— Я ремесла своего не таю, — мне было совершено непонятно, кто они такие и как с ними держаться. Ни на кого не похожи. Ни стражники наместника, ни жрецы, ни разбойники… Да и как они вошли в запертый дом?
— Значит, ведьма, — кивнул мой незваный собеседник. — Лечишь, гадаешь, зелья составляешь, с духами говоришь, проклятья творишь… И давно ли так?
— Вот одного я понять не могу, — протянула я голосом «голодной крысы», — в кого вас, таких любопытных, превратить? В мокриц, в пауков, в лягушек?
И промазала.
— Ни в кого ты нас не превратишь, любезная, — ухмыльнулся старший. — Сноровки не хватит. Впрочем, попробуй, мешать не стану.
Ну и что мне было делать? К духу Ингрийе взывать, мною же и сочинённому?
Изображать, будто порчу навожу? Так если в лягушку не побоялись, что им моя порча?
Было у меня, конечно, средство — только далеко оно, в подвале под камнем схоронено. А эти не выпустят. Ишь как стали, дверь загородили. Что невысокие они да худые, только подтверждало мои опасения. Самые лучшие бойцы — они же и самые незаметные.
Да если бы и домчалась я до подвала, если бы и вернулась сюда с непустыми руками… Если бы и выгнала обоих… уже через дюжинную долю вломились бы ко мне стражники… Средство-то моё — на самый крайний случай. А тут поди разбери, сколь он крайний. Странные люди, и веет от них недобрым. Самое главное — как в дом вошли?
— Не получается? — усмехнулся старший. — И не трудись боле, не получится.
Заклятье на дом наложено, крепкое заклятье. Скована твоя сила моим словом, и не отомкну, пока не сочту нужным.
Ну, это уже что-то. Никак, волхвы?
— Так вот, госпожа Саумари, — продолжил он, — мы тебе не враги. Наоборот, тебе самой польза от нас будет. Ведомо ли тебе, ведьме, — в голосе его прозвучала смешинка, — что есть такое общество, «Синяя цепь»?
Мне и удивление изображать не пришлось. Что ещё за цепь такая?
— Не знаю, о чём ты говоришь, добрый человек, — развела я руками. — Сделай милость, поясни.
Ужасно хотелось присесть на пол, ноги у меня ослабли, но садиться ни в коем случае не следовало. Сесть — значит, показать им, что я покорилась, что я ниже их. Да ещё в своём доме…
— Странно, что не знаешь, — хмыкнул обладатель синего плаща. — Неужто совсем с собратьями не водишься? Ну да лучше позже, чем никогда. Знай, женщина, что в Высоком Доме ведьмы да колдуны, маги, волхвы и чародеи не просто так, не сами по себе живут, а входят в тайное сообщество. И с достатков своих платят установленную долю. Невеликая доля, дюжинная часть.
— И на что ж идут денежки? — я пыталась говорить как можно небрежнее, но в горле пересохло. Если правду говорит этот синий, — а не видно по нему, чтобы врал, — значит, полторы дюжины лет занималась я своим ведьминым делом, и никто из этой цепи обо мне не пронюхал. А я ведь от людей не таилась, толпами ко мне ходили, и местные, и издалёка. Выходит, что же? Не пронюхали обо мне? Слабенькое у них, выходит, общество? Не верится. Или давно уж ведома я им, но не напоминали они о себе? Отчего же?
— На помощь собратьям нашим, в болезнях и бедствиях пребывающих, — тут же ответил посланец. — Доля некая храмам идёт, дабы не ссорили нас жрецы с государевыми богами. Равно как и в казну платится, для спокойствия и мира.
— А ты, госпожа Саумари, — подал голос младший, — уж сколько лет волшбой пробавляешься, а ни докко не заплатила в общество. Нехорошо. Не только ж о себе надо заботиться, но и о пользе общественной…
— Действительно, непорядок, — подтвердил старший. — Мы тут подсчитали, прикинули, сколько людей к тебе ходит, от чего лечишь, каких духов заклинаешь, и вышло…
— Остановись малость, — прервала я его. Не следовало мне покорно выслушивать, надлежало норов показать. — Сперва поясни, «мы» — это кто? Вы оба уже незнамо сколько торчите в моём доме, а так и не удосужились открыть свои имена.
Старший передёрнул плечами, словно какая-то мошка ползала у него между лопаток.
— Знать наши имена тебе ни к чему, — сухо ответил он, — а вот кто мы — изволь послушать. Я — начальствующий над учётной палатой южных звеньев Цепи, а это мой помощник и ученик. Оба мы имеем высокие посвящения, и не тебе, ведьме-самоучке, с нами тягаться. Ты уж не обижайся, но ведомо нам, что ни у кого из колдунов не проходила ты учения. Так вот, ближе к делу. Мы тут посчитали примерно твои доходы, умножили на полторы дюжины лет… В общем, великая дюжина докко с тебя, госпожа Саумари. Надо внести. Деньги крупные, понимаю, сразу могут и не найтись.
И потому мы к тебе милость проявим. В течение трёх лет будешь выплачивать, по четыре дюжины докко в луну…
Я молчала.
Надо было что-то решать, и прямо сейчас. А что тут решишь? Денег таких безумных у меня в жизни не отыщется. А «Синяя Цепь», по всему видать, шутить не любит. Уж не знаю, в самом ли деле эти «собратья» колдовать могут, или такие же ловкачи, как и я… Но вот что глотку перережут самым обычным ножиком — верится легко и сразу. В дружбу их с высокородными ещё более верится. А идти к ним в кабалу не хочется совершенно.
И тут подал голос тот, кого я меньше всего ожидала сейчас услышать.
— Гони их в шею, тётушка, — поднявшись с корточек, ломающимся голосом предложил Гармай.
Только тут я сообразила, что мои незваные гости до сих пор ни взглядом, ни словом не удостоили гостей званых. Точно вместо Алана с Гармаем было пустое место. Точно пелена какая-то была на глазах у «синих плащей».
Но сейчас пелена эта лопнула, и посланцы «общества» с удивлением уставились на моих постояльцев.
— Это ещё кто? — прищурился младший. — Что за лягушка квакает?
— Сам лягушка, — возразил Гармай и на всякий случай отскочил подальше. И не абы куда — а оказался ровно между «синими плащами» и Аланом, приподнявшимся на своём ложе.
— Откуда они тут взялись? — сурово спросил старший. — Отвечай, ведьма!
— Это, между прочим, мой дом, — сейчас же окрысилась я, — кого хочу, того селю.
Вас не касается.
Старший пожал плечами и чуть отступил к закрывающей вход циновке. Не понравилось мне, как он двигается — точно кошка, что собирается прыгнуть за птичкой.
— Учитель, — взволнованно повернулся к нему младший, — они всё слышали. Слышали про «Синюю Цепь».
— Да, слышали, — кивнул старший. — Уж извини, госпожа Саумари, придётся твоих гостей умертвить. Никто из обычных людишек не должен знать про Общество. Эта тайна не для тех, кто лишён магического дара. Уж не знаю, чем ты отвела нам глаза, что не заметили мы их, с этим позже разберёмся. А сейчас они умрут.
Легко, без мучений.
