Авдей со всех ног бросился к ней, перерыл все вещи, вернулся к стоянке, вновь подбежал к лодке, осмотрел содержимое мешков и застыл в позе отчаяния.
— Нет? — спросил Барбос и сглотнул слюну. — Нам опять придётся голодать?
— Проклятая старуха! — закричал Авдей, бросая мешок. — Это её рук дело! Богомолка называется! Хвастается, что по святым местам ходит, а сама чужие вещи ворует!
— Скорее всего, это Ганька, — возразила Адель.
Авдей хлопнул себя по лбу.
— А ведь верно! — согласился он. — Недаром она так тщательно прилаживала наши вещи. Укладывала, перекладывала, а улучив момент, стянула скатерть. Косы бы ей выдрать…
— Не бранись, Авдей, — остановил его солдат. — Я понимаю ваш гнев, друзья, но у самого меня точно камень с души свалился. Мы люди здоровые и сильные, и Адели мы поможем, а каково слепой старухе и девочке-подростку ходить по свету и просить милостыню? Один подаст, а другой и собак натравить может. Не жалейте скатерти, прошу вас: она попала к тем, кому нужнее.
Авдей развёл руками.
— Послушать тебя, Пахом, так мы должны всё, что у нас есть, раздать нищим да убогим. Я сам нищий. У меня ничего, кроме этой скатёрки на всю компанию, нет. А теперь и её не стало.
— Ты здоровый мужик, Авдей, и всегда сможешь заработать себе на жизнь, а они слабые и беззащитные, — урезонивал его Пахом Капитоныч. — Если тебе так невыносима мысль о потере скатерти, то мы можем оставить лодку здесь и налегке пуститься в погоню. Барбос легко их отыщет, а мы догоним, ведь слепая старуха не может идти так же быстро, как мы.
— Они не могли далеко уйти, — согласился пёс.
Авдей отмахнулся и от солдата и от собаки.
— Хуже всего, Пахом, что после твоих слов чувствуешь себя бессердечным чудовищем, — сдался он.
Адель тоже устыдилась своей досады. Конечно, скатерть попала к людям, более нуждавшимся в ней, но сама она не скоро забудет слепую старуху с дурным характером и вороватой внучкой.
— Бог дал, Бог и взял, — успокаивающе проговорил солдат. — Говорят же: найдёшь — не радуйся, потеряешь — не плачь. Мы могли бы не встретить ту старушку с узелком, поделившуюся с нами скудной пищей, а потом подарившую волшебную скатерть, или она могла бы не подарить нам эту скатерть. Примиримся с нашей потерей и не будем о ней вспоминать.
Барбос печально вздохнул.
— Я бы, может быть, и не вспоминал, да голод-то — не тётка и сам о себе напоминает, — ответил Авдей спокойным, даже немного жалобным голосом.
— Когда выйдем к озеру, попробуем наловить рыбы, — решил солдат. — А сейчас немного отдохнём и продолжим путь.
— Отдохнём, — согласился Авдей почти весело.
Уставшая Адель с наслаждением прилегла на траву, но тут же испуганно вскочила, потому что залаял Барбос.
— Уж не обед ли к нам пожаловал? — спросил Авдей, увидев причину переполоха.
На поляну вышел баран с круто закрученными рогами и грязновато-белой кудрявой шерстью и в недоумении остановился. Адель, прежде видевшая баранов только на картинках, удивилась его величине. Она испугалась было, но животное не проявляло агрессивности, и вид его был добродушен и кроток.
— Зачем говоришь такие нехорошие слова? — обиделся баран.
— Мы не о тебе, — сразу же нашёлся Авдей. — Откуда ты, приятель?
— Да вот… иду…
Баран не закончил фразу.
— Откуда идёшь? — спросил Пахом Капитоныч, — одобрительно оглядывая курчавую, густую, словно войлок, шерсть.
— И куда? — добавил Авдей.
Баран подумал.
— Я иду от хозяина, который постоянно упрекал меня за то, что он состригает с меня слишком мало шерсти. Разве у меня плохая шерсть? Обидно всё-таки выносить напраслину. Не моя вина, что шерсть у меня не растёт так быстро, как бы хотелось хозяину. Вот я и ушёл. А куда иду, сам не знаю.
— Хорошо на воле? — поинтересовался Барбос.
— Днём, когда я ушёл, я радовался, а в лесу, да ещё ночью, мне страшно. Я боюсь волков и медведей.
— Теперь не рад, что ушёл? — спросил солдат.
— Сам не знаю, — признался баран. — Ночью мне кажется, что дома было очень хорошо, а днём вспоминаются обиды.
— Надо бы поискать тебе хозяина получше, посправедливее, — решил Пахом Капитоныч.
Адель ждала этих слов. Солдат не мог оставить в беде ни человека, ни животное и готов был взять под свою защиту каждого, кто в этом нуждался.
— Хорошо бы, — согласился баран.
Авдей насмешливо скосил глаза на Пахома Капитоныча.
— Когда-нибудь твоя доброта тебя погубит, — сказал он.
— Доброта не может погубить, — рассудительно ответил баран вместо солдата. — Губит злость и обида.
— Притом губит не злодея, а его жертву, — философски уточнил Барбос.
— Можно тебя погладить? — спросила Адель, которой очень хотелось потрогать шерсть барана.
— Конечно, — обрадовался тот. — Меня редко гладят. Всё только стригут.
— Тебе, наверное, жарко в такой шубе? — спросила девушка.
— Не знаю. Хуже, если бы было холодно.
— Как же тебя зовут? — спросил солдат.
— Хозяин по-разному меня называл. То дурак, то болван, по-всякому. Мне не нравится ни одно из этих имён.
— Борька, — предложил Пахом Капитоныч.
— Пусть будет Борька, — согласился баран.
— Меня зовут Барбос, — заявил пёс. — Держись меня — не пропадёшь.
Баран дружески ткнул его симпатичной мордой.
— Пора в путь, — напомнил солдат. — Иди сюда, Борька, поможешь нам.
Баран не возражал помочь людям тащить лодку, спокойно дал надеть на себя верёвочные постромки и напрягал силы, чтобы тянуть канат вместе со всеми. Лодка пошла заметно быстрее.
К вечеру путешественники достигли озера. Густой лес подступал к самой воде, и пламенеющая в лучах закатного солнца поверхность открылась неожиданно. Зрелище было настолько красивое, что все поневоле остановились и, забыв усталость, залюбовались яркими красками. Озеро было ещё больше, чем то, где обосновались Жюль и Полина, и противоположный берег разглядеть не мог даже зоркий солдат.
— Наконец-то дошли, — обрадовался Авдей. — Ох, и хорошо здесь! Хоть я и решил не вспоминать про нашу скатёрочку, а поневоле подумаешь, как славно бы она здесь раскинулась с богатым угощением.
— Посмотрите. Какая красота! — с затаённой грустью проговорил Пахом Капитоныч. — Как прекрасна жизнь! Любите её даже в минуты отчаяния. Помните, что вы не одни на этом свете, и всегда найдётся добрая душа, готовая придти к вам на помощь. Только сами не отворачивайтесь от людей, а то ведь как бывает: повстречается один нехороший человек, другой — и кажется уже, что весь мир тебе враг. Но добрых людей больше, чем злых, в этом мне поверьте. Доброе начало таится почти в каждом человеке, надо лишь до него доискаться, разбудить его. Никогда не переставайте верить в людей.
