— А теперь любой скажет, что расклад в твою пользу. Как же быстро надежда оживает снова. — Рогонт напомаживался перед зеркалом. Высоким, с обрамлением из цветных бутонов виссеринского стекла. Глядя на его позу, она с трудом верила, что некогда сама была совершенно также тщеславна. Часы, что проводила прихорашиваясь перед зеркалом. Состояния, что они с Бенной тратили на одежду. Падение с горы, изувеченное тело, разбитая рука и шесть месяцев жизни гончей собаки, казалось уж от этого-то её излечили. Наверное ей бы стоило посоветовать такое же исцеление Рогонту.
Герцог парадным жестом поднял подбородок, грудь колесом. Он помрачнел, осунулся, прикоснулся к длинной царапине сразу под ключицей. — Вот падла.
— Поранились пилкой для ногтей?
— Знай же, такая страшенная рана могла запросто принести смерть не столь могучему мужу, как я! Но я вынес её без намёка на жалость и продолжал драться как тигр, кровь стекала ручьём, ручьём я сказал, с моих доспехов! Начинаю подозревать, что от неё даже может остаться шрам.
— Который вы, без сомнений, будете носить с огромной гордостью. Можете прорезать дыры во всех рубашках, чтобы публично его показывать.
— Не знал бы я наперёд, решил бы что надо мной насмехаются! Вы отдаёте себе отчёт, что если события будут разворачиваться согласно моему замыслу — а пока, должен отметить, они так и идут — вскоре вы станете метать свои остроты в короля Стирии. Я-то на самом деле уже заказал себе корону у Зобена Касума, всемирно известного мастера-ювелира из Коронтиса…
— Естественно отлитую из гуркского золота.
Рогонт замолчал, посмурнел. — Мир не так прост, как вы думаете, генерал Муркатто. Бушует великая война.
Она фыркнула. — Думаете, я не заметила? Идут Кровавые Годы.
Он фыркнул в ответ. — Кровывае Годы есть лишь короткая стычка. Эта война началась задолго до твоего или моего рождения. Противостояние между гурками и Союзом. Ну, или между доминирующими в них силами — Гуркхульской церковью и Союзными банками. Их поле боя — везде, и каждый муж обязан выбрать сторону. Посередине останутся одни лишь трупы. Орсо стоит за союз, банкиры обеспечивают Орсо. А у меня своё… обеспечение. Даже могучий муж должен склониться перед кем-то.
— Может вы не заметили, я не муж.
Улыбка Рогонта прорезалась снова. — О, я-то заметил. И это второе, что меня в тебе привлекает.
— А первое?
— Ты поможешь мне объединить Стирию.
— И с чего бы мне?
— Единая Стирия… она могла бы стать такой же великой как Союз или Гуркхульская империя. И даже более! Она смогла бы выйти из их борьбы и жить независимой. Вольной. Мы ни разу не были так близки к успеху. Никанте и Пуранти из кожи лезут вновь обрести мою милость. Аффойя всегда с ними. Соториус мой человек, не без определённых пустячных уступок в пользу Сипани — пара островов, не более, и город Борлетта.
— И что на это заявляют граждане Борлетты?
— Всё что я велю им заявлять. Они переменчивый сброд, как ты уже обнаружила, когда они дрались за право передать тебе голову их обожаемого герцога Кантайна. Мурис давным давно склонился перед Сипани, а сейчас Сипания склоняется предо мной, по крайней мере номинально. Мощь Виссерина сломлена. Что касается Мусселии, Этреи и Каприла, что ж. И ты, и Орсо на мой взгляд полностью вышибли из них все независимые порывы.
— Вестпорт?
— Мелочи, мелочи. Частица либо Союза, либо Канты, смотря кого ты спросишь. Нет, Талинс — вот что заботит меня сейчас. Талинс есть ключ в замке, ступица колеса, недостающий кусок моей королевской мозаики.
— Вам нравиться слушать собственный голос, не правда ли?
— По моему он вещает о многих здравых вещах. Рассеяна армия Орсо и с нею улетучилась его власть, как дым на ветру. Он просто напросто первым прибегнул к мечу, как любят поступать некоторые… — Он многозначительно поднял на неё брови, и она отмахнулась. — Теперь он увидел, что его меч сломан, что у него нет друзей для опоры. Но чтобы уничтожить Орсо, этого мало. Мне нужен кто-то ему на замену, кто-то кто бы отвёл буйных талинцев в загон моего доброго правления.
— Дайте знать, когда найдёте подходящего пастуха.
— О, я уже нашёл. Кое-кого умелого, хитрого, бесподобно упругого и обладающего устрашающей репутацией. Кое-кого, любимого в Талинсе много больше самого Орсо. Кого-то кого он пытался убить, кстати… за попытку свержения его с трона.
Она сузила глаза. — Я и тогда не хотела его трон. Я и сейчас его не хочу.
— Но раз уж мы завели речь… что наступит после того как ты исполнишь свою месть? Ты заслуживаешь, чтобы тебя помнили. Ты заслуживаешь строить нашу эпоху. — Так сказал бы Бенна, и Монзе пришлось признать что часть её получала от лести удовольствие. Получала удовольствие и от близости к власти. Она привыкла к обеим и прошло много времени с тех пор как она их испытывала в последний раз. — Вдобавок, какая месть сгодиться лучше, чем облечённый в плоть величайших страх Орсо? — Это прозвучало для неё чудесной ноткой, и Рогонт лукаво улыбнулся, показывая, что всё понял. — Позволь сказать честно, ты мне нужна.
* * *
— Позволь сказать честно, ты мне нужен. — Это подогрело гордость Трясучки, и она лукаво улыбнулась, показывая, что всё поняла. — Едва ли у меня остался хоть один друг на всём Земном Круге.
— Кажется, ты горазда заводить новых.
— Трудней, чем ты думаешь. Везде быть изгоем. — Ему-то не надо было рассказывать об этом после проведенных последних месяцев. Она не лгала, насколько он мог судить, просто направляла правду по тому пути, по которому её устраивало. — А порой бывает трудно отличить друзей от врагов.
— Верно. — Ему не надо было рассказывать и об этом.
— Видимо, там, откуда ты приехал, верность — однозначно благородное качество. Здесь, внизу, в Стирии, человек должен держать нос по ветру. — Трудно поверить, что кто-то так светло улыбающийся может таить нечто тёмное на душе. Но сейчас для него всё во тьме. Отовсюду торчит скрытый нож. — К примеру, наши с тобой друзья, генерал Муркатто и великий герцог Рогонт. — Два глаза Карлотты подплыли к одному его. — Ума не приложу, чем это они занимаются, прямо сечас?
— Ебутся! — гавкнул он, ярость вскипела в нём так резко, что она отшатнулась, будто боялась, что он разобъёт её голову об стену. Может он и правда на грани так поступить. Так, или разбить свою собственную голову. Но вскоре её лицо разгладилось и она заулыбалась сильнее, будто убийственный гнев её любимая мужская черта.
— Талинская Змея и Осприйский Червь, сплелись в липкий клубок. Эта коварная парочка хорошо друг другу подходит. Величайший стирийский обманщик и величайшая стирийская убийца. — Она одним кончиком пальца слегка коснулась шрама на его груди. — Что наступит после того как она исполнит свою месть? Когда Рогонт возвеличит её и помашет ею перед талинским народом, как игрушкой перед детьми? Для тебя найдётся место когда завершатся Кровавые Годы? Когда кончится война?
