– Ага, – Джейк продолжал улыбаться, но в глазах у него заблестели слезы. – Я так рад, что мы снова все вместе. Вы даже представить себе не можете, как я рад!
– Нет, мой хороший, могу. Еще как могу! – Она повернулась к Роланду. – Слушай, что они там с ним делали? Ты посмотри на его мордаху… по ней как будто бульдозером прокатились.
– Это все Гашер, – сказал Роланд. – Но больше он к Джейку вязаться не будет. И вообще ни к кому не будет.
– А сам-то ты как, парнище? Нормально?
Роланд кивнул и огляделся по сторонам.
– Так, стало быть, это и есть Колыбель.
– Она самая, – подтвердил Эдди, заглядывая в проем.
– А что там, внизу?
– Машины и сумасшествие.
– Ты, как всегда, весьма словоохотлив, – заметил Эдди, глядя с улыбкой на Роланда. – Ты, наверное, даже не знаешь, как же я рад тебя видеть, дружище… нет, правда.
– По-моему, знаю. – Роланд улыбнулся. Как же меняются люди! Было время, причем не так уж и давно, когда Эдди готов был горло ему перерезать. его же собственным ножом.
Где-то внизу, по полом, снова включился мотор. Мраморная плита поползла назад, закрывая проем. Джейк пошел поднимать перевернутую коляску Сюзанны, и только тогда обратил внимание на гладкий розовый силуэт за железной оградой. Мальчик так и застыл на месте. Ему вспомнился сон… тот, который приснился ему на следующий день после того, как они ушли из Речного Перекрестка: длинный поезд, несущийся розовой пулей по пустынным просторам западного Миссури. Поезд, мчащийся прямо на Джейка с Ышем. Два больших треугольных окна сверкают, точно два глаза на непроницаемом лице приближающегося чудовища… и теперь этот сон обернулся явью… впрочем, Джейк всегда знал, что когда-нибудь так оно и будет.
«Это просто ужасный – чу-чу – паровозик, и зовут его Блейн. Блейн значит боль».
Эдди подошел к Джейку и приобнял его за плечи.
– Ну вот и он, дружище – в точности, как в рекламном проспекте. И что ты по этому поводу думаешь?
– Да в общем-то ничего. – На самом деле у Джейка были кое-какие мысли, но сейчас ему их излагать не хотелось. Он себя чувствовал слишком усталым, слишком опустошенным.
– Я тоже, – признался Эдди. – Он разговаривает. И обожает загадки.
Джейк кивнул.
Роланд усадил Сюзанну себе на бедро, и вместе они принялись изучать панель с цифровыми клавишами, расположенными в форме ромба. Эдди с Джейком присоединились к ним. Эдди постоянно ловил себя на том, что то и дело поглядывает на Джейка, чтобы убедиться, что это не игра его воспаленного воображения и мальчик действительно здесь.
– И что теперь? – спросил Роланд. Легонько провел рукой по нумерованным клавишам на панели и покачал головой. Он не знал.
– Мне кажется, что его двигатели начинают работать быстрее, – задумчиво проговорил Эдди. – То есть, я потому не уверен, что эта сирена орет и мешает, но, по-моему, он здорово раскочегарился… в конце концов, это всего лишь робот. А что если, скажем, ему взбредет в голову укатить без нас?
– Блейн! – позвала Сюзанна. – Блейн, ты…
– СЛУШАЙТЕ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО, ДОРОГИЕ МОИ ДРУЗЬЯ, – загремел голос Блейна. – У МЕНЯ ТУТ ПОД ГОРОДОМ СКЛАД КАНИСТР С ОРУЖИЕМ ХИМИЧЕСКОГО И БИОЛОГИЧЕСКОГО УНИЧТОЖЕНИЯ. Я ЗАПУСТИЛ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ОПЕРАЦИЙ, В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРЫХ ПРОИЗОЙДЕТ МОЩНЫЙ ВЗРЫВ С ВЫБРОСОМ ГАЗОВ. ВЗРЫВ ПРОИЗОЙДЕТ ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ МИНУТ.
Голос умолк на мгновение, и из динамика зазвучал голосок Маленького Блейна, едва слышный за ревом пульсирующей сирены:
– …чего-то подобного я и боялся… вам надо бы поторопиться…
Эдди пропустил эту реплику мимо ушей – Маленький Блейн ничего нового им не сказал. Все и так понимали прекрасно, что время у них поджимает. Разумеется, им надо бы поторопиться, но в данный момент Эдди волновало совсем другое.
– Но почему? – спросил он. – Зачем, ради всего святого… зачем ты это делаешь?
