— Давай ты меня проводишь, а я тебя?
— А ты хитрюга, я смотрю. Ну, давай…
* * *
С утра пораньше Степан и Синеока собирались в город получать паспорт. Прописка в нём была Степкина, городская. На землю в Лисьем Бору настоящий документ они пока не получили. Вернее, документик состряпали, а вот зарегистрировать его ещё только предстояло.
— А можно я с вами? — к коттеджу Синеоки подошёл Шмель и заискивающе посмотрел на Степана.
— Шмель! Ты машину водить умеешь?
— Я? — глаза Шмеля забегали.
— Тогда придётся тебе тоже ехать, — сказал Степан, глядя на Лилию. У неё была своя машина. Частенько она не могла обойтись общественным транспортом, а кататься на такси слишком накладно. Особенно за город. Пришлось купить, — Я не смогу вернуться. У меня дела: по работе вызывают. И к Лёше заскочить нужно. Обговорить, как продвигаются дела с химкомбинатом.
Степан явно недолюбливал Шмеля. Он понимал, что через месяц его отпуск кончится, и он опять отдалится от Лисьего Бора и Синеоки. А Шмель… останется.
— Шмель, хочешь научиться водить машину? — легкая, как листок, сорвавшийся с ветки, на крыльцо выскочила Синеока. — Нам нужен будет водитель. Думаю, у тебя получится. Ты же с людьми жил! Если что, магия тебе в помощь! Сегодня мы поедём выбирать авто. Садись к Лилечке. Тебе будет полезно посетить город. И поможешь мне с покупками. А то этот увалень отказывается, — тыкая пальчиком в Степана, сказала она.
Синеока щебетала, как зяблик в жаркий день на лугу. Шмель выпадал из реальности, слушая её нежный голосок. Он знал, как действует магия берегинь, видел, как снопы волшебных искр обволакивают всё, чего коснётся взгляд её синих глаз. Это Степану невозможно тягаться с магией. Ему, лешему, это не в новинку. Он просто хотел оставаться под чарами. Он влюбился в неё ещё в тот момент, когда сидя на умирающем пне посреди пшеничного поля услышал голос, обещающий возрождение, дающий надежду на светлое будущее. На спасение!
— Шмель! Колос Шмель!?
— Да, я согласен.
Пока они добирались до города, а это около часа или чуть меньше, Шмель не сказал ни слова. Лиля говорила, он слушал, поддакивая, и даже понимал, но говорить не хотелось. То же самое происходило и в машине Степана. Только здесь без умолку верещала Синеока, а Степан угрюмо поглядывал на неё в зеркало заднего вида.
На переднем сиденьи сидел Лавр. Он тоже вызвался помогать, к тому же ему хотелось купить подарок Клении. Безделушку, но миленькую. Чтобы она ничего особенно не значила, но напоминала о Лавре. Парень никогда не делал подарков девочкам, не считая одноклассниц, которым в классе дарили на Восьмое марта конфеты или шоколад. Однажды правда мальчишки договорились подарить цветы. Но денег хватило только на кактусы. Прямо скажем, не все девочки были в восторге!
— Хе. Клении, думаю, кактус бы понравился, — сказал он вслух.
— Слушай, парень, а ты соображаешь! И цветок, и экзотика!
Лавр вытаращил глаза. Он не ожидал, что его мысли будут услышаны.
— Мой мальчик! Я не знаю, что такое кактус, но если твой папа одобряет, то я только рада!
Мужчины хором кхыкнули, что обозначало: зреет тайный заговор!
После получения паспорта и загадочного визита к «хакеру», из которого Шмель мало что понял, они отправились в автосалон. Машины, блестящие, как майские жуки, вызвали у него восторг, смешанный со страхом. Он ходил вдоль рядов, разглядывая салоны сквозь стекло, когда неожиданно увидел её.
Лиана резко открыла дверцу, больно ударив его в лоб.
— Простите, умоляю! Я вас не заметила. Вы появились так неожиданно!
— Лиана?
— Ш… Ш…
— Да. Это я, Лиана.
— Лиана, дорогая, ну что ты решила, наконец? — сказал полный лысоватый мужчина, подойдя почти вплотную к Лиане.
