Вампир сдёрнул с головы бархатный берет и вытянул ноги. Демонстративно принюхался.
— С какими интересными людьми ты встречалась, а, Большеногая?
— Проваливай, Липп, — повторила Вренни. — Мне нечего обсуждать с вашим племенем.
— Какая ты неразговорчивая, — засмеялся вампир.
— Что тебе надо?
— Расскажи, — предложил вампир. — Где была, кого видела, а?
— Проваливай, — уже с отчаянием потребовала Врени. Про этого вампира ходили скверные слухи. Вопреки всем законам и проклятых, и кровососов он имел какие-то странные дела с людьми, то и дело меняя сторону. Доверять ему можно было не больше, чем бешеной гадюке. А стоило запахнуть жареным, как он принимался предавать направо и налево… Традиционно вампиры не вмешивались в дела людей и это единственное, что как-то спасало прозревших от опасной власти этих существ. Врени слишком хорошо понимала, что Липпу достаточно взглянуть ей в глаза, чтобы выведать все тайны и потом выгодно продать.
— Не обижай меня, — клыкасто улыбаясь, попросил Липп.
— Верю в Освобождение, брат! — взмолилась Врени, крепко, как в детстве, зажмуривая глаза. — Не трогай меня!
Липп взял её за руку и бережно поднёс к губам. Врени сперва похолодела. С укусом кровосос сможет вызнать всё её тайны. Но сразу же вскипела, вырвала руку — Липп не сопротивлялся. Врени вскочила на ноги. Шум в кабаке на миг прекратился — а после начался с новой силой. Большеногая славилась своим спокойствием. У Врени как будто помутилось в глазах…
— Сейчас принесу! — испуганно подскочила подавальщица. — Уж простите, госпожа, не заметила, не успела… несу-несу…
Врени села на место и грязно выругалась. Липп исчез. Он был очень сильным вампиром, раз смог заморочить столько народу среди бела дня. Ходили слухи, что он часто пьёт колдовское вино, что одна ведьма с ним по своей воле разделила кровь и что он выжил под губительными для вампиров чарами белой магии. Скрыться от него нечего было и думать.
Ходили и другие слухи, что в какой-то деревне обычный знахарь придумал сбор от вампиров, который не только отпугивал этих тварей, но и не позволял им читать мысли собравшего. Но что было сейчас об этом думать? Где этого знахаря искать? А Липп здесь и он не отстанет.
* * *
Врени осталась в кабаке, вяло помешивая ту остывшую жижу, которую здесь считали кашей, и запивала её пойлом, которое здесь подавали как вино. Дело было плохо. Скоро кабак закроется. А там, на улице, наверняка поджидает вампир. А ночью от него никуда не деться. А…
В кабак вбежал Гоззо. Непривычно испуганный, непривычно серьёзный. Он огляделся по сторонам и бросился к Врени. За ним вошёл… брат Полди. Монашек был бледен, держался за священный знак [9], висевший поверх рясы. Взгляд его, однако, был всё так же твёрд и ясен.
— Интересные у тебя знакомства, Большеногая, — промурлыкал Липп у Врени над ухом. — Милый мальчик. Два милых мальчика. Небось, и вкусные тоже…
Брат Полди огляделся и, к удивлению Врени, первым заметил Липпа. Без колебаний шагнул к столу, за которым развалился вампир.
— Куда ты меня привёл? — спокойно спросил он. Потом перевёл взгляд на Врени.
— А, это ты. Значит, и мальчик твой? Зачем ты его за мной послала?
— Как ты его заметил? — недовольно спросила цирюльница, успокоительно хлопая перепуганного Гоззо по плечу.
— Я помог, сестричка, — довольно сообщил вампир.
— Оставь его, — хмуро попросила Врени. Нащупала за пазухой кошелёк, достала горсть серебряных монет и сунула в руки мальчику. — Двигай отсюда, Гоззо. Дальше я сама.
Мальчика и след простыл. Липп проводил его голодным взглядом и вздохнул.
— Присаживайся, — вздохнула Врени. Липп приглашающе взмахнул рукой и Полди уселся, одинаково приветливо кивнув обоим проклятым.
— Как ты с ним связался? — спросила цирюльница.
