— Пойдем, — Юлька повернулась ко мне. — Опоздаем.
Она развернулась и пошла дальше.
— Я еще не закончила! — властно заявила Лерка.
Ее голосу вольно или невольно подчинялись — была в нем какая-то сила. Но Юлька даже не задержала шаг, только бросила мне через плечо:
— Ты идешь?
Лерка перевела тяжелый взгляд на меня, и я заколебалась. Особой отвагой я не отличалась, и ужас как не хотелось затевать конфликт, но не пойти сейчас за Юлькой будет практически предательством. Ох и жизнь устроит нам «королева»! Я тяжело вздохнула и поплелась за Юлькой. По крайней мере, отбиваться мы будем вместе.
Лерка не произнесла вслед ни слова, но я понимала, что она уже вынашивает планы мести.
Какое-то время мы с Юлькой тоже шли молча. И только через несколько минут, она сказала:
— Спасибо, что осталась со мной.
— Зря ты так с ней, — вздохнула я. — Она весь класс настроит против нас.
— Люди, которые имеют свое мнение, будут судить сами, а остальные меня не интересуют, — отрубила Юлька, остановилась и уперлась в меня взглядом. — Ты жалеешь, что пошла за мной?
Вот это уже был перебор. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.
— Если ты будешь так со мной разговаривать, то пожалею, наверное!
Она вдруг виновато улыбнулась и протянула мне руку:
— Извини, мне еще тяжело сдерживаться, но я учусь. А ты все равно молодец, в ее свите ты бы не оказалась. Пойдем?
Я взялась за ее руку и тоже улыбнулась.
Людей, которые имели свое мнение, в нашем классе оказалось до обидного мало. Правда была еще тройка-другая тех, кого вообще не интересовали чужие дела, а вот все остальные радостно поддержали Лерку и взялись за нашу травлю. «Просто стадо», — как-то мимоходом бросила Юлька. Я не ответила, но была с ней полностью согласна. Тем не менее, это «стадо» весьма успешно портило нам жизнь. А Юлька была настолько безмятежна, словно она получала от происходящего удовольствие. «Мне интересно, как далеко она готова зайти», — ответила она мне, когда я спросила ее об этом. — «Хотя я думаю, что все пойдет по плану. Как в фильмах. Сначала они объявят нам бойкот, но при этом обязательно будут задевать, проходя мимо. Если это не подействует, перейдут к мерам посложнее». Она оказалась права. На следующий день нас начали игнорировать. Но нас было двое, и мы общались друг с другом. Именно в эти дни мы узнали друг друга лучше, чем за прошедший год. Мне казалось, что мы с Юлькой словно оказались на необитаемом острове, а вокруг нас на многие десятки километров раскинулся океан. Вот только океан этот постоянно штормило, а небо затягивали тучи.
Через неделю после злополучного похода в кино мы вышли из школы и медленно побрели, куда глаза глядят.
— Что-то они затянули молчание, — почти весело заметила Юлька. — Фантазия бедноватая.
— Ну не очень-то на это надейся, — мрачно откликнулась я. — Просто Лерка даже не догадывается, что ты получаешь от этого кайф.
— Что я получаю? — удивленно вскинула брови Юлька.
— Кайф. Наслаждение, — пояснила я. — Тебя в институте благородных девиц учили русскому языку?
Она засмеялась.
— Да, возможно, что и получаю. Дурацкая ситуация. Интересно, что об этом думает Сережка?
— Я его ни разу за эту неделю не видела, так что ничего сказать не могу.
Какое-то время мы шли молча, потом она вдруг предложила:
— Пошли ко мне. Я хочу сегодня попробовать испечь торт. Поможешь.
От неожиданности я остановилась. Меня приглашают в гости? Это после того, как в течение года на свои прозрачные намеки я получала разнообразные объяснения, почему именно сегодня к ней попасть ну никак невозможно. А теперь она сама приглашает меня, да еще делает это так, словно мы каждый день бегаем друг к другу по несколько раз. Юлька тоже остановилась и повернулась ко мне.
— Пойдешь?
