Широкие улочки городка были необычно оживлены, несмотря на довольно ранний час. Тающий снег превращал мокрую землю в глубокое грязное месиво, и многочисленные прохожие старательно прыгали по сохранившимся островкам брусчатки, обходя глубокие лужи, весело блестевшие талой водой. Я рассеяно брела посередине дороги, иногда погружаясь по колено в забавно холодившую шкурку воду, и старалась отыскать знакомых мне пони в веренице разноцветных тел. Мои усилия были не напрасны – уже на следующем от станции повороте я повстречала приветливо помахавших мне Берри Панч и Кэррот Топ. Стоя на широком крыльце какого-то магазинчика, они разговаривали с неизвестной мне пони, яростно жестикулирующей передними ногами, поминутно тыча ими в корзинку, стоявшую у нее на голове.
«Видимо, и впрямь какой-то важный разговор» – с некоторой прохладцей подумала я, с трудом уворачиваясь от стайки жеребят, со смехом и веселыми криками гнавшими перед собой деревянные кораблики, зажав прутики в зубах. Улыбнувшись, я отступила в сторону, и детская ватага, гремя веселыми голосами, умчалась прочь, забавно подбрасывая испачканные в грязи ножки и вовсю подгоняя свои летящие по ручейкам корабли.
До дома было всего пять минут лета, но я решила пройтись пешком. Бродя по улочкам расширявшегося городка, я сворачивала в новые, незнакомые мне лавочки, подолгу стоя у витрин и любуясь вещами, от которых уже успела отвыкнуть за последний год. Кажется, жизнь тут нисколько не подорожала, и на десять-пятнадцать бит можно было свободно прожить целый день, обеспечив себя завтраком, обедом и ужином. Вздыхая, я отходила от прилавков, благодарно улыбаясь продавцам, предлагающим попробовать ту или иную понравившуюся мне вещь, и шла дальше, подставляя свою мордочку под ярко блестевшее весеннее солнце.
– «Ник? Ник, это ты?!» – я не смогла сдержать удивленного вскрика, увидев выходящего из Сахарного Уголка пони. Услышав мой голос, он удивленно обернулся, и тот час же бросился ко мне, мало что не обнимая испачканными копытами.
– «Мисс Раг! Слава богу, а я уже и не думал, что когда-нибудь увижу вас вновь!» – радостно проговорил синий жеребец, двумя копытами стискивая мою ногу в некоем подобии рукопожатия – «Когда все, кто был с нами в той камере, стали другими, я остался один. Когда меня спросили, чем бы я хотел заняться, я им так и сказал – мол, хочу жить там, где будет жить мисс Раг, которая нас всех спасла. А поскольку я десять лет отслужил, патрулируя улицы своего города, и как-то не задумывался о других профессиях, теперь я один из двух охранников в этом городке».
– «Слово «полицейский» здесь еще не в ходу?» – иронично хмыкнула я, осматривая его наглаженную голубую рубашку и модный черный пояс со множеством маленьких кармашков, сбоку к которому была пристегнута внушающая уважение полицейская дубинка с короткой поперечной рукоятью – «Ну а сам ты как? Прижился?».
– «Да уж пришлось, мисс Раг. Жаль, что вы уехали как раз перед тем, как я прибыл – гораздо легче было бы. Меня ведь, как ребенка, приходилось всему учить. Даже не знаю, что бы я и делал, если бы не эта славная пони…».
– «Мм-м-м? Какая это славная пони? Рассказывай!» – хитро улыбаясь, я потянула его за собой в сторону лавочки, уже очищенной кем-то от снега – «С кем это ты успел тут подружиться?».
– «Да практически со всеми. Эти разноцветные лошадки настолько приветливы и добры, что, клянусь богом, если бы я знал, что после смерти попаду в такое отличное место, то из церкви бы не вылезал!» – ухмыльнулся в ответ Ник, присаживаясь рядом со мной на сырое дерево скамейки и не забывая махать в ответ проходящим мимо пони, которые и вправду достаточно тепло приветствовали бывшего полицейского – «Правда правительница их – дама серьезная. Вроде и тепло так смотрит, а у тебя мурашки по спине бегают. Долго она со мной беседовала, а в конце попросила не смущать ее подданных своими рассказами о том, где я жил и что там у нас творилось. Мол, в свое время нам еще предстоит с ней обстоятельно побеседовать об этом».
– «Да уж… А скажи мне, Ник, ты помнишь что-нибудь о себе? Не свою работу, а именно себя. Где ты жил, была ли у тебя семья, свое лицо?».
– «Нет, мисс Раг, не помню» – сразу ответил мне синий жеребец, похоже, уже раздумывавший над этим вопросом – «Я помню свою работу, что-то про семью, но очень смутно. Кажется, у меня была жена… А лицо свое я не помню совсем, даже цвет кожи забыл, словно отрезало. Это ведь не нормально, да?».
– «Да нет, как раз нормально, дружище. Я выяснила, что эта странная амнезия – результат нашего с тобой сюда переноса, поэтому не переживай из-за этого, а просто начни жизнь с чистого листа. Кстати, это ты так пытался сменить тему, хитрец? Давай-давай, колись, бывший коп, кого ты тут успел охмурить?».
– «Ну, так уж и охмурить» – на морде жеребца появилась какая-то глуповато-мечтательная улыбка – «В общем, однажды случилось у меня что-то с копытом – то ли наступил на что-то, то ли поранил где – не знаю. Что делать с этими костяными штуками на ногах – тоже не представляю, ну а раз меня превратили в лошадь – взял да и пошел к ветеринару».
– «Ох, Ни-и-ик!» – простонала я, трясясь от смеха на плече понивилльского охранника – «Представляю себе, какое выражение на морде было у ветеринара!».
– «Это точно! Мэйн меня тогда чуть ли не пинками на улицу выставила – думала, что я пошутить над ней решил. Правда, потом догнала и вернула, чтобы осмотреть. Ну, а когда убедилась, что я и вправду что-то там себе повредил… В общем, вот так мы с ней и познакомились».
– «Мэйн… Мэйн… Что-то я не припомню такую».
– «Ее зовут Мэйн Гудол[14], она местный ветеринар. Очаровательная кобыла с желтой шерстью и голубой гривой. Ах да, у нее еще эта метка забавная, в виде звериных голов. В общем, мы с ней уже месяцев семь как живем вместе. Не то чтобы совсем душа в душу – хватает и споров, и недоразумений мелких, а все похоже на то, что влюбился я основательно, мисс Раг, простите уж мне мою откровенность».
– «Все хорошо, Ник. Я рада, что у тебя все наладилось в твоей новой жизни. Ты только поосторожнее, помягче с этими лошадками. Тут гарлемские взаимоотношения не в ходу».
– «Это вы очень правильно сказали, мисс Раг. Поначалу, меня даже боялись за мой жесткий тон и дубинку на поясе, а некоторые даже прятались, когда я по улице проходил. Но скоро перестали, а когда я жеребенка со скейтом из реки, что возле ратуши протекает, вытащил – вообще уважать начали».
– «Ах, эту» – я сразу вспомнила одну из трех беспокойных подруг, мечущихся по Понивиллю с самодельными плащами на спинах – «Они тебя еще не успели допросить по поводу твоей метки?».
