При виде перешедшей в галоп кавалерии, толпа сатакийцев остановилась в некотором замешательстве. Опытные офицеры сумели бы на скорую руку организовать оборону, но армия Ортеда слишком жестоко расправлялась с захваченными в плен солдатами и офицерами стражи покоренных городов. Своих офицеров Ортед назначал из числа самых отчаянных головорезов. Толпа подчинялась их командам из страха, но ни один из них понятия не имел о военной науке в целом и о таких ее частностях, как отражение пехотинцами кавалерийской атаки.
Опасаясь какой-нибудь ловушки, Джарво направил в лобовую атаку четыре полка легкой кавалерии, пустив шесть полков лучников двумя полукружиями вдоль фронта. Тяжелую кавалерию он полностью оставил в резерве до тех пор, пока не будет ясно, что затевает противник.
Передний край сатакийцев напрягся, изображая из себя неприступную стену. Из-за первых рядов вылетели навстречу атакующим разрозненные кавалерийские эскадроны. Да это дикие табуны под седлом, подумал Джарво. Пущенные из толпы стрелы представляли опасность скорее для кавалерии сатакийцев, чем для наступающих.
Сверкая серебром, полки легкой кавалерии Сандотнери неслись навстречу врагу. Каждый солдат был защищен кольчугой и полушлемом. Каждый нес маленький круглый щит и сжимал в правой руке кривую саблю, типичное оружие степных воинов — отличных наездников, чуть ли не родившихся в седле.
Сатакийские всадники скакали на лошадях, доставшихся им в захваченных городах и поселках. Вооружены и защищены они были чем придется. Превышая кавалеристов Сандотнери числом, они как-то не очень решительно шли на сближение с атакующими.
Две темные массы растеклись в обе стороны от центра атаки. Чуть меньше сверкающего металла — таково было общее впечатление от конных стрелков по сравнению с легкой кавалерией. Каждый стрелок нес на седле короткий, но мощный, круто изогнутый лук и полный колчан стрел. Это оружие было достаточно серьезным. Даже с большого расстояния зазубренный наконечник стрелы, пущенной из такого лука, пробивал добротную кольчугу. Защищенные лишь кожаными доспехами, стрелки тем не менее могли вступить и в ближний бой: на поясе у каждого из них висела сабля, такая же как у кавалеристов.
Оставаясь на возвышенности вместе с полками тяжелой кавалерии и резервными отрядами легкой, Джарво ждал, не желая преждевременно втягивать в бой все силы своей армии.
Кавалерия Сандотнери прошла сквозь толпу всадников Ортеда, как нож сквозь масло. Сабли взлетели в воздух, оставшиеся без седоков кони и мулы беспокойно закружили по саванне, окрасившейся алой кровью.
Стало ясно, что всадникам сатакийской армии оказалось не по плечу тягаться с кавалерией Сандотнери. Не умеющие ни толком держаться в седле, ни пользоваться оружием, они действовали бы более эффективно в пешем строю. Их столкновение с атакующими эскадронами вряд ли можно было назвать боем. Скорее это напоминало резню, игру в одни ворота. Несколько минут лихой рубки — и полки Джарво в одно мгновение восстановили боевой порядок. Оставшиеся в живых всадники вражеской армии поспешили отступить за спины своих пеших товарищей.
Настал черед стрелков. Приблизившись к противнику на расстояние прицельного выстрела, они засыпали строй сатакийцев метко пущенными стрелами. Попасть в цель в плотно сомкнутом строю было немудрено. Учитывая, что мало кто из толпы крестьян успел обзавестись хоть какой-нибудь кольчугой или доспехами, можно было предположить, с какой результативностью ведется обстрел.
Ответная стрельба немало позабавила Джарво. Пущенные неумелыми руками из плохо прилаженных луков, стрелы почти не долетали до строя полков Сандотнери. В отчаянии сатакийцы начали метать в противника копья, бесцельно расставаясь с лучшим оборонительным оружием против намечающейся конной атаки.
При виде сокрушительного поражения своей кавалерии, неся тяжелые потери от стрел неприятеля, передние ряды сатакийской армии попятились. Шедшие сзади, не имевшие четкого представления о том, что происходит на поле боя, продолжали наступать. Наскоро созданное подобие боевого строя моментально рассыпалось, и войско Ортеда вновь стало тем, чем оно по сути и было, — беспорядочной толпой.
Ухмыльнувшись, Джарво опустил забрало шлема. Ждать от неприятеля хитрой ловушки не приходилось. Огромная орда беспомощно попятилась, получив лишь первые царапины. Теперь настало время убивать.
— За мной, в атаку, копья наизготовку, рысью — марш!
Горны мгновенно повторили команду генерала, и саванна вздрогнула под копытами шести тысяч могучих коней, несущих на себе тяжеловооруженных седоков. За спиной Джарво в резерве осталась лишь легкая кавалерия, которой предстояло войти в прорыв вслед за закованными в броню рыцарями и развить их успех.
Бронированный вал несся по саванне. Копыта коней-тяжеловозов взрывали почву, оставляя за собой полосу вспаханной земли. Шесть тысяч великолепных доспехов — золоченых, вороненых, полированных — отразили солнце. Шесть тысяч наконечников копий сверкнули, как звезды в ночном небе. Шесть тысяч закованных в латы всадников, и у каждого, помимо копья, пристегнут к седлу или висит на поясе меч, боевой топор, шипастая булава.
Пять полков опытных, знающих свое дело воинов. Тяжелая кавалерия — высочайшее достижение военной науки, результат многовекового опыта. Обычно такая атака направлялась против бронированного кулака элитных войск противника. У Ортеда подобных отрядов не было, и сегодня лучшим рыцарям противостояла многократно превышающая их по численности толпа вчерашних крестьян и ремесленников.
Передовые полки армии Сандотнери расступились, уступая дорогу тяжелой кавалерии. Убрав луки, стрелки взялись за сабли и стали теснить противника по всему фронту. Вслед за тяжелыми полками стала набирать скорость легкая конница резерва. Огромная машина боя закрутилась, и теперь только чудо могло бы остановить ее, развести враждующие армии.
Искаженные гримасой страха лица обернулись к атакующим. Глаза сатакийцев широко раскрылись, рты округлились в отчаянном крике. Не дожидаясь сметающей все на своем пути стальной волны, воины Сатаки, побросав щиты и оружие, бросились бежать. Измученные долгим переходом под палящим солнцем, изрядно напуганные первой неудачей своей конницы и меткими стрелами противника, плохо вооруженные, кое-как одетые и обутые, солдаты Ортеда превратили армию в беспорядочно отступающую, нет — панически бегущую толпу. У людей, которых объединяли лишь страх да желание побольше награбить в легко захваченных городах, не было ни сил, ни мужества, ни желания противостоять слаженной, дисциплинированной тяжеловооруженной армии.