«Он выглядит молодым и здоровым. Даже с лишним весом, он всё ещё не плох», — оценил мужчину Шмель и, повернувшись, направился к Синеоке. Лиана не стала его останавливать, и он услышал чарующие нотки её голоса, обращенного к мужчине:
— Эта мне нравится больше. Я довольна выбором. Берём немедленно!
Голос Лианы то удалялся, то приближался, эхом отскакивал от стен большого помещения салона, но Шмель сказал себе «нет» и не поднял головы даже тогда, когда Лиана, проходя мимо, легонько толкнула плечом Синеоку. Женщины встретились взглядами. Искра пролетела между ними, как разряд молнии. В Лиане не должно было остаться и толики магии, но, видимо, в гневе она всё ещё была на многое способна.
— Кто вы? — спросила Лиана, остановившись и взглянув на Синеоку с таким вызовом, на который только была способна разгневанная ревнивая женщина.
— Хотела бы спросить то же самое у вас! — с достоинством держа голову, спросила в ответ Синеока.
— Хм. Вам не стоит отвечать вопросом на вопрос. А то можно и…
— И?..
— Синеока, тебе не кажется, что зелёный цвет выглядит намного интереснее? В нём есть какая-то глубина, тайна. И сиденья коричневые. Натуральные цвета!
— Этот цвет не столь эффектен, как… — Синеока повернулась на голос Шмеля и быстро сделала вид, что забыла о самом существовании незнакомки, сообразив что хочет от неё леший. Шмель, казалось, понимал смысл происходящего гораздо лучше и Синеока решила ему довериться.
Незнакомка не отступала и сделала ещё одну попытку сблизиться, но Шмель ловко уводил Синеоку всё дальше и дальше от неё.
— Лиана, готово! Машину можно забрать прямо сейчас, дорогая! — окрикнул незнакомку мужчина, и та, нехотя отвернувшись, пошла прочь.
— Шмель! Кто это?
— Это Лиана.
— Её имя я расслышала прекрасно. Кто она?
— Лесавка. Одна из немногих, кто решился пойти к людям.
— И что же это такое между вами произошло?
— Мы… не сошлись во мнениях. Наше расставание было болезненным.
— А я тут причём?.. — как бы невзначай поинтересовалась она.
— Лиана всегда была ревнивицей.
— Она сама сбежала от тебя к людям. И то, что она получила… этого румяного богатыря… никто не виноват. Тем более я!
— Мне нравится этот глубокий изумрудно-зелёный цвет! Берём зелёный! — откуда не возьмись появился Лавр, пристраиваясь на сиденье машины, и Синеока сдалась. Они и без того сильно задержались в салоне.
— Зелёный так зелёный! Будет мимикрировать, как берегини…
Цвет «хамелеон» красиво переливался с изумрудно-зелёного на красновато-рыжий…
Лиана
Лиана злилась, сама не понимая почему. Когда она ушла из Кедровой заимки, уже всё было кончено. Они с остатками лесавок, леших, житников и купалок какое-то время ютились на окраине распаханного поля, за границей магического круга. Только житнику соседство с полем нравилось, но без магии и русское поле стало не мило.
Спиленный тысячелетний кедр постепенно остывал, теряя силы и магию. Лесной народ Кедровой заимки пустился в бега. Они интуитивно определяли куда можно пойти и как далеко находится место силы. Болотник по кочкам добрался до владений берегинь и там осел. Кления с подружками, хоть и не сразу, тоже нашли себе новый дом. Но не все лесавки могли спокойно перейти в мир берегинь, да те бы всех и не приняли — слишком мало места. Кроме того, Лесавки селились в старых древесных стволах, настолько больших, чтобы укрыться и чувствовать себя уютно. А молодой сосновый лес, плотный и смолистый, плохо подходил для них. Кто-то из купалок поселился в Овсянке, на границе владений берегинь. Но Овсянка — речка маленькая. В Земляничном озёре тем же купалкам не хватало кислорода. Речная вода движется, вбирая много воздуха, а озёрная стоит колом, поэтому в Лисий Бор они не пошли.
Для многих дорога принесла гибель. Купалки и водянки пересыхали… Пересохшие волосы — это верная смерть. Говорят, купалка, промаявшись в поисках водоёма, могла выродиться в лохматку. Дичала купалка и характер у неё становился скверный. С лохматкой людям лучше не встречаться. Она тебе и полуденница, и полуночница в одном лице. Страхолюдина, одним словом!
