— Конечно можно, — кивнул я.
Император не ответил. Только руки крепче сжали мой пояс.
Мы выехали из проулка, я направил Франца по обочине занесенной снегом дороги, в сторону статуи оборотня, которая была уже заметно ближе. По моим расчетам, если ничего не случиться, мы доедет до границы города через час, может, через два.
На самом деле, царившая вокруг тишина мне не нравилась. Я все еще хорошо помнил вчерашнюю ночь, я видел толпы безумцев и тех, кто атаковал наш отряд с крыш. Вместе их было очень много. Они просто не могут раствориться в городе так, чтобы мы не наткнулись на кого-нибудь…
И словно в подтверждение моих мыслей мне в глаза бросилось нечто, что заставило резко остановить коня. Слева от нас открывался следующий перекресток, дорога там была значительно уже — но она оказалась полностью очищена от снега! Огромные сугробы высились по обочинам, скрывая тротуары и практически закрыв фонарные столбы, зато сама дорога была тщательнейшим образом выскоблена. Казалось, что даже между булыжников выбиты осколки льда и убраны куда подальше. Я направил Франца ближе. Побочная дорога уходила вперед, и метрах в пятидесяти, или около того, резко исчезала за поворотом. Но я готов был поклясться, что и там дорогу очистили. Для чего? И самое главное — кто? Ночью шел снег, но здесь его следов и видно не было. Значит, безумцы чистили эту дорогу ранним утром. Хотя, вполне возможно, что и не безумцы. Я сильно сомневался, что это им вообще нужно. Но тогда кто?
— Геддон, поехали, — буркнул из-за спины Император уставшим голосом, — мне нужно сделать перевязку, я чувствую, что скоро упаду в обморок. У меня кружится голова. Не дай бог свалюсь с лошади и сломаю себе шею.
— Кто-то расчистил дорогу.
— Невелик труд.
— Но утром шел снег!
— Я не думаю, что будет разумно туда соваться.
— Там могут быть люди. Разумные люди!
— Шотоград мертв, — произнес Император, — кого не коснулось безумие Ловкача, того уничтожила зима. Здесь невозможно развести костер, чтобы тебя не заметили и негде взять еду. Поехали, Геддон.
Я постоял у перекрестка с минуту, тщетно стараясь разглядеть, что же скрывается за поворотом, потом тронул коня и поскакал дальше, по занесенной снегом широкой дороге. На свежем снегу не проглядывалось ни единого следа, но кто мог подтвердить, что еще вчера следов здесь не было вовсе?
Хотя, возможно, Император прав, и я просто не оставляю надежды. Да, моя надежда еще не умерла.
Дорога оставалась пуста и безлюдна, казалось, что город с наступлением утра вымер. Таким образом, не успело солнце преодолеть и половины пути по чистому голубому небу, а мы уже подъехали к статуе.
Вблизи статуя выглядела просто большой каменной глыбой, по пути растеряв весь свой зловещий шарм и сходство с мифологическим оборотнем. Оказалось, что остов статуи потрескался, широкие щели рассекали камень по всей длине. Кое-где куски камня вывалились, изменив форму до неузнаваемости, а голову оборотня отсюда не было видно вовсе.
За статуей высились огромные ворота — такие же, как те, в которые въехал наш маленький отряд вчерашним вечером — через такие ворота просто так не перебраться, они были возведены специально, чтобы оградить город от Леса.
Ворота. Да, именно так, с большой буквы именовали их во всех учебниках и энциклопедиях. Ворота, которые возводили на протяжении нескольких столетий. Через эти Ворота были изгнаны из Империи маги и магические существа. За этими Воротами начинался мир, которого я никогда не видел. Глядя на огромные деревянные створки с гигантскими балками-перекрытиями, я почувствовал, как морозный воздух застревает у меня в горле. Дух захватывало. Солнце играло на покрытых инеем металлических листьях, какими был окован низ Ворот. И если раньше я только смутно представлял себе величие подобного строения, то сейчас смог воочию убедиться великолепием сооружения, которое воздвигли предки молодого Императора много веков назад.
По краям ворот высились сторожевые башенки с косыми крышами и черными провалами бойниц, которые уже давно были пусты. У каменной стены стояла прислоненная лестница — черная, обуглившаяся. Ворота были плотно закрыты. Гигантские балки плотно сидели в своих пазах. Они выполняли свои функции на все сто процентов. Ни одно магическое существо не проникнет за пределы Ворот, пока их не отворить.
Но отпора тоже не было. Я не видел способа отворить ворота. Только поперечные балки-гиганты. И все.
Я остановился у статуи, слез и направился к Воротам, чувствуя, как накатывает отчаяние. Снова отчаяние! Чтоб его… Есть такие весы внутри, на одной стороне которых безнадега, а на другой — вера. И вот падают песчинки отчаяния и оптимизма всю жизнь, накапливаются, и когда что-нибудь перевесит, тогда и жизнь переворачивается с ног на голову. Если вера победит, то становится человек счастливым и все у него получается, а если отчаяние — то в петлю лезет, перекинутой веревки через крюк в сарае собственного дома…
Господи, когда же в противовес хоть одна песчинка счастья упадет-то? Устал я от одной безнадеги, ох как устал.
Ноги провалились в мягкий податливый снег. Идти к Воротам дальше не было смысла. Уже отсюда, не дойдя десяти-двенадцати метров, я увидел, что Ворота, помимо балок, закрыты на огромный засов, который можно было поднять только при помощи механизма, скрытого в левой сторожевой будке. Несколько черных проводов тянулись от засова к окнам, два провода болтались оборванными, большая шестеренка, вмонтированная в стену, блестела хрусталиками льда. Даже если бы я разбирался в механике, то вряд ли бы смог самостоятельно распахнуть Ворота.
— И как же туда добраться, без лестницы-то… — прошептал я, задирая голову, чтобы лучше разглядеть верх сторожевой башенки. Лезть по заледенелым столбам основы, каждый из которых с трудом можно было охватить руками, не представлялось возможным. Ну, а как лезть через стены или Ворота я вообще не представлял.
Император подошел незаметно, я заметил его, когда тень от сгорбленной фигуры легла на мою. Император держался за плечо, было видно, что стоит он с трудом, но держится, хоть и дрожит предательски подбородок — вот и еще один минус к попытке перелезть через Ворота.
— Нам суждено умереть в этом городе, — пробормотал Император едва слышно, — вообще-то, так и должно быть. Я последний владыка великой некогда Империи, а это последний мой город. Сама судьба не даст мне покинуть обитель…
— Не надо все сваливать на судьбу. Мы выберемся из города. Пока еще не знаю как, но выберемся.
Я обошел сторожевую башню, затем направился к лестнице. Выгорела она основательно, наверное, рассыплется от неосторожного прикосновения. Вот если бы соорудить такую же… или найти.