– ПО-МОЕМУ ЭТО ЭЛЕМЕНТАРНО. ПРИ ВСЕМ ЖЕЛАНИИ Я НЕ МОГУ ПОДОРВАТЬ ГОРОД, НЕ УНИЧТОЖИВ ПРИ ЭТОМ СЕБЯ САМОГО. А ЕСЛИ Я УНИЧТОЖУ СЕБЯ, ТО КАК ЖЕ Я ОТВЕЗУ ВАС ТУДА, КУДА ВЫ ХОТИТЕ ПОПАСТЬ?!
– Но здесь, в городе, люди. Тысячи людей, – не унимался Эдди. – Ты убьешь их!
– ДА, – спокойно ответил на это Блейн. – ЕЩЕ УВИДИМСЯ, АЛЛИГАТОР, ПОКА, КРОКОДИЛ, НЕ ЗАБЫВАЙ, ПИШИ.
– Почему? – закричала Сюзанна. – Почему, черт возьми?
– ДА ПОТОМУ ЧТО ОНИ МЕНЯ УТОМЛЯЮТ. ПРАВДА, ВАС ЧЕТВЕРЫХ Я НАХОЖУ ИНТЕРЕСНЫМИ. ОДНАКО, СУМЕЕТ ЛИ МОЙ ИНТЕРЕС ПРОДОЛЖАТЬСЯ ДОСТАТОЧНО ДОЛГО, ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ ВАС. ТО ЕСТЬ, ОТ ВАШИХ ЗАГАДОК – ТАК ЛИ ОНИ ХОРОШИ, КАК ВЫ МНЕ ГОВОРИТЕ. КСТАТИ, О ЗАГАДКАХ. НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ВАМ, НЕ ТЕРЯЯ ВРЕМЕНИ, ПОДУМАТЬ СЕЙЧАС НАД МОЕЙ? У ВАС ОСТАЛОСЬ ЕЩЕ ОДИННАДЦАТЬ МИНУТ ДВАДЦАТЬ СЕКУНД – РОВНО. ПОТОМ БУДЕТ ВЗРЫВ.
– Прекрати! – крикнул Джейк, перекрывая рев сирены.
– Дело не только в горде… такой газ может отнести ветром куда угодно! Даже до Речного Перекрестка! И тогда все старики погибнут!
– ХРЕНОВО, ПРИЯТЕЛЬ, СКАЗАЛА КИТТИ, – проговорил Блейн без тени сочувствия. – ХОТЯ Я УВЕРЕН, ЧТО ОНИ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ТАМ ПРОТЯНУТ, ИЗМЕРЯЯ ОСТАТОК ЖИЗНИ КОФЕЙНЫМИ ЛОЖКАМИ; НАЧАЛИСЬ ОСЕННИЕ ГРОЗЫ – ПРЕОБЛАДАЮЩИЕ ВЕТРА УНЕСУТ ГАЗ В СТОРОНУ. А ВОТ ВАМ ЧЕТВЕРЫМ НАДО БЫ О СЕБЕ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ПОБЕСПОКОИТЬСЯ. ПОЛОЖЕНИЕ ВАШЕ НЕ ЧТОЛЬ, СКАЖЕМ ТАК, ОПРЕДЕЛЕННО. ТАК ЧТО ДАВАЙТЕ-КА ОДЕВАЙТЕ СВОИ ШАПКИ ДЛЯ ДУМАНИЯ, ИНАЧЕ УВИДИМСЯ, АЛЛИГАТОР, ПОКА, КРОКОДИЛ, НЕ ЗАБЫВАЙ, ПИШИ. – Он сделал паузу. – МАЛЕНЬКАЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ПОДСКАЗКА: ЭТОТ ГАЗ УБИВАЕТ НЕ БЕЗБОЛЕЗНЕННО.
– Останови операции! – попросил Джейк. – Мы и так загадаем тебе все загадки, которые знаем, да, Роланд? Мы загадаем тебе все загадки, какие захочешь! Только останови операции!
Блейн рассмеялся. Смеялся он долго. Визг электронного хохота разносился дребезжащим эхом под высокими сводами Колыбели, по всей этой мраморной пустоте, смешиваясь с размеренными и сверлящими уши завываниями сирены.
– Прекрати! – закричала Сюзанна. – Прекрати! Прекрати!
Блейн умолк. Через мгновение выключилась на полувзводе и сирена. Тишина – нарушаемая только шумом дождя снаружи – показалась им оглушительной.
Голос, звучавший теперь из динамика, был тих, и задумчив, и абсолютно безжалостен:
– У ВАС ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ МИНУТ, – сообщил Блейн. – СЕЙЧАС ПОСМОТРИМ, ТАК ЛИ ВЫ ИНТЕРЕСНЫ НА САМОМ ДЕЛЕ.
40
– Эндрю.
«Здесь нет никакого Эндрю, незнакомец, – подумал он. – Эндрю давным-давно нет. Эндрю нет больше, и меня тоже скоро не будет».
– Эндрю! – продолжал звать настойчивый голос.
Доносился он издалека – от пресса для давки яблок для сидра, в который теперь превратилась его голова.
