Летающего корабля Меченому видеть не довелось, хотя он пересекал болота и выходил к лиственному лесу. Но каждый раз приходилось возвращаться.
— И василиска видел? — пытал его на ходу Млый.
— Видел издали. Ну а близко лучше не подходить, сам знаешь.
Млый знал. Род рассказывал, что василиски, пришедшие из Нави, крушат все, что попадается им на пути, не разбирая — свой ты или чужой. Не уцелеет при встречи с ними и мара. Взгляд чудовища парализует на месте. Причем паралич может продолжаться долгие дни, пока василиск не соизволит свою жертву сожрать. А может и просто оставить подыхать бездвижной. Пищи ему всегда хватает.
— На болотах и люди живут, — продолжал рассказывать Меченый. — Но очень пугливые. Даже поговорить ни с кем не удалось. Василиски для них, все равно что для наших Род или Перун. Они им молятся.
— Молятся этой нечисти? — удивился Млый.
— А кому им еще молиться, — рассудительно отозвался Меченый. — если никого здесь сильнее нет?
Немного подумав, Млый пришел к неожиданному для себя выводу — Род не всевластен. Раньше ему казалось, что нет такого уголка земли, который бы выпадал из поля внимания Рода. Но стоило отойти чуть подальше, сразу выясняется, что здесь почитают совсем других.
— А Свентовит, а Велес, Рах?
Меченый понял его вопрос.
— Они здесь бывают, но очень редко. Где-то по болотам проходит граница их владений. Мир — велик.
Да, мир велик. В этом Млый теперь убеждался сам. Еще вчера ему казалось, что самыми недостижимыми остаются пока старые разрушенные города, в которых он мечтал когда-нибудь побывать, а теперь выясняется, что кроме городов существуют иные земли, где царят совсем другие порядки и поклоняются иным божествам. Сейчас набеги нежити из Нави в Явь представились ему совсем по-другому. Оказывается, Род и другие удерживают в шатком равновесии совсем небольшой кусочек земли, где они сумели установить свои порядки. Им, видимо, едва хватает сил, чтобы сохранить это равновесие. А он-то думал, что Род всемогущ.
— А дальше, к северным морям, землями правят Один и Фрейя, Тор и Локи.
— Кто-кто? — не понял Млый.
— Они такие же, как Велес или Руевит. У нас поговаривают, что, наверное, они даже родственники.
— А ты это откуда знаешь? — недоверчиво спросил Млый. — Мне о них Род ничего не рассказывал.
— Говорят, — охотник на ходу пожал узкими плечами. — Но слушай!
Слабый порыв ветра донес до Млыя далекий отголосок плача. Даже и не разобрать — человеческого или звериного. Но секунду спустя пришло понимание — человеческого. И такой леденящий ужас был в этом звуке, что Млый невольно схватился за рукоятку меча.
— Там что-то происходит, это — люди! — сказал он и сделал несколько шагов в направлении звука. И тут же понял, что вновь не слышит ничего. Даже и не понять — куда идти.
— Здесь это бывает, — Меченый свистом подозвал ворона. — Может, дны балуются или лешие тешатся. А может, подыхает какая-нибудь тварь.
Млый, полностью положившись на внутренний слух, постоял еще какое-то время, пытаясь угадать направление, но напрасно. И все равно в душе свербило, словно он бросил на произвол судьбы беззащитного и слабого.
Ворон вновь взлетел вверх, поднявшись над верхушками деревьев, а Меченый легонько тронул Млыя за плечо — пора продолжать путь.
Время от времени Млый украдкой взглядывал на экран датчика. Несомненно, точка медленно, почти незаметно для глаз, смещалась к центру. Но как еще далеко идти!
Через час им встретился первый ручей. Тонкая нитка воды текла по мелкой канавке, петляя между сухими стволами. Млый и Меченый обменялись радостными взглядами.
Только сейчас, до краев наполнив фляжку, Млый вспомнил о радиации. Ему-то ничего, а вот как его спутнику.
— Заразы не боишься? — спросил он у охотника.
— А она уже сделала со мной все, что могла, — охотник пригоршней захватил воду из ручья и поднес ко рту. — Видишь, — он дернул себя за волосы, и пучок остался зажатым в пальцах. Только теперь Млый понял, почему у того такая клочковатая прическа. — Зато зрение стало, как у грифона.
— Опасно ведь. Возвращайся.
— Нет, — Меченый отрицательно покачал головой. — Я по этому лесу уже нагулялся вдоволь. Теперь бы увидеть еще и корабль. А конец все равно один.
Больше они к этой теме не возвращались.
Вскоре пыль перестала подниматься из-под ног, земля была влажной. Но деревья по-прежнему стояли сухие, лишь упавшие ветки теперь не ломались под подошвами с жестким хрустом, а мягко вдавливались в грязь.
— Но это еще не болото, — Меченый посмотрел на Млыя через плечо. Топи будут дальше.
Впрочем, «дальше» оказалось совсем близко. Млый даже не понял, что произошло, когда неожиданно ухнул по пояс в коварную промоину. Выбрался на более-менее твердое место сам — рядом, где только что барахтался, грязь с противным шипением вновь затягивалась ровной коркой.
— Все, теперь пойдем след в след, — охотник сломал тонкий ствол и взял его наперевес.
Ворон куда-то пропал. Несколько раз Меченый призывно свистел, но птица не возвращалась.
Сухостой вокруг стал мельче, реже, все чаще попадались открытые места, заросшие темно-зеленой зловещего вида травой. Теперь брести приходилось почти по колено в воде, вернее, в жидкой грязи. А потом и вовсе земля превратилась в сплошной колеблющийся ковер.
Меченый в нерешительности остановился. Но долго стоять на одном месте нельзя — засосет.
— Надо обходить, — признался охотник. — Кажется, взяли чуть севернее.
Млый терпеливо молчал, хотя возразить было чего. Тоже мне, проводник. Завел неизвестно куда.
Пошли, отклоняясь на юг. Здесь пройти еще было можно. И вновь послышался тонкий плач, который вдруг стал складываться в обрывки мелодии или песни. Да песни ли, уж очень заунывно звучали голоса и такая тоска слышалась в них, что защемило сердце.
— Сидит ящер под листом,
Под ореховым кустом…
Вот теперь невнятные далекие голоса стали вполне различимы.
— Возьми себе девку,
Которую хочешь…
— Что это? — не удержался от вопроса Млый, хотя сначала следовало бы внимательно послушать.
— Не знаю, — Меченый также был озадачен.
К словам песни примешался ровный ритмический стук, вернее хлопки в ладоши.
— Посмотрим? — не дожидаясь ответа, Млый вышел вперед и побрел по топи, с трудом выдирая ноги из грязи.
— Лучше бы не ходить, — бурчал сзади Меченый, но все-таки шел следом.
Ставшие совсем редкими деревья давали возможность смотреть перед собой достаточно далеко. Песня звучала все громче, но людей все еще не было видно.
