его сейчас мучило:
— Почему вы позволяли этому Су так с вами разговаривать? Что между вами произошло?
— Послушай, Шепард, — вдруг перестав испускать свет и тепло, сняв очки, мрачно ответил Бэбил. — Ты не терпишь, когда от тебя скрывают ту или иную информацию, но ты, наверное, забываешь о том, что есть такое понятие, как личные воспоминания и чувства. Так вот — это мои и Су личные воспоминания, и что между нами произошло тебя не касается.
— Да но…
— Тебе ведь тоже есть, что скрывать? Я вот заметил с какой тоской ты смотришь на госпожу Сину. Будто в ней призрака видишь. Но это твои переживания, и меня они не касаются. Правда, я бы попросил тебя, чтобы наша общая любимица Анхель не пострадала от твоих возможных поступков. Хорошо?
— Я даже и не думал, — помрачнев, буркнул Дэвид.
— Вот и чудесно, а значит, мы наконец сможем выйти на свежий воздух и вдохнуть полной грудью. Я, надеюсь, что Чуви всё ещё находиться там. Хотя у него сегодня совершенно нет дел, так что будем надеяться, что нам не придётся искать его по всей Пагоде.
— Погодите, Бэбил, я кое о чём вспомнил, — вдруг спросил Дэвид, — Это сущая мелочь, и…
— Можно покороче? — расслаблено вздохнув и заулыбавшись, перебил его Мендель, возвращая очки на своё законное место.
— В общем, во время боя с Фебосом, Чуви призвал огромный куб, поглотивший огромное количество энергии, а потом, под его физическим воздействием, эта энергия вырвалась оттуда, в несколько раз сильнее. Разве в Арсенале нет ограничений по массе или размерам?
— Конечно есть, только вот Чуви призвал куб со специальным сердечником. Сердечник сделан из очень сложных нестабильных веществ. Одним из свойств стержня — это сильное сжатие в вакууме, при серьёзной потере массы. В общем, тот ещё феномен.
— Мило, — буркнул Дэвид.
— Полностью с тобой солидарен, — хитро улыбнулся Бэбил в тот самый момент, когда капсула остановилась возле лестницы, ведущей к лифтам.
Глава 4 "Смотровая площадка"
Дэвид вышел из лифта в коридор, уложенный чёрным мрамором и освещённый низкими старомодными люстрами из потемневшего серебра и хрусталя. Света в них не было, так как в коридор, через высокие узкие окна, просачивался дневной свет. Дэвид испытал невиданное облегчение. Закрыв глаза, он вдохнул свежий воздух и радостно подумал:
«Свет! Настоящий дневной свет! Свежий воздух. Ох, полтора месяца в четырёх стенах были невыносимы. А небо? Какое оно в этом мире?»
Шепарда было хотел заглянуть в окно, но его ласково окликнул Бэбил, проходя мимо него:
— Нам сюда, Дэвид. Сначала выйдем в большую прихожую перед конференц-залом, а оттуда на смотровую площадку. Если ничего не произошло, то Чуви будет там.
Они дошли до середины коридора и повернули налево. Ушли в стороны створки автоматической двери и Дэвид оказался в большой комнате, покрытой коврами и лакированными чёрными панелями. С одной стороны она упиралась в огромную дверь, возле которой о чём-то спорили четверо стариков, одетых в старомодные, по мнению Шепарда, дорогие костюмы. Они заметили его и уставились, будто филины — все горбоносые и с золотыми радужками глаз. Дэвиду от этого пристального взгляда стало не по себе. Бэбил весело с ними поздоровался:
— Добрый день, господа экономисты! Вы не переживайте! Нам в другую сторону — на смотровую площадку!
Дэвид, перед тем, как уйти, качнул головой в знак приветствия и последовал за Менделем.
— Кто это? — догнав Бэбила, незамедлительно спросил Шепард.
— Точно не могу сказать, но это кто-то из внуков нашего живучего главного экономиста Абрелио Нигилисто. Брр, как же они похожи на него и между собой. Бедняги. Мало того, что они смерились с тем, что старик их переживёт, так ещё возомнили себе, будто в них есть кровы кого-то из Вечных. Но учти: они может и немного неприятные, но всё-таки хорошие люди. А вот и пришли!
Дэвид остановился и с ещё большим трудом подавил в себе эмоции. Он подумал о том, что на самом деле чистого неба не видел куда дольше, чем полтора месяца.
«Сколько? Полгода? Год? Или два? Сколько я пробыл в Ди, и сколько я был в бегах? Почему моя память в очередной раз стирает столь мелкие и важные для меня воспоминания? Ничего не должно быть забыто, а то, что я вижу перед собой тем более!»
Дэвид прошёл мимо улыбающегося Бэбила через высокую арку, обрамленную серебром и цветным органическим стеклом, и вышел на смотровую площадку центрального офиса «Параллели».
Изумрудная трава, украшенная множеством цветков, была пронизана серым камнем: отполированным, укреплённым и скованным. Впереди, в окружении столиков под зонтами и аккуратных стульев, возвышался небольшой фонтан изображающий очень высокую девушку и неизвестного мужчины в длинном платье до земли с вертикальными полосами в узоре. Он стоял напротив девушки и держал её за руки, всматриваясь в её каменные, но живые черты. Но Дэвид прошёл мимо всего этого, так как его взгляд был устремлён лишь вверх. Туда, где пространство застилало небо, а в его сторону дул лёгкий тёплый бриз. Изумрудный оттенок с лёгкой примесью пурпура, украшенный серебристыми и золотистыми завихрениями перистых облаков. Облака! Они были необычны, будто нарисованы кистью художника экспрессиониста. Мир, что застрял между реальным и ирреальным. Тень, что накрывала Дэвида, оборвалась, и на него полился свет. Шепард остановился, оглянулся и увидел солнце! Но он всмотрелся в него внимательней и понял, что это было не то солнце, к которому Дэвид привык за долгие годы жизни в Грани. Оно будто отражалось через прозрачное бутылочное стекло: слегка вздёрнутое призрачным маревом. Оно будто бы было здесь, но в тоже время и нет. Мистическое отражение далёкой, но в тоже время очень близкой звезды. Краем глаза Дэвид увидел плавное движение. Высоко в небе парила птица. Она напомнила ему чайку. Птица резко пошла вниз, скрывшись за далёкой скалой, поросшей буйной зеленью.
«А ведь точно — Пагоды! Знаний об этом Уровне у меня ничтожно мало!»
Дэвид, медленно обходя кусты и столики, вышел к краю площадки, ограниченной сетчатой оградой, а за ней простирался главный и единственный город Пагод — Варуна!
Во
