с кроватью стояла небольшая лавка и маленький столик, к сожалению, пустой. Тут в темноте взгляд Брона зацепился за собственные ноги.
До отвратительного бледные ноги выглядели странно, сильно выпирали кости и коленные чашечки, но при этом кожа совсем не скрывала бугрящихся мышц. Складывалось ощущение, что Брон резко похудел, избавившись от всего, кроме мышц. Но похудеть до такого состояния было просто невозможно, да и незачем. Красотой ТАКОЕ назвать бы язык не повернулся.
Осторожно ощупав свои ноги, Брон не заметил ничего странного, жесткие мышцы, подтянутая кожа и ни малейших следов подкожного жира. Руки выглядели похуже, точнее хуже выглядели кисти рук. Во первых они стали заметно мельче, пальцы казались более тонкими и длинными, ногтей не было, словно они отвалились, образ чего-то нечеловеческого дополняла вязь вен сильно выпирающая из под кожи.
Нехорошие мысли полезли в голову парня, и он начал медленно ощупывать тело, все ближе подбираясь к лицу. На ощупь, однако все было не так страшно. Сильно выпирал подбородок, скулы словно заострились, а полосы лицевых мышц непривычно проступали сквозь кожу.
«М-да, никто из деревенских Красавчика в нем бы не признал, ну разве что по шраму кто нить догадался»- Брон впервые за последний год вспомнил об оставленной деревне. Для него она была уже где-то там, в прошлой жизни, но в тот же момент он понимал, что деревня никуда не делась она стоит все там же, за болотами, что раскинулись на юго-западе от Лорка. Все так же по субботам Лодрик пьет пиво с Рыжим, лишь Брона рядом нет. Лежит он сейчас в башне академии магов, истощенный, сотрясаемый болью, практически забывший старых, но нашедший новых друзей. Несмотря на все произошедшее, Брон все же не сомневался в правильности сделанного когда-то им выбора, за последний год он увидел и испытал больше, чем большинство из старейшин его глухой деревни за всю свою жизнь, за которую они кроме родных краев и не бывали нигде.
От размышлений о прошлом, Брона оторвала боль.
Сколько времени парень боролся с нею он не знал, но он не сломался, не плакал, не молил и не ругал богов, лишь терпел и пытался придумать все новые и новые способы отвлечься. Ничего не помогало, а в глубокую медитацию он провалиться не мог, боль сбивала концентрацию. Закончилось все с приходом какого-то студента, Брон даже не запомнил, что тот говорил. Выхватив флакон с зельем, он жадно опрокинул его в себя, как будто это был нектар богов. В беспамятство он провалился с растянутой до ушей улыбкой.
Лишь на третий день, когда энергоструктура Брона стала достаточно устойчивой и уже вовсю принялась за самовосстановление, а его исток запылал несколько ярче, к нему пустили посетителей. Брон жадно вглядывался в лица входящих в комнату друзей, на его лице блуждала растерянная улыбка. Когда за девушками в комнату зашел Идар, с души парня словно камень свалился.
— Живой, — его голос утонул среди приветствия друзей.
Брон был удивлен, его товарищ не выглядел смертельно раненным, даже больным он не выглядел. Брон искал взглядом, бледность, скрытые боли, хоть что-то. Искал и не находил. Идар был жизнерадостен, улыбчив и весел.
— Привет дружище, — весело хлопнул он Брона по плечу, — ну и рожа у тебя, — усмехнулся он.
Брон, за прошедшее время успевший убедиться, что предельная худоба и выпирающие лицевые мышцы превратили его милую мордашку в вызывающее отторжение лицо, глядя на которое, первым делом приходили мысли о магических экспериментах. Брон только сегодня впервые поел нормальную пищу и было бы удивительно, успей он отъесть щеки. Раненный рыцарь, ошеломлённый напором радостных друзей, лишь рассеянно улыбался. На душе его стало как-то светлее, а тяжелые мысли, одолевающие все чаще, казалось отступили.
Друзья поведали парню, что их нашла компания студентов, что возвращались из трактира. Идар к тому моменту был уже практически на том свете. Он потерял много крови, да и холод делал свое дело. Брон же, парня студенты приняли за мертвеца, жизненных сил в нем практически не было. Вокруг них лежали лишь трупы, двое сгоревших заживо, двое зарубленных Броном и непонятная мумия, из которой словно вытянули все силы. Та, буквально рассыпалась в руках у ребят, которые хотели оттащить его, дабы помочь Идару. Брона они прихватили, потому что узнали его, несмотря на то, что по виду он больше походил на ту самую мумию. Уже в Академии совет преподавателей, неожиданно для всех смог разглядеть, что искра жизни юноши все еще тлеет, а каналы, почти невидимые из-за отсутствия в них энергии, все же не рассеялись. Брон словно впал в спячку, итогом которой все равно была бы неминуемая смерть.
Брон слушал о том, как они переживали и волновались за него и едва сдерживал непрошенные слезы. Обделенный вниманием с самого рождения, он наконец ощутил себя кому-то нужным и дорогим. Меж тем ребята продолжали рассказ, из которого юноша узнал, что Идара излечили практически сразу по прибытию, к нему же боялись подступиться почти сутки, пока окончательно не стало ясно, что несмотря на незаметность протекающих в его теле процессов, оно все-таки разрушается. Откладывать и наблюдать, времени больше не было, тогда-то магистры Роллен и Жемат объявили, что они могут попытаться спасти юношу, испытав на нем свою секретную разработку. Ректор, подумав, махнул рукой, только внес условие, что нарушать закон не будет и магистрам нужно получить согласие. Те его и получили. Друзьям, которые осаждали преподавателей с постоянными вопросами поведали, что состояние Брона стабилизировалось, но увидеть его им не позволили. В палату их допустили лишь вчера, но ненадолго, да и то, пока Брон пребывал без сознания. Изменения во внешности Брона друзей совсем не обрадовали, но преподаватели успокоили, что со временем все вернется в норму. На вопрос почему, нельзя было восстановить нормальный вид, ребята получили кучу мата от Жемата, Роллен же пояснил, что на восстановление жировой ткани уходило на порядок больше энергии, чем на мышечные волокна, да и в целом магистры потратили слишком много сил, а тратить энергию на восстановление ногтей или цвета волос, было бы уж верхом расточительства. В итоге, все пришли к выводу, что все не так уж и страшно. Брона же внешний вид беспокоил мало, скорее уж его интересовало то, чем такие повреждения энергоструктуры могут аукнуться ему в будущем. Однако, Жемат, которому Брон задал этот вопрос, лишь неопределенно пожал плечами, сказав, что предсказать последствия не сможет никто, по его словам, со временем все последствия так или иначе должны были сойти на нет. Ребята, закончив с рассказом, перешли к
