Итан коротко и резко выдохнул — и застыл, буквально на секунду, но я уже заметила все, что мне требовалось.
— А Инна? — спросил он, сбросив оцепенение. — И ты сама? Пока на мне метка Веры, я могу быть уверен, что ни одна навка не зачарует меня и не заберет себе.
— На мой счет можешь быть спокоен, — пренебрежительно фыркнула я. — Я не склонна пользоваться флером, чтобы заполучить себе мужа, а фотограф у меня и так есть. Инна же… ты можешь попросить у берегини амулет. Оберег от нави. Она не сможет отказать живому.
— «Не склонна» — это так себе аргумент, — заметил Итан, несколько успокоившись. — Он всего лишь значит, что до сих пор ты обходилась без чар. Но что, если тебе захочется заполучить кого-то, кто равнодушен к твоему природному обаянию?
Прозвучало бы гораздо убедительнее, если бы в этот момент к столику не подскочила уставшая официантка со стеклянной креманкой, доверху наполненной свежими ягодами. Мне оставалось только запустить туда длинную серебристую ложечку и выразительно выгнуть бровь.
Итан стушевался, но вместо сколько-нибудь внятного оправдания молча достал свой телефон и сделал несколько снимков, на которых я с упоением уничтожала свежую малину с ежевикой пополам, позабыв и про кофе, и про куда более насущные проблемы с неизвестным охотником.
Глава 6 Перчинка
— Если бы никто не совал носа в чужие дела, — проворчала Герцогиня, — мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.
Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»
— Ну ты и коза, — вздохнула Карина с экрана моноблока, выслушав мой сбивчивый рассказ, и горестно опустила пушистые-пушистые ресницы. — Я же просила!
Я сделала раскаивающееся лицо, но Карина, разумеется, не обманулась ни на секунду. Она слишком хорошо меня знала, чтобы не понимать, что происходящим я искренне заинтригована и насторожена, и никакие воззвания к здравому смыслу не возымеют должного эффекта.
— И, конечно же, твою фотографию в кофейне видело уже несколько тысяч человек, — пробормотала Карина, со скоростью профессиональной машинистки печатая что-то в параллельном окне.
Мне оставалось только скромно опустить очи долу и прикусить язычок, чтобы не подправить «несколько тысяч» на «несколько десятков тысяч». Фотограф из Итана вышел на удивление талантливый, а делец — чрезмерно хваткий: снимки с малиной он успел выложить из аккаунта самой кофейни, и выглядели они так, что на месте модераторов я бы немедленно забанила его за чрезмерно откровенный и вызывающий фудпорн, способный своротить с пути истинного даже самого преданного фанатика правильного питания.
— Ладно, сделаем так, — решительно объявила Карина. — Сколько публикаций у тебя заготовлено?
— На пару недель вперед, если делать по одной в день, — бодро отчиталась я, разом позабыв про показную покорность судьбе.
Когда Карина начинала разговаривать в таком раздраженно-решительном тоне, это могло значить только одно: я коза без тормозов, подставилась сама и едва не подставила всех окружающих разом, но она мне поможет — чтобы я, наконец, отцепилась от заинтересовавшего меня вопроса и прекратила лезть не в свое дело, потому что иногда проще дать, чем объяснить, почему не хочешь.
— Отлично, вот и выкладывай две недели фотографии со старой стрижкой, — скомандовала Карина, и мой телефон пиликнул, выводя значок нового сообщения. — А сама поднимайся и иди к стилисту, я обо всем договорилась. С тебя — твоя пустая голова на стрижку и покраску, фотографии в салоне и две недели спустя: как держится краска, как волосы ее переносят, насколько легко делать укладку… в общем, не мне тебя учить. Со стилиста — оплата рекламы и какая-никакая, а маскировка. Если тебя срисовали рядом с этим… Итаном? Ну и имечко… то искать будут шатенку с косой до пояса. А ты погуляешь с каким-нибудь блондинистым каре или что тебе там посоветует стилист. Это первый пункт действий. Далее: к берегине близко не подходить, по крайней мере, пока не сделаешь публикацию для салона. Пошлешь своего ручного фотографа. Вряд ли берегиня скажет что-то дельное, но… — Карина задумалась, мерно барабаня по столешнице изящными пальчиками с безупречно свежим нюдовым маникюром. — Вот что. Пусть он спросит, не пытался ли кто-нибудь выманить у нее живую и мертвую воду.
