Робин Хобб - Убийца Шута

- Пчелка? - прошептал Персиверенс, но я покачала головой и уткнулась ею в колени. Я не знаю, что он почувствовал, но внезапно он стиснул мое запястье руками, холодными как лед. - Идем со мной. Пойдем. Мы уйдем сейчас. Вместе.

Но он не повел меня к конюшням. Скорее мы поползли обратно той же дорогой, оставаясь под кронами кустов, окружавших это крыло Ивового Леса. Я не оглядывалась, а просто следовала за ним туда, куда он тащил меня.

- Здесь, - запыхавшись, проговорил он. - Оставайся здесь. Я пойду в конюшни. Если не найду папу, приведу лошадей сюда. Я буду передвигаться быстро, и тебе придется побежать и запрыгнуть Присс на спину. Ты сможешь?

Я не знала.

- Да, - соврала я.

- Будь здесь, - повторил он и исчез.

Я осталась там, где была, позади рододендронов, чья поникшая зеленая листва была скована льдом и снегом. Спустя некоторое время я подняла глаза и огляделась. Ничего не двигалось. Я больше не могла слышать сжавшихся пленников, но до меня доносились обрывки сердитых голосов

Ревел мертв. Отца нет. Риддла нет. Фитц-Виджилант мертв. В любой момент Персиверенс мог погибнуть.

И от этой мысли я не могла усидеть на месте. Я была в ужасе от того, что меня могут убить, но еще более пугающим было то, что мой единственный союзник может умереть, а я даже не узнаю об этом. Сколько я должна сидеть под кустом, пока он рискует своей жизнью? Я начала тяжело дышать, стараясь получить достаточно воздуха и не разрыдаться. Я замерзла, хотела пить и была одна. Я старалась думать, а не делать какую-нибудь глупость просто для того, чтобы действовать.

Я вытащила запачканный плащ из-под моей туники. Я не забыла про него. Но я знала, что его возможности ограничены. Нужно время чтобы он приобрел цвета и оттенки. Я не могла набросить его на плечи и бежать, надеясь остаться невидимой. Кроме того снег был белым. Это будет не надежным камуфляжем, подумала я, раскладывая его на снежной земле рядом с кустами. Я буду похожа на белого кролика или лису. Все, даже полуслепые, смогут увидеть, как я бегу, мои ноги, мои следы, которые останутся на снегу. Но все же это даст больше шансов добраться до конюшен.

Гневные голоса с другой стороны дома становились все громче, мужчина угрожал, женщина была несчастна, но не умоляла. Настаивала, подумала я про себя. У нее свое мнение. Я услышала крик, крик кого-то из наших, и я задалась вопросом кого на этот раз убили или ранили. За этим последовал женский плач. И рыдания. И в это время лежащий на снегу плащ изменил свой цвет от темного, каким стал под моей туникой, до цвета мятого и затененного снега. Я никогда раньше не задумывалась о том, что снег не весь был белым. Сейчас я видела, что он серый, грязновато голубой, с пятнами птичьего помета и опавших листьев.

Я осторожно выползла, сжимая плащ, не желая задерживаться под кустами, ведь он мог принять цвета листьев и веток. Он был сшит для взрослого, так что ткани было достаточно, чтобы завернуться в него и спрятать лицо. Я сцепила его у талии и подбородка, оставив небольшую щелку для глаз. Я огляделась вокруг – с этой стороны дома никого не было. Я бросилась из моего укрытия к зарослям остролиста, где мы сидели ранее, стараясь не приближаться к ним. Застыв на месте, я прикинула расстояние и путь до конюшни. Лучше ли мне проползти этот отрезок или преодолеть его одним быстрым рывком? Раньше снег был белой простыней, покрывающей землю. А теперь я четко видела следы Персиверенса, преодолевшего этот путь. Я вдруг поняла, что он дожидался, пока они отвлекутся на что-нибудь, возможно, на крик человека. Я не хотела смотреть на пленников. Их положение пугало меня и заставляло хуже соображать. Но я вынуждена была проанализировать все возможности. Женщина все еще рыдала. Достаточно ли это отвлекало их? Я стояла совершенно неподвижно, переведя лишь глаза на охраняемых пленников.

Плачущей женщиной оказалась Шун. На ней не было головного убора, а платье ее было разорвано с одного плеча. Она стояла перед разъярённым мужчиной и выла, как на похоронах. Ни слова, ни рыдания, а просто один непрекращающийся вопль. Туманный мужчина был неподалеку, а полная женщина, кажется, пыталась ее о чем-то спрашивать. Я ничем не могла ей помочь. При всей моей неприязни к Шун, я все равно помогла бы ей, если могла, потому что она была моя, как и черный кот, или дети гусятницы. Все они были людьми Ивового Леса, и пока не было ни отца, ни Неттл, они были моими людьми. Моими людьми, сжавшимися и вопящими от ужаса.

