«Зашиби меня Мьёльнир, – в смятении подумал Яльмар. – Жуга помогает ему просто потому, что они друзья. Он не сулил ему ни царства, ни всезнания, ни власти, ни горшка с золотом… Зашиби меня Мьёльнир, как же я сразу не догадался! Однако у чертёнка ловко получается приобретать себе друзей…»
– Тил.
– Что, Яльмар?
– Расскажи, на что похожи ваши корабли.
– На стрекоз. На облака. На латную перчатку. На сетку жемчуга на волосах красивой женщины. На раковину. На танцующую девушку. На птичье перо.
Яльмар сморщил лоб, соображая, затем вздохнул и расстроено покачал головой.
– Не понимаю. Не получается представить.
– И не получится, – ответил Тил.
Некоторое время они молчали.
– Зачем мы идём на Гейзер? – спросил наконец Яльмар. – Ты думаешь, это поможет твоему дракошке?
– Узнаем.
– Когда?
– Скоро.
Когда они вернулись, Арне занимался странным делом – нагревал в огне камни и бросал их в ведро. Над водой уже клубился парок, рядом лежали приготовленные для похлёбки мясо и мука.
– Яльмар, – вдруг позвал мальчишка, – скажи мне, этот ваш Хансен… ты давно его знаешь?
– Нет, не очень. А чего?
– Он взаправду чародей?
– А хрен его знает, – варяг задумался. – Жуга мне говорил про Герту, будто та неплохо смыслит в алхимии. И в магии. И в книгах. Я сам видел, как она заклятьями лечила. Он даже к ней в ученики одно время пойти собрался, только вот чего-то не заладилось у них.
Старательно отводя глаза, Арне бросил в воду ещё один раскалённый булыжник и помешал ложкой мутноватую мучную болтушку.
– А ты не знаешь, не нужны ему ещё ученики?
– Хочешь в обученье поступить? – догадался варяг.
– Хотелось бы. Хочется узнать побольше, как вокруг устроено, да и вообще. А неоткуда. Была одна книжка, да и ту отец сжёг. Сказал, от них одна морока.
– Это он так зря, – укоризненно крякнул Яльмар. – Хотя оно конечно, книги ещё никому ума не прибавили. Не знаю я, а врать не буду. Может, и возьмёт он тебя в подмастерья. Вернёшься, сам с ними поговоришь, с обоими… Ну что, готово что ли варево твоё? Давай, снимай. Жрать охота, сил нет.
***
– Что, рыжий, нелегко играть вслепую?
Жуга приподнял голову, всмотрелся в тёмный силуэт в глубине маленькой халупы. Покосился на Орге, на спящего Хансена и сел на лежанке, спустивши ноги на пол. Поморщился. Поскрёб ногтями кожу под разодранной рубахой.
– До чего же ты мне надоел, дурак канатный… – сонно выругался он. Провёл ладонью по лицу. – Даже выспаться из-за тебя нормально не получается. Чего тебе?
Олле скорчил расстроенную мину. Помахал рукой с зажатым в ней зонтиком и поставил его в угол. Обхватил руками согнутые ноги, обтянутые тонким, в ромбах домино, и носком башмака толкнул в костёр отбившуюся деревяшку.
– Зануда ты, право слово, – недовольно сказал он. – Нет чтоб спасибо сказать за подмогу. Стараешься, из кожи вон лезешь, и вот тебе награда.
– Не очень-то, я смотрю, ты надорвался, когда нам «подмогал». Насоветовал нам всякой ерунды. Доволен, небось? Вон куда завёл, на край земли. Ни доски, ни меча. Да ещё у Орге в голове дыра. Смотри, – он указал на гнома. – Что, весело?
– Как знать, Лис, как знать… Быть может, ты хотя бы сейчас почувствуешь, как это – видеть, но не знать, что видишь, знать, но не уметь сказать что знаешь, говорить, но не уметь хоть что-то изменить.
– Молчать ты не умеешь, вот чего… – проворчал Жуга, уселся поудобнее и подобрал ноги под себя. – Ну ладно, давай короче. Что случилось? Разбудить Гертруду?
– Нет. Не надо. Всё равно игра кончается.
– А, Драконов Ключ, – понимающе кивнул и вслед за тем нахмурился Жуга. – Ну искупается в нём Рик, а дальше-то чего? Куда идти, что делать?
Лицо канатоходца изумлённо вытянулось.
– Искупаться… где? в Ключе Дракона? – Олле захихикал. – Ты должно быть шутишь! Хотя, – здесь он на миг задумался, – может статься, кое-кому это придётся проделать. Да, очень может статься.
Жуга сердито фыркнул, ни дать ни взять – разъярившийся кошак. Глаза его пылали синевой.
– Мне не до шуток, Олле, – резко сказал он. – Давай начистоту: Тил и Яльмар справятся и без твоих дурацких советов. А вот где Ашедук?
– Ого! Вот как теперь ты задаёшь вопросы? – Олле сложил колечко из двух пальцев и через него взглянул на травника. – Это что-то новенькое… А может, всё-таки ты передумаешь за ним гоняться, а? Опасная эта затея – играть со сном дракона.
– Пытаешься меня отговорить? Напрасно. Я его из-под земли достану.
– Эй, эй, поосторожнее с такими обещаниями: они ведь иногда сбываются. А впрочем, поступай, как хочешь, моё дело – предупредить. Только помни, что проигрывать надо с достоинством.
– Чёрт тебя побери, как ты не можешь понять, что я не играл?! Можешь ты хоть раз помочь нам? Скажи хотя бы… – он замешкался и оглядел осточертевшую хибару, – ну, хотя бы – где мы будем послезавтра ночью?
– В темноте.
Терпение травника лопнуло. Нагнувшись, он нашарил у подножия лежанки меховой сапог, и прямо так, не разгибаясь, запустил им в ухмылявшуюся рожу циркача. Олле мигом растаял в воздухе и исчез, сапог влепился в стену. Жуга негромко выругался и сел обратно.
Грохот разбудил Хансена: тот зашевелился на своей лежанке и выглянул из-под одеяла.
– Ты чего вскочил в такую рань? – спросил он, сонно моргая. Зевнул. – Что случилось?
В это мгновение взгляд его упал на зонтик, так и оставшийся стоять в углу. Объяснений больше не потребовалось.
– Олле?
Прежде чем травник успел ответить, послышалось негромкое: «Простите… Оп!», худая длинная рука на краткий миг нарисовалась в темноте, схватила зонтик и исчезла. Воцарилась тишина.
– У меня плохие новости, – медленно проговорил Жуга.
– Плохие новости? – взгляд Хансена тревожно метнулся к лежащему гному и, не обнаружив там ничего опасного, вернулся обратно. – Ничего не понимаю… Кто-то умер?
Жуга покачал головой:
– Кто-то умрёт.
Он медленно встал, подобрал недлинный шест, который выломал вчера из кровли старой хижины, и двинулся к двери.
– Куда ты?
– Разомнусь.
Светало. Разминался Жуга больше часа, то и дело слышались удары дерева по камню, гул рассекаемого воздуха и быстрый скрип снега под его башмаками. За это время Хансен успел натаять снега, поставить на огонь похлёбку и поменять повязку Орге. Маленький гном всё ещё лежал без движения, грудь его размеренно вздымалась и опадала. Глаза дварага были закрыты. Горячка гнома шла на убыль и Хансену впервые за два дня подумалось, что Орге получил шанс выкарабкаться. Сквозь приоткрытую дверь в нутро натопленной избушки зверобоев медленно сочился холодок, угар ночного костерка вытягивало прочь. Мысли постепенно прояснялись.
