Тук! — нож воткнулся в пень, человек чудно, боком перелетел через него, и на густую траву опустилось уже совсем другое существо — зубастая пасть, серый жесткий мех, торчащие чуткие уши. Спустя мгновение волк, коротко взрыкнув, исчез между деревьев…
…изумрудный луг ранним летним утром. В низинках еще лежат островки жемчужного, мягко светящегося тумана, а из-за дальнего леса разгорается огромное, в полнеба малиновое зарево рассвета. Тихо журчит река, огибающая луг. Замер на опушке леса сохатый, внимательно огляделся. Большие ноздри его с шумом втянули воздух, уши зашевелились, под покрытой коричневой остяной шерстью шкурой напряглись могучие мышцы.
Фыркнув, лось присел — и вдруг бросил себя в частую, быструю рысь. Затрещали ветки, зашумели кусты, и лесной исполин скрылся в чаще.
А на луг, словно соткавшись из утреннего тумана, с протяжной песней выходили тоненькие, русокудрые девушки. Мягкие, плавные движения, удивительная грация и нечеловеческое совершенство их возбуждали, манили, вели за собой.
Девичий хоровод медленно кружился, приближаясь к одинокому стожку у реки. Тихая песня все плыла, все не кончалась, все звала куда-то…
Вдруг хоровод рассыпался. Золотыми облачками взметнулись волосы. Грянула над лугом бесовская, дурная музыка, и в такт ей девушки ударились в бесстыдный пляс, задергались, высоко подкидывая точеные ножки, тряся налитыми грудями, прихлопывая себя по животам и бедрам.
Спящий в стожке парень на четвереньках выбрался наружу, ошалело огляделся. Вокруг него тут же завертелась срамная карусель из девичьих тел. Хором пропели бесстыдницы:
А скажи-ка, дружка,
Полынь или петрушка?
Парень пробормотал что-то, но, видимо, ошибся, и торжествующий многоголосый вопль поглотил его слова. Танцующие накинулись на него со всех сторон, подхватили и потащили к реке, в исступлении хохоча и подпрыгивая…
…Илья очнулся резко, рывком. Бешено колотилось сердце, во рту стоял мерзкий привкус рвоты. Пошевелившись, он попробовал встать и тут понял — на него кто-то смотрит. С трудом приоткрыв налитые свинцом веки, Илья глянул в сторону кубла — и обмер.
На краю багряной воронки сидело жуткое, кошмарное существо. Большая ушастая голова, безгубая пасть, усеянная множеством мелких, игольчатых зубов, короткое мускулистое тело, кривые маленькие лапы и длинный голый хвост, по тигриному хлещущий по бокам монстра.
Но самым ужасным были глаза. Из-под кожистых век на Илью со странным интересом взирали янтарно-желтые огромные буркала, и черные вертикальные зрачки казались трещинами, сквозь которые проглядывала космическая бездна…
Охваченный ужасом, Илья принялся ползти в сторону двери, отталкиваясь ногами. В голове скакали дикие мысли: «Вот и все! Твари проснулись… Сейчас они меня…»
— Пригнись! — Голос Завы гулко раскатился по подземелью. Илья как полз боком, так и припал к земле и некстати вспомнил, что когда-то, на войне, ему тоже не раз приходилось вжиматься, врастать в чужую каменистую землю и молить Бога, чтобы визжащая смерть, что носилась в воздухе, не заметила его…
Зава перепрыгнул через Илью, выхватил из кармана знакомую табакерку и принялся щепотка за щепоткой бросать в сторону выползшего из кубла существа белый порошок.
— М-и-и-а-у! — оглушительно взвыл хвостатый монстр и медленно, неохотно принялся пятиться, отступая от белой завесы, вставшей в воздухе. Вскоре он скрылся за краем воронки и канул в кубло.
— У-ф-ф-ф! — Зава убрал табакерку с нейтрализующим энергетические поля порошком, схватил лежащего Илью за руку. — Уходим отсюда, быстро! Давай, Илюха! Как это ни банально звучит, но промедление смерти подобно!
Кое-как они выбрались на лестницу. Вадим затворил дверь, ведущую в пещеру, задвинул тяжелый засов. И только после этого к Илье вернулась способность двигаться и соображать.
— Что… Что это было?! Что за зубастик выполз из этой… из этого… Тьфу, гадость! — Илья согнулся, и его вырвало желчью на каменные ступени.
— Честно говоря, о пробуждении одной сущности при общем спокойствии всего кубла я еще не слышал, — скорее про себя, чем обращаясь к Илье, хрипло сказал Зава. — Видимо, гипотеза о том, что твари Хтоноса способны пробуждаться в период погодных буйств — не просто теория… Давай-ка подниматься, чем быстрее и дальше мы отсюда уберемся, тем лучше…
— Ох… Бля, тьфу! Ну и прогулку ты мне устроил! — кое-как утершись, Илья зашагал вверх по ступеням следом за другом.
— Ты попал под выброс хтонической энергии. Это как выдох кубла, понимаешь? Случается он не часто, раз в год или того реже. Кто ж знал, что все так совпадет… Видения были?
— Угу… — Илья кивнул, — на самом деле прикольно было… Только страшно очень. Птица с женским лицом, оборотень, русалки. Они чувака какого-то схватили…
— Типичные галлюцинации, наведенные Хтоносом, — уверенно сказал Зава. — Но вот почему пробудилась всего лишь одна из тварей… Ладно, после поговорим, давай, темпо, темпо!
* * *
Когда друзья выбрались на поверхность, Илья кое-как отряхнул свое измазанное грязью пальто и спросил у Вадима:
— И много под нашим городом таких вот котлов?
— Много, Илюха. Семь спящих, двенадцать заглушенных, один — прорастающий, но его уже готовят к заглушке, — ответил Зава, запирая дверь в подвал.
— А почему нельзя заглушить и эти, спящие?
— Нельзя. Твари Хтоноса проснутся, произойдет выброс энергии и, вероятнее всего, прорыв. Тогда Великому Кругу придется бросать сюда отряды ноктопусов, вступать в открытое противостояние, а это чревато… Человеческие жертвы, разрушения, обострение международной обстановки…
Илья выругался сквозь зубы и поинтересовался у друга:
— А чем вообще опасны эти… из кубла? Они нападают на все живое?
— Нет, — Зава запер калитку и махнул в сторону дороги: — Давай-ка мы сейчас поедем в какое-нибудь уютное местечко, где варят хороший кофе, позавтракаем по-человечески, согреемся, и я тебе наконец все расскажу…
* * *
«Уютным местечком», выбранным Завой, оказался небольшой ресторанчик на пересечении Ломоносовского и Ленинского проспектов.
Полтора десятка столиков, псевдоевропейский интерьер и множество тяжелых пурпурных гардин. Илье подумалось, что ресторан часто арендуют для проведения поминок — уж очень антураж располагал.
Полистав меню, Илья скривился — цены не просто кусались, а прямо-таки норовили вцепиться в посетителя мертвой, питбульской хваткой. Но Вадим решительно отобрал у него кожаную папку с перечнем блюд и напитков и сообщил, что «контора платит за все».
