Сэйтан оглянулся на представителей родства, невольно вставших поплотнее друг к другу.
– Ну, разумеется, тебе виднее. – Он заметил в глазах Дрейки проблеск веселья.
– Так говорю не я, Повелитель. Так говорит Джжанелль. – Дрейка бросила взгляд мимо них на Трон Тьмы.
Все как один обернулись.
Облаченная в тот самый наряд из паучьего шелка с острыми гранями ворота, с новыми Эбеновыми Камнями, Джанелль безмятежно сидела на кресле из черного дерева. Ее длинные золотистые волосы были забраны в высокую прическу, открывая истинную, уникальную красоту лица.
– Пришло время мне принять обязанности Королевы Эбенового Аскави, – произнесла Джанелль. Она говорила негромко, однако ее звучный голос эхом разносился по всему залу. – Пришло время собрать мой собственный двор.
В зале повисло напряженное молчание. Все боялись нарушить тишину даже звуком дыхания.
Сэйтан сосредоточился на том, чтобы дышать медленно и ровно. Уже много дней он говорил себе, что служба при дворе для молодых и рьяных людей, что он никогда не стремился служить официально, что его вполне устроит возможность помогать ей всем, что в его силах, что он уже имел опыт служения при Темном Дворе в Эбеновом Аскави, когда был Консортом Кассандры.
Только все это было неправдой. Сэйтан не мог оформить свои чувства словами, но он знал, что служил не при Темном Дворе. Не при таком, как этот.
И внезапно Повелитель понял, почему Кассандра предпочла отдалиться от них.
Потому что это был тот двор, в котором он хотел служить. Это был двор, о котором Сэйтан всегда мечтал. Он больше всего на свете желал служить дочери своей души, которая наконец-то пришла во всей своей темной, властной славе.
Ведьма. Живая легенда. Воплощенная мечта.
Это была его мечта.
И Люцивара, понял он, увидев огонь в глазах своего сына. Да, Люцивар страстно желал обрести Королеву, которая могла принять его силу.
Голос Джанелль вернул его в реальность.
– Князь Шаости, станете ли вы служить в Первом Кругу?
Шаости изящно опустился на одно колено, прижав кулак к сердцу:
– Я буду служить.
Сэйтан нахмурился.
Как Шаости мог служить в Первом Кругу при дворе Джанелль, когда он уже принял службу при дворе Габриэль?
– Князь Каэлас, будете ли вы служить в Первом Кругу?
«Я буду служить».
Недоумение Сэйтана возрастало по мере того, как Джанелль называла имя за именем. Мефис, Протвар, Аарон, Кхардеен, Шерон, Джонах, Мортон, Элан, Ладвариан, Мистраль, Дым, Солнечный Зайчик.
Наконец из мужчин остались стоять только он, Андульвар и Люцивар, и все в нем ожидало ее следующих слов.
– Леди Карла, будете ли вы служить в Первом Кругу?
– Я буду служить.
Повелитель ощутил глубочайшее потрясение, быстро сменившееся острой болью. Сэйтан не верил, что сможет пережить ее. Джанелль не простила его. По крайней мере, не простила до конца.
– Леди Лунная Тень, будете ли вы служить в Первом Кругу?
«Я буду служить».
Сэйтан с трудом сглотнул. Он твердо решил, что не позволит остальным увидеть, как ему больно. Но если она позволила Мефису и Протвару служить, почему не Андульвару? Более того, почему не Люцивару, который и без того уже был связан с ней Кольцом Чести?
Он почти не обращал внимания на другие названные имена. Габриэль, Моргана, Калуш, Грезанда, Сабрина, Зилона, Катрина, Астар, Эш. И так продолжалось до тех пор, пока все присутствующие ведьмы не получили места при ее дворе.
Дрейка и Джеффри не могли служить ей официально, поскольку уже были неразрывно связаны с самой Цитаделью. Если в этом и было утешение, то у него оказался горький вкус.
Сэйтан чувствовал, как рядом с ним всем телом дрожит Люцивар.
После мгновения тишины Джанелль поднялась и спустилась со ступеней помоста. Ее глаза сузились, когда она взглянула на него. Сэйтан ощутил раздражение, когда она легонько коснулась первого внутреннего барьера, которым было защищено его сознание.
Джанелль резким движением подняла левый рукав и сделала маленький надрез на запястье.
Кровь заполнила рану и побежала тонкой струйкой.
– Князь Люцивар Яслана, будете ли вы служить Первым Эскортом и Верховным Князем Эбенового Риха?
Люцивар на протяжении двух секунд, двух ударов сердца, просто смотрел на Джанелль, а затем приблизился к ней:
– Я буду служить.
Он опустился на колени, взял левую руку Королевы в свою правую руку и сомкнул губы на ране.
Полное повиновение. Подчинение на всю жизнь. Принимая ее кровь, Люцивар отказывался от всего своего существа навеки. Она будет править им, его телом и душой, разумом и Камнями.
Прошло не больше мига – или не больше вечности, – прежде чем Люцивар поднял голову, встал и шагнул в сторону, словно одурманенный.
Неудивительно, подумал Сэйтан. Даже со своего места он чувствовал жар и силу, струящиеся по ее венам.
– Князь Андульвар Яслана, станете ли вы служить Капитаном стражи?
– Я буду служить, – поклялся Андульвар, также приблизившись к ней, опустившись на колени и принимая пожизненное служение вместе с кровью.
Когда Андульвар тоже поднялся и шагнул в сторону, Джанелль посмотрела на Сэйтана:
– Князь Сэйтан Деймон Са-Дьябло, станете ли вы служить Советником Темного Двора?
Сэйтан медленно приблизился к ней, напряженно вглядываясь в сапфировые глаза в поисках подсказки, которая даст ему понять, какой ответ она на самом деле хочет услышать. Поскольку он не имел права задать этот вопрос вслух, Повелитель неуверенно потянулся к разуму Королевы.
«Ты уверена?»
«Конечно, я уверена! – едко отозвалась Джанелль. – Бывают времена, Сэйтан, когда ты ведешь себя как полный идиот. Единственная причина, по которой я ждала так долго, заключается в том, что мне просто нужно было убедиться, что ты знаешь, во что ввязываешься, прежде чем согласиться».
«Что ж, в таком случае…»
Он опустился на колени и произнес вслух:
– Я буду служить.
За мгновение до того, как его губы сомкнулись на ее запястье, прежде чем на язык упала первая капля крови, содержащей темную вызревшую силу, Джанелль добавила: «Кроме того, кто еще добровольно согласится разрешать бесконечные споры?»
Мрачно взглянув на нее, Сэйтан принял кровь. Ночное небо, глубокие недра земли, нежная песня приливов, чарующая тьма женского тела. И огонь. Теперь он знал вкус их всех, наслаждаясь каждой каплей, омывавшей его, обжигающей, клеймящей саму его душу ее властью.
Он поднял голову и провел пальцем по ране, обратившись к целительскому Ремеслу, чтобы остановить кровь и закрыть ее. «Ее нужно залечить как следует».