— Я попросил этого доброго юношу указать мне дорогу к человеку достаточно богатому, благочестивому и уважаемому, — ответил брат Полди. — По его одежде я решил, что он относится к школярскому братству и, верно, знает здешних людей. А он указал, что за мной следят и вызвался помочь.
— Ты хоть замечаешь, что перед тобой вампир? — тихо, чтобы не услышали люди, уточнила Врени.
— Все мы дети Создателя, — невозмутимо отозвался монах и осенил себя священным знаком [10]. Липп зашипел и отпрыгнул подальше. Врени удивлённо моргнула.
— Ты что же — это серьёзно?! — ахнула цирюльница.
— Ты спрашиваешь меня, монаха, упорен ли я в вере? — в свою очередь удивился Полди.
Проклятые переглянулись.
— Ты же сбежал, — напомнила Врени.
— От неправедных служителей, — хладнокровно парировал монах.
Врени быстро соображала. Этот дурачок верит настолько сильно, что может своей верой отпугивать вампира. Она широко улыбнулась и похлопала по лавке рядом с собой.
— Садись сюда, добрый монах, — предложила она. — Ты, верно, голоден?
Она только сейчас сообразила, что Магда не давала монаху есть, пока он лежал в беспамятстве, а в дорогу у ведьмы для них нашлось только по куску хлеба. И этот человек прошагал от парома до Ранога?! Избитый, испуганный и умирающий от голода?!
— Кажется, да, — пожал плечами брат Полди. — Монаху в моей прежней рясе неохотно подавали. К тому же мне не хватало опыта.
— Выпей вина, — вкрадчиво предложил Липп, который так и не рискнул подсесть поближе.
— Не пей, — тут же вмешалась Врени, — иначе тебя никакой Заступник не спасёт от вампира.
— По обету я пью только воду, — пожал плечами монах. — Но, добрая женщина, ты напрасно обо мне беспокоишься.
Он повернулся к Липпу.
— Добрый юноша, ты подшутил надо мной?
— Я привёл тебя туда, где можно поговорить, — пожал плечами Липп. — Зачем тебе благочестивые жители города?
— Не говори, — тут же предупредила Врени. — Ты с ума сошёл? Это вампир. Он тебя обманет и предаст. Если ты начнёшь говорить, он увидеть в твоей голове все твои тайны и обкрадёт тебя. Он и спрашивает-то потому, что не может читать твои мысли.
— Сестричка, так нечестно! — запротестовал Липп. — Я же не рассказываю, кто ты такая!
— Я человек, — холодно ответила цирюльница.
— Знаешь, скольких она убила? — с вызовом спросил Липп.
— Все мы дети Создателя, — напомнил монах. Проклятые поражённо переглянулись.
— Ты меня вообще не боишься? — с детской обидой спросил Липп.
Врени засмеялась и окликнула подавальщицу. Ей пришлось показать кулак и потратить монету, чтобы монах получил не совсем уж отбросы.
— Добрый юноша, — вежливо произнёс монах, вовсю наворачивая принесённую кашу. — Жизнь и смерть человека — в руках Создателя, мы же — песчинки в его жерновах. Милостью Заступника мне открылся свет истины. Вы же пребываете во мраке и это, без сомнения, печально. Но дело моё не касается ни одного из вас. Так ты ответишь на мой вопрос?
— Видала? — повернулся Липп к Врени. — Где ты его нашла, такого интересного?
— В канаве, — пожала плечами Врени. Липп притворяется или действительно случайно вышел на монаха, уловив его запах в её мыслях?.. — Его ограбили.
— А ты у нас добренькая, да? Было что грабить?
— Тощий кошель, — отозвался доедающий кашу монах. — Я переписчик, ищу работу в миру. Покуда у меня нет ничего, кроме рясы и священного знака.
— А как же твоя вера? — хмыкнул вампир.
— Мирянам проповедь нужна боле, чем монахам, — отозвался брат Полди.
Врени смотрела на спасённого ей человека и давалась диву. Она не так много знала брата Полди, но прежде монах не был таким смиренно-елейным. Притворяется? Но вампир действительно не рискует к нему приближаться. Оба притворяются? Полно, зачем?
— Ты боишься, — вдруг прошипел вампир. — Посмотри мне в глаза и попробуй соврать, что это не так.
— Не смотри ему в глаза! — вскинулась Врени.
Полди, однако, проигнорировал её совет. Он поднял взгляд и бестрепетно взглянул в злые глаза вампира.