— У берегини? — недоверчиво уточнила я.
Карина раздраженно передернула плечами. Будь на моем месте мужчина — захлебнулся бы слюной, но я только завистливо вздохнула: в моем исполнении такой жест скорее наводит на мысль о кризисе подросткового возраста, чем заставляет восхититься формой груди.
Невозможная женщина. Ходячий источник для комплексов, даже если ты и сама — инстаграм-модель.
— И у любой навки, которую ты встретишь, — хладнокровно кивнула Карина, — потому что это — единственное, что выделяет утопленников среди прочей нечисти, и единственное ценное, что от нас можно получить. Будь этот твой охотник тупым фанатиком, истребляющим нежить за то, что она нежить, ему бы и в голову не пришло выманивать куда-то Веру — упокоил бы прямо в квартире, и дело с концом: никаких свидетелей, никаких помех, то, что нужно. Ни к чему усложнять и заставлять навку тащиться в тапочках на босу ногу посреди ночи через дворы. Нет, охотнику что-то требовалось от Веры, и позарез… и, судя по твоему рассказу о перепуганном меченом, не от нее одной.
— Думаешь, кому-то понадобилась живая и мертвая вода в промышленном количестве? — неуверенно спросила я. На ум отчего-то приходил только Итан с его чудо-кофе возле травмпункта. Но если бы кто-то решил составить ему конкуренцию и поставить волшебное исцеление на поток, то о нем бы уже не то что весь город — вся страна бы судачила! — Но для чего?
Карина плавно развела руками.
— Не имею ни малейшего представления. Может быть, пыточный цех открыли, где заключенных сначала рубят на куски, а потом воскрешают, чтобы они заговорили, наконец? Или охотник — конченый мазохист и регулярно проворачивает тот же номер с самим собой? Или, например, местный следственный комитет возглавил кто-нибудь из наших и посчитал, что дешевле воскрешать убитых, чем кормить штат следователей? О, или кто-нибудь решил в экстренном темпе заняться восстановлением окружающей среды и регулярно гоняет в леса Амазонки, чтобы полить их живой водой? Предполагать можно сколько угодно. Но за любым преступлением всегда стоит выгода. Материальная ли, душевный ли профит… но в этом конкретном случае я бы поставила на сугубо денежный мотив. Ничто не продается лучше, чем чудо.
Тут я могла только согласиться.
— Я бы порекомендовала, конечно, искать того, кто мог войти в квартиру к Вере и точно знал, что в тот день Итан задержится в кофейне, — задумчиво призналась Карина, — но за давностью событий вряд ли кто-то вспомнит нужные детали. Кроме того, если за дело взялся кто-то из нас, то искомый осведомитель охотника может оказаться наливным яблочком на тарелочке, причем в прямом смысле. Так что остается только искать того, кто мог выиграть от похищения навок, и молиться, чтобы Вера была просто упокоена, и навь не прибрала ее за чрезмерное обращение к истокам.
Молитва навки — о, Итан не упустил бы случая отточить навыки ядовитой иронии. Но я только смиренно кивнула — Карина, в отличие от меня, хотя бы детективы читала в свободное время, а значит, по умолчанию разбиралась в расследованиях куда лучше.
— В общем, марш к стилисту, — постановила Карина, — и не высовывайся в ближайшие дни. Я позвоню паре человек и попытаюсь вывести их на беседу об охотниках. Надеюсь, не буду при этом звучать как сумасшедшая фанатичка, застрявшая мыслями в тринадцатом веке, — она досадливо поморщилась и все-таки припечатала в порыве чувств: — Коза! И закажи уже гомункула, хоть посмотрим, из чего он сделан, раз уж сконцентрироваться на поисках ты не в состоянии!
Я смиренно покивала, клятвенно пообещав строго следовать букве инструкции, и отключилась. Телефон заговорщически подмигивал контактами стилиста, и я вытянула перед собой длинную каштановую прядь со слегка вьющимся кончиком.
