничего не сумел разглядеть, только тени, подпрыгивающие в дикой пляске. – Это твоя работа?
Ответом Блейна был только смех – ужасающий механических хохот, напомнивший Эдди здорового заводного клоуна, которого он видел в детстве у входа в комнату ужасов на кони-Айленд.
– Блейн, прекрати! – закричала Сюзанна. – Как, по – твоему, мы будем думать над ответом на твою загадку, когда вокруг все вопит?! Сосредоточиться невозможно!
Смех оборвался – так же внезапно, как и начался, – но Блейн не ответил. А может быть, и ответил: за железной оградой, отделяющей их от платформы, по команде биполярных компьютеров, которые так вожделенно стремился заполучить Тик-Так, включились огромные двигатели, питаемые энергией мощных турбин с низким коэффициентом трения. Впервые за последние десять лет Блейн Моно проснулся и принялся разогревать моторы, набирая рабочие обороты.
36
Сирена воздушной тревоги, изначально предназначавшаяся для того, чтобы предупреждать жителей Лада о приближающихся бомбежках (состояние которой, заметим в скобках, не проверялось, наверное, тысячу лет), накрыла город волною звука. Тут же в городе включились все лампы, которые только могли гореть, и замигали в такт переливам сирены. Обитающие на поверхности млады и засевшие в городских катакомбах седые решили, что это конец: то, чего они все так боялись, свершилось. Седые грешили на некую катастрофическую поломку машин. Млады, всегда свято верившие, что однажды все духи и призраки, обитающие в механизмах под городом, разом поднимутся на поверхность, чтобы отомстить, наконец, живым – за то, что те еще живы, – в своем толковании происходящего были, наверное, ближе к истине.
Разумеется, в древних компьютерах, скрытых под городом – в их единой сети, едином живом организме, давным-давно потерявшем рассудок в условиях, которые в пределах безжалостных биполярных схем могли быть единственной абсолютной реальностью, – еще сохранились остатки разума. На протяжении восьмисот лет этот компьютерный монстр удерживал в практически неограниченных банках памяти свою чуждую человеку логику и продержал бы ее, невостребованную, еще столько же, если в город не заявился Роланд со своими друзьями; несмотря на продолжительное бездействие этот неофит non corpus – бестелесный разум – продолжал развиваться и мыслить, становясь все безумнее с каждым годом; и даже в периоды «спячек» он видел сны, если так можно сказать, и по мере того, как сдвигался мир, эти сны становились все более странными и аномальными. И вот теперь, пусть даже за столько веков те удивительные машины, посредством которых питалась энергия Лучей, и потеряли былую мощь, этот безумный нечеловеческий разум проснулся в чертогах руин и начал готовиться к очередной прогулке – разумеется, бестелесной, как и должно быть у призраков – по коридорам мертвых.
А у себя в Колыбели Блейн Моно готовился вспомнить былые проделки.
37
Роланд склонился над Джейком, но, услышав звук чьи-то шагов за спиной, обернулся мгновенно и выхватил револьвер. Тилли с лицом цвета перебродившего теста, на котором, как маска, застыли растерянность и суеверный страх, подняла руки вверх и пронзительно закричала:
– Не убивай меня, сай! Пожалуйста! Не убивай меня!
– Тогда брысь отсюда, – сказал Роланд резко, а когда Тилли сдвинулась с места, легонько ударил ее по ноге рукояткою револьвера. – Не туда… иди в эту дверь, через которую вошел я. И чтоб я больше тебя не видел, потому что следующая наша встреча для тебя будет последней, понятно? Давай убирайся, пока я добрый!
Тилли скрылась в пляшущих, кружащихся тенях.
Роланд прижался ухом к груди Джейка, закрыв другое ухо рукой, чтобы заглушить рев пульсирующей сирены. Хотя и медленно, сердце у мальчика билось. Роланд взял Джейка под мышки, чтобы поднять его с пола, и в это мгновение мальчик открыл глаза.
– В этот раз ты не дал мне упасть, – хрипло выдавил он едва слышным шепотом.
– Я же тебе обещал, что теперь – никогда. Ни в этот раз, ни потом. А теперь помолчи. Береги связки.
– А где Ыш?
– Ыш! – тявкнул ушастик. – Эйк!