Мгновение назад я была ребенком, бежавшим от опасности. Но что-то во мне изменилось. Я должна добраться до конюшни и вместе с Персиверенсом скакать за помощью. Я должна сделать все быстро, прежде чем он подвергнет себя опасности и поскачет верхом на лошади обратно к усадьбе, где я должна была оставаться. Парализующий меня ранее страх растаял, сменившись волчьей свирепостью. Я присела, а когда женщина задала Шун следующий вопрос, побежала, пригибаясь и держась следа Персиверенса в надежде, что останется меньше доказательств моего поступка.

Я добежала до угла конюшни, юркнула туда и присела, тяжело дыша. Что дальше? Что же дальше? Надо идти к задней двери, решила я, откуда конюшие выкатывали тачку с грязной соломой. Оттуда Персиверенс должен выйти с лошадьми. Эта дверь была дальше всего от дома.

Мой путь лежал мимо загона, где содержались наши посыльные птицы. Точнее, уже не содержались. Остались лишь перья и трупики. Их шеи были свернуты, а они лежали на земле среди кучи своих перьев. Не было времени смотреть на все эти маленькие смерти. Я осознала, что кем бы ни были эти люди – они были абсолютно безжалостны, а их атака была спланирована. Ни одна из птиц не полетит с вестью о том, что на нас напали. Захватчики убили их в первую очередь.

Когда я добралась до дверей, я заглянула внутрь. Тошнотворный вид предстал перед моими глазами. Должно быть, захватчики пришли сюда в первую очередь, как и к птицам. Лошади беспокоились в стойлах, запах крови достигал даже моего не слишком чуткого носа. Я была благодарна, что у них не хватило времени убить лошадей. Возможно, они не хотели рисковать из-за шума. Кто-то лежал в проходе между стойлами. На нем были цвета Ивового Леса. Он был одним из нас, а сейчас он лежал неподвижно, лицом вниз. Мой человек. У меня сжалось горло от подавленного рыдания. Нет времени оплакивать его. Чтобы выжил хоть кто-нибудь, мы с Персиверенсом должны скакать за помощью. Мы были последней надеждой для моих людей. Я не была уверена, много ли народу живет в маленькой деревне под названием Ивы, но там должны быть почтовые птицы, и кто-нибудь мог бы помчаться в Кинг Патрол.

Я нашла в себе мужество перешагнуть через тело, когда услышала какой-то звук и увидела Персиверенса, едущего в моем направлении. Он ехал без седла на крепком гнедом, но нашел время оседлать Присс для меня и вел ее на поводу. Слезы катились по его щекам, а челюсть выступала как у взрослого мужчины на все еще мальчишечьем лице. Он задохнулся, увидев меня, и я быстро опустила капюшон плаща и прошептала.

- Это я!

Его глаза вспыхнули гневом.

- Я велел тебе оставаться там, где ты была!

Он соскользнул с коня, закрыл ему ноздри рукой и провел мимо тела. Дал мне повод, и, вернувшись, проделал то же с Присс. Подойдя ко мне, он положил руки мне на талию и без всяких церемоний посадил на лошадь. Я вскарабкалась на свое место, собрав плащ и вновь засунув его под тунику. Я не хотела, чтобы его хлопанье испугало Присс. Я уже боялась предстоящей скачки.

Он не доверил мне поводья Присс и держал их сам, пока садился на собственную лошадь. Обернувшись через плечо, он посмотрел на меня.

- Мы поскачем галопом. - Предупредил он. - Это наш единственный шанс. Мы поскачем как можно быстрее и без остановок. Что бы ни произошло, мы не остановимся. Ты меня поняла?

- Да.

- Если кто-то встанет на нашем пути, я перееду его. А ты останешься на Присс и последуешь за мной. Ты поняла?

- Да.

- И в этот раз ты будешь подчиняться мне! - яростно добавил он.

Я не успела ничего ответить, потому как мы внезапно двинулись в путь. Мы выехали через задние двери и поехали по пустынной земле, оставляя конюшни между собой и домом, перейдя в галоп на длинной извилистой подъездной дорожке. Нехоженый снег и голые ветви деревьев замедляли нас, и, возможно, приглушали шум нашего отъезда. Но не достаточно. Когда мы выехали на открытое пространство, где конюшни уже не закрывали нас, раздался удивленный крик. Странно, что бессловесный крик казался незнакомым языком. Персиверенс сделал что-то, отчего наши лошади увеличили темп, и мы поскакали так, как я еще никогда не скакала.

Я крепко обхватила лошадь всем, чем могла, держась лодыжками, коленями, бедрами, вцепившись за седло руками так, будто впервые оказалась верхом. Я поняла, что плачу и не могу остановиться. Позади нас раздавались крики, и я услышала какой-то звук, будто пчела прожужжала мимо меня. Когда этот звук раздался еще два раза, я поняла, что это лучник стрелял по нам. Я пригнулась к спине лошади и мы поскакали дальше. Дорога изогнулась, и я на мгновение ощутила облегчение, потому что захватчики больше не могли видеть нас из дома. Мы неслись прочь.