Витри задумался.
— У нас в селе никто не ищет свою долю, — сказал он после длительного молчания. — Просто живут, и все.
— Если бы каждый знал, что ее нужно искать, мир был бы полон счастливых людей, — ответил охотник. — Большинство живет, оглядываясь на других, перенимая себе чужое, мучая себя и своих близких.
— Ты ушел из дома, когда понял это?
— Ну конечно, нет. Я был строптивым, скверным мальчишкой, мне не нравилась моя жизнь, и я сбежал. Я понял это потом, когда стал взрослым. Прежде, чем сделать шаг вперед, бывает полезно отойти в сторону. Так виднее.
Витри вновь замолчал, обдумывая слова Тревинера. Тот помешивал палкой в костре, щурясь на огонь, его лицо приобретало лукавое выражение.
— Что-то долго его нет, — Витри вспомнил об Альмарене, ушедшем за водой. — Я сбегаю узнаю, что случилось.
— Сиди! — пальцы охотника неожиданно жестко легли на плечо Витри. — Что нам с тобой эта кружечка чаю? Успеем мы ее выпить.
Витри остался на месте. Когда Альмарен, наконец, появился из-за кустов, котелка с ним не было. Тревинер вгляделся в лицо мага и наклонился к Витри, морщась, будто от зубной боли.
— Не повезло парню на этой прогулке, — шепнул он лоанцу. — Молодой еще, бестолковый, ничего не умеет. Ну зачем он так подставляется? Им и штучка попроще этой могла бы вертеть, как вздумается. Объяснил бы я ему, как надо, да он все равно слушать не станет.
— Альмарен, не глядя вокруг, прошел мимо костра. Оба собеседника молча следили, как он переступил через разбросанные вещи и уселся поодаль, прислонившись к дереву.
— А как надо, Тревинер? — тем же шепотом спросил Витри.
— Что бы ты, парень, не чувствовал, никогда не подавай вида, что ты от нее зависишь, что готов принять любые условия. Как бы дело не обстояло, оно от этого только ухудшится. Понимаешь?
Витри вспомнилось, как Лайя называла его тюфяком, как говорила, что выйдет замуж только за героя.
— Представь себе, Тревинер, еще как понимаю…
Эта бессонная ночь показалась Альмарену бесконечной. Он снова и снова вспоминал подробности разговора у ручья, сотни раз возвращаясь к каждому слову. Какая усталость была в ее глазах, каким печальным был ее голос: «Не говори мне ничего, Альмарен. Какая глупая жизнь, сколько потерь, а теперь еще и это… Прошу тебя, избавь меня от этого груза!» Но он не замолчал, потому что казалось невозможным, невероятным, чтобы ей не было нужно все, что он чувствовал к ней. Ему это и сейчас казалось невероятным, хотя она сказала, что не может забыть человека, которого давно нет в живых.
Она не добавила ни слова, поэтому Альмарен имел полную свободу гадать, кем или каким был его странный соперник. «Живые должны стремиться к живым, — решил он. — Я не уступил бы ее живому, тем более не уступлю мертвому». Осознав это, он почувствовал, что суета его мыслей улеглась, оставив одну сосредоточенную направленность на выполнение принятого решения. Утром он был спокоен, не забытой за последние дни мальчишеской беззаботностью, а спокойствием человека, знающего свою цель.
В этот день путники пересекли дорогу, ведущую с Оранжевого алтаря в Келангу. Всем было радостно встретить хоть какой-то признак человеческого жилья. Над восточным краем леса показались острые голубоватые верхушки скал Ционского нагорья, а к вечеру путников остановил берег Тиона, текущего на этом участке с запада на восток. С берега было видно, как река достигала нагорья и у самых скал делала поворот на юг.
— Здесь и переночуем, — объявил Тревинер. — А с завтрашнего дня пойдем вдоль берега до самого Босхана.
С Чианы сняли мешки, и каждый взялся за привычную работу. Альмарен ушел за водой, Лила занялась кухней, а Тревинер и Витри разбрелись по лесу в поисках дров.
Витри углубился в лес, чтобы выбрать сушняк потолще, набрал подходящих веток и поволок их к стоянке, но зацепился за встретившийся на пути кустарник. Он разогнул спину, лишь вытащив все ветки на ровное место, и вдруг обмер от неожиданности. За доли мгновения Витри осознал, что к нему приближается человеческая фигура в бесформенном, мерцающем голубоватым светом балахоне.
— Витри, это ты?! — позвала она.
Витри увидел, что существо в балахоне очень похоже на погибшего Шемму.
«Какой ужас! — пронеслось у него в голове. — Привидение!»
— Ты не узнаешь меня, Витри?! — воззвало привидение.
«Он пришел, чтобы взять меня с собой!» — догадался Витри. Вскрикнув от ужаса, он бросился бежать к стоянке.
Привидение с громкими криками «Витри! Постой, Витри! Подожди!» погналось за ним.
Витри бежал по лесу, призывая на помощь, за ним, пыхтя и топая, неслось привидение. Друзья лоанца, всполошенные криками, помчались к нему навстречу, впереди — Тревинер с луком наготове. Витри добежал до них, задыхаясь. Он никак не мог выговорить, что с ним случилось, но они сами увидели светящуюся фигуру, испуганно остановившуюся поодаль.
— Витри, это я, Шемма! — завопила фигура.
— Там… Там… — Витри замахал на нее рукой. — Привидение…
— Что ему нужно? — спросила Лила.
— Это мой погибший односельчанин — Шемма. Он зовет меня к себе. Мне говорили, что они забирают людей с собой.
— Витри, я живой! Я настоящий! — позвало привидение. — Пощупай меня, если не веришь!
— Нет уж! — с дрожью в голосе ответил Витри, хотя и чувствовал себя увереннее рядом с друзьями. — К тебе подойдешь, а ты и утащишь меня в скалы!
— Не утащу, честное слово, не утащу, — жалобно заныла фигура. — Да ты проверь меня, Витри! Привидения, они ничего не едят, а ты брось мне кусочек хлеба, и вот увидишь, как я его съем!
Альмарен, стоявший сзади Витри, фыркнул от смеха, за ним засмеялись и остальные.
— Пусть подойдет поближе. Что он один нам сделает! — сказала Лила и позвала привидение. — Эй ты, иди сюда!
Фигура опасливо приблизилась. Это был вылитый Шемма, только исхудавший до невозможности.
— Шемма, ты? — спросил Витри.
— Я, конечно. Вот пощупай, живой. — Шемма протянул руку. Витри взялся за нее, ожидая чего угодно, но рука оказалась живой и теплой.
— Шемма! — обрадовался Витри. — А я думал, что ты давно погиб!
Оба лоанца шагнули друг к другу и неожиданно для себя обнялись.
— Шемма!
— Витри!
— Вот это встреча!
— А мне как повезло! Только вылез оттуда — и сразу ты! Я-то как перепугался — если уж ты не признал меня в этом балахоне, то другие и близко не подпустят.
— Вид у тебя, я скажу… будто и впрямь из могилы вылез.
— Ел бы ты целый месяц одни овощи, посмотрел бы я на тебя… А мясца у вас нет?
Последний вопрос табунщика окончательно рассеял сомнения Витри.
