— Ну, с этим у тебя, похоже, проблем нет. Это от тебя защищать надо.
— Она действительно здорово сражается, сэр, — распорядитель смотрел на Илану так, словно видел её впервые. — Я всё удивлялся: надо же — такой хрупкий подросток, а побивает взрослых парней… А это вообще девчонка!
— Это нелюдь, — злобно процедил Артур. — Представители её расы обладают нечеловеческой силой, так что ей вообще нельзя участвовать в поединках.
— На Авалоне живут представители самых различных рас, — сказала Илана. — И ограничений на участие в этом аттракционе ни для кого нет. Если у его высочества кишка тонка со мной сражаться, то можно подобрать мне более сильного противника. Не могу же я быть сильнее всех авалонских рыцарей.
Молодой полицейский едва сдерживал смех. А многие из тех, кто наблюдал за происходящим с соседних турнирных площадок, и не думали его сдерживать. Похоже, всех забавляло то, что девчонка надрала задницу наследному принцу.
Лошадь начала слабо подёргиваться — действие парализатора заканчивалось. Илана присела рядом с ней на корточки и успокаивающе погладила по морде. Лошадь сперва затихла, потом предприняла попытку встать, но ноги у неё подкосились, и она едва не повалилась на Илану.
— Осторожно! — встревожился молодой полицейский. — Она может вас придавить… Извините, а вы случайно не Линда Сноу?
Лошадь снова начала вставать. Илана держала её за уздечку и ласково подбадривала.
— Какая ещё Линда Сноу? — раздражённо спросил капитан. И не дождавшись ответа, накинулся на своего младшего напарника, который тоже решил подстраховать лошадь:
— Сержант! Вы в полиции работаете или в службе спасения домашних животных? Может, вам сменить работу?
— Я подумаю над вашим советом, капитан, — вежливо ответил парень. — А Линда Сноу — это восходящая звезда балета, и она перед вами…
— Передо мной… и кстати перед вами, сержант, нарушительница закона!
— Я ничего не нарушила, — спокойно возразила Илана, поглаживая лошадь по шее.
Та ещё толком не пришла в себя и, мелко дрожа, косилась по сторонам.
— Я видел все балеты, в которых вы танцуете, — сержант смотрел на Илану с нескрываемым восхищением. — И «Снежную королеву», и «Чудеса Эдилона», и «Лесную сказку», и «Заколдованного рыцаря», и «Лебединое озеро». Говорят, скоро мы увидим вас в новом балете…
— …который будет называться «Лебединая песня», — злобно ухмыльнувшись, подсказал принц. — Если я захочу, её больше вообще на сцене не увидят.
— Зато могут увидеть на скамье подсудимых, — покачал головой капитан. — Пожалуйста, назовите своё настоящее имя, юная леди. Не то, которым вы тут подписываетесь, не сценический псевдоним, а то, что значится в ваших документах.
— Айслинд Гроу, — даже не взглянув в его сторону и продолжая гладить лошадь, ответила Илана.
— Вам предъявляется обвинение в нападение на его высочество…
— Но это несправедливо! — возмущённо перебила Люси. — Линда не нападала на его высочество. Это его высочество ни с того ни с сего стал избивать лошадь, а Линда за неё заступилась. Она ему, конечно, врезала, но ведь иначе его было не остановить. Насколько я знаю, закона о неприкосновенности членов королевского дома на Авалоне нет.
— Милая девочка, — нахмурился капитан. — Мы видели только то, что ваша подруга избивала принца.
— Но другие-то видели, что было до этого! Он бил лошадь!
— Она бешеная! — крикнул Артур. — Она сбросила меня! Эта лошадь не годится для турнира!
— Это вы не годитесь для рыцарского турнира, ваше высочество, — язвительно заметила Илана. — Лошадь вела себя идеально.
— Вы что, даёте клиентам неподготовленных лошадей? — сурово спросил капитан у распорядителя.
— Нет, что вы! Но… Всякое бывает. Даже люди иногда ни с того ни с сего взбрыкивают, а тут скотина безмозглая… Всего не предусмотришь.
— Лошадь тут ни при чём! — Илана знала, что от злости стала совсем голубой. — Принц проиграл схватку и сорвал на ней досаду. Распорядитель не должен был ему это позволять! Так что его тоже следует привлечь к суду за жестокое обращение с животным.
— Любезнейший, — принц с улыбкой повернулся к распорядителю. — Ты подтверждаешь, что я жестоко поступил с этой скотиной, которая меня сбросила?
— Ну… — служащий аттракциона то бледнел, то краснел. — В общем-то ничего страшного не произошло. Лошадь цела.
— Значит, вы не предъявляете принцу никаких претензий? — спросил капитан.
— Нет, но… Вообще-то лошадь не моя. Я же не хозяин, я только служащий. Господин Кроули в отъезде…
— Но если вы подтвердите, что принц вёл себя неподобающим образом, господин Кроули подаст на него жалобу…
— Ну вот ещё! — замахал руками распорядитель. — Будет он подавать жалобу из-за какой-то ерунды!
— Значит, к его высочеству у вас никаких претензий? — упорно допытывался капитан.
— Нет.
— Жополиз, — усмехнулась Илана.
— За оскорбление словом тоже привлекают к ответственности, юная леди, — грозно предупредил полицейский.
— Сперва докажите, что я кого-то оскорбила. Может, я просто воздух сотрясаю.
— Вы подтверждаете, что эта девочка напала на принца? — снова повернулся капитан к распорядителю, уже изрядно взмокшему и имеющему весьма несчастный вид.
Стыд боролся в нём со страхом потерять работу, и последний побеждал. Лучше подставить эту глупую задиристую девчонку, которая всё равно отделается небольшим штрафом, чем устраивать хозяину неприятности с королевским семейством.
— Да… — промямлил он. — Девочка была… несколько э-э-э… импульсивна.
— Вы подтверждаете, что она напала на него без каких-либо веских на то причин?
— Ну да…
— А я подтверждаю другое! — вмешалась Люси. — Я была тут с самого начала и видела, как…
— Ваши показания не в счёт, — перебил капитан. — Вы близкая подруга правонарушительницы, и ваши показания могут быть необъективными.
— Вот как! — вскинулась Люси. — А показания лакея, который заискивает перед принцем, значит, можно считать объективными?
— Не беспокойтесь, леди, — досадливо поморщился полицейский. — Мы допросим и других свидетелей. Народу вокруг достаточно.
Зевак действительно было достаточно, но едва дело дошло до дачи показаний, как собравшаяся у ограждения толпа быстро поредела. Игроки, которые наблюдали за происходящим с соседних турнирных площадок, пожимали плечами — дескать, видели не всё и ничего толком не поняли.
«Вот трусы! — злилась Илана. — Всё они видели и всё прекрасно поняли. Можно подумать, их повесят, если они правду скажут!»
