Теперь все разбирались в классификации немецкой бронетехники.
— Еще три «тигра» идут от заброшенного хутора, — доложил Завадский. И после паузы добавил: — Которого вроде как и нет.
Дело принимало новый оборот. Невесть откуда взявшиеся танки времен Великой Отечественной атаковали взвод со всех сторон. Да еще авиация…
Следовало срочно разобраться в ситуации и принять решение. Пора прекратить этот нелепый бой и найти своих.
И Кравцов решение принял.
— Слушать меня! Судя по всему, мы стали свидетелями некой аномалии. Либо нас забросило в прошлое, либо немцев кинуло к нам. Судя по характеру местности и канонаде — более вероятен первый вариант. А посему — идем обратно к хутору. К тому месту, где он должен быть. Если нас не вернет обратно, занимаем круговую оборону у края рощи и… стоим до конца. Когда закончатся снаряды — рвем танки и уходим на БТРе. Вопросы?
— Что будем делать потом, командир? — спросил старшина. — Куда идти. К нашим… в смысле, к русским?
— Не знаю. После решим.
Больше вопросов не было.
— Тогда пошли. Лапшин, Пестриков — на вас «тигры». Я беру «четверки». Завадский — замыкаешь. В тылу осталась вражеская пехота — она на тебе. И следи за небом. «Игла» еще есть?
— Одна.
— Понял. Вперед.
Отдав приказ, Кравцов почувствовал некоторое облегчение. В самом деле, все сомнения и непонимание-осталось позади. Ситуация стала ясной. И что с того, что произошло невозможное? Ну, произошло и ладно. Есть конкретный план, есть цель. Остальное зависит только от них самих и… от количества боеприпасов. А если так выйдет, что они все погибнут…
Володя был готов к этому с того самого дня, когда давал присягу служить Родине до последнего вздоха. И если совсем недавно эти слова были пустым звуком, то теперь они вновь звучат гордо и грозно.
Его прадед погиб в сорок третьем, форсируя Днепр. И получив посмертно Звезду Героя. Неужели правнук будет слабее?
Получив странное сообщение от Даргеля, майор Рундштед, командир танкового батальона, сперва принял его за неуместную шутку. Какие «странные русские танки»? Да еще в тылу наступающей дивизии. Но когда авиаразведка подтвердила факт боя группы Даргеля с какими-то танками, он перестал сомневаться. Окончательно внес ясность лейтенант Тарвиц. Его машины только что прибыли в расположение батальона.
Выглядел лейтенант неважно. Бледный, руки дрожат, глаза вылезли из орбит.
Опорожнив флягу с водой, он сбивчиво рассказал майору, как три русских танка буквально за считанные секунды разнесли машины Даргеля в пух и прах, а потом подбили два истребителя.
После этого Гарвиц посчитал, что вступление в бой его взвода ничего не даст, и на всей скорости покинул поле боя.
— Можете отдавать меня под суд, господин майор. Или расстрелять лично. Но я сам видел, как снаряды «тигров» отлетали от брони русских танков. И как вспыхивали наши машины. А башня танка капитана улетела метров на двадцать от корпуса. И раскололась еще в полете на две части. Это… это невозможно передать…
— Успокойтесь, лейтенант! — брезгливо поморщился Рундштед. — Я не обвиняю вас в трусости. Против танков ваш взвод ничего не мог сделать. Но вам придется идти в составе группы, которую я пошлю уничтожить русских.
И майор отдал приказ — оставшимся танкам из роты Даргеля под командой его заместителя обер-лейтенанта Видлинга и взводу PzIV выйти на перехват танков противника. Им майор придавал взвод пехоты Гарвица, еще один взвод из подчиненной пехотной роты и два противотанковых орудия.
— Если русские будут отступать, доложите в какую сторону. Я вызову авиацию, — наставлял Рундштед командира сводной группы обер-лейтенанта Видлинга. — И не лезьте на рожон. Похоже, русские использовали здесь какие-то новые машины. Я не хочу терять технику накануне наступления.
Отправив группы, майор поспешил в штаб, чтобы передать информацию командиру полка. Необходимо было согласовать действия с авиацией и соседними частями.
«И все же, что это за новые танки? — думал майор, идя к штабу. — И откуда такая неуязвимость? Неужели они придумали что-то особое?.. Или это больное воображение Гарвица? Но Даргель погиб. И его группа… Значит, все правда…»
Терзаемый сомнениями, Рундштед поднял трубку и попросил соединить его с командиром полка…
…Взвод лейтенанта Кравцова медленно продвигался к месту, где должен быть заброшенный хутор. Впереди по-прежнему шел командирский танк, за ним уступом справа двигались танки Лапшина и Пестрикова. А БТР разведчиков шел слева, по краю дороги, контролируя чащу.
Только что они отразили уже третью атаку противника, и хотя немцы отошли, но еще не оставили мысли уничтожить странные танки русских.
Второй бой вышел более долгим по времени. Немцы на этот раз шли гораздо осторожнее и не спешили выходить на открытую местность. Но такой маневр не принес ожидаемого результата. Как и свой прототип, Т-90М мог бить с закрытых позиций ПТУРами А-12. Не зря его назвали ракетнопушечный.
В довольно короткий срок с танками противника было покончено. Больше хлопот доставила пехота. Один взвод немцев успел добраться до края чащи и исчезнуть в ее буреломах. А вот второй промедлил, и разведчики накрыли его огнем.
Потом Завадский спешил своих людей и повел наступление на врага. Кравцов приказал Лапшину поддержать их.
Силы оказались неравными и немцы в конце концов отступили, оставляя убитых и тяжелораненых. Конечно, будь у обеих сторон одинаковое вооружение, численное преимущество позволило немцам зажать разведчиков.
Немцы, что ни говори, были солдатами умелыми, дисциплинированными и хорошо подготовленными. Тем более на их стороне огромный опыт войны.
А в отделении Завадского только сам старшина, наводчик БТРа и двое солдат-контрактников имели за плечами по несколько лет службы и участия в локальных конфликтах. Остальные — срочники девятого месяца службы.
Впрочем, они держались хорошо, не паниковали и не теряли головы от волнения. Да и старшина не давал скисать.
Давя противника огнем пулемета, подствольных гранатометов и автоматов, разведчики постепенно оттеснили немцев к краю чащи, под стволы БТРа.
Поняв, что дело швах, немцы бежали. Оставив на поле боя девять танков, две разбитые пушки и не менее тридцати солдат.
Не успел Кравцов дать команду на отход, как сверху навалилась тройка самолетов. На этот раз Пестриков опознало в них многофункциональные «фоке-вульфы». Они могли нести бомбовую нагрузку и имели сильное вооружение.