Я только молча кивнула.
Дверь нам открыла Юлькина сестра — Арина. Я видела ее как-то раз, когда она приезжала за Юлькой в школу, но представили нас друг другу впервые.
— Марина? — спросила она. — Юля рассказывала мне о тебе. Наконец, мы познакомились.
Юлька улыбнулась сестре, та закрыла дверь и повернулась к нам.
— Я купила все, что ты просила. Можете идти творить. Не буду вам мешать.
Арина ушла в свою комнату и уже оттуда крикнула:
— Обед на плите.
Мне было ужасно любопытно взглянуть на Юлькину комнату. Мне казалось, что тогда я многое смогу узнать о ней, но меня пригласили на кухню. Она была светлой, очень уютной и современно оборудованной. Одна плита напоминала компьютер последней модели, хотя, если подумать, она им и являлась. А такой техники оказалось достаточно много. Впрочем, Юлька общалась с ней явно на «ты». Во всем остальном никаких изысков не было. Обычный квадратный стол, табуретки, стены оклеены светлыми с каким-то размытым узором обоями. И только над столом висела большая картина — портрет очень красивой девочки лет десяти-одиннадцати. Она смотрела мне прямо в глаза и приветливо улыбалась.
— Кто это? — спросила я Юльку.
Она бросила быстрый взгляд на портрет и снова уткнулась в рецепт. Лицо ее помрачнело. Молчала она так долго, что я уже не ждала ответа, но тут она подняла на меня глаза и отрывисто сказала:
— Это Анжелика. Не спрашивай больше о ней, пожалуйста.
АНЖЕЛИКА
Странное это ощущение — быть по другую сторону от всех тех, кого я любила. Настолько странное, что я никак не могу к нему привыкнуть. Теперь я знаю многое, настолько много, что любой ученый желал бы со мной пообщаться, вот только возможности такой никогда не представится. Иногда я чувствовала себя привидением, даже не знаю, почему. Они были совсем другими, какими-то зацикленными, поэтому они и оставались на земле, не в силах продолжать свой путь. Они оставались одиночками, не видели ничего вокруг. Они не становились частью общего целого, какой стала я. И это ощущение было не менее странным. Я оставалась собой, все мои чувства, воспоминания хоть и отдалились, но остались моими, даже умножились во много раз, но при этом я как капля влилась в огромный океан вселенского разума, и это было потрясающее чувство единства. Я словно вернулась в родной дом.
Хотя первое время я ощущала печаль, даже тоску. Арина, дорогая моя сестренка, осталась там совсем одна. Я чувствовала ее боль и страх, но ничего поделать не могла. Потом эти чувства сгладились и у нее, и у меня. И когда я уже стала привыкать к мысли о нашей разлуке, мне предложили вернуться и помочь. Вот только в помощи нуждалась не Аринка, а Йалу. Только здесь я узнала, кто она такая и как много зависит от ее решений. Ведь и я ушла затем, чтобы освободить дорогу ей. Хотя моя миссия уже была выполнена. Теперь мне предстояло помогать Йалу. Она была настолько сильна, что могла бы и услышать, и увидеть меня, но этого делать было нельзя. Честно говоря, первое время я сама не понимала, что же я могу сделать. Мне сказали просто быть с ней рядом.
Иногда она начинала чувствовать меня, как я ни пыталась скрывать от нее свое присутствие. Но, к счастью, она принимала свои ощущения за воспоминания и только печально улыбалась. А тучи вокруг нее постепенно сгущались. Это она тоже знала. Я видела, как изо всех сил она пытается выполнить последнее указание Терса — научиться общаться. Многого она уже добилась, но так и не решалась подпускать людей ближе к себе. Открытой она оставалась только для Лели. А теперь и еще для одного человека, чему я не переставала удивляться. Хотя нет, не так. Не удивляться, я понимала причину их сближения. Наверное, я просто никак не могла к этому привыкнуть.
А еще она отчаянно беспрестанно ждала Терса. Ежеминутно и ежесекундно ждала его появления, и только я видела, как она плакала по ночам. Родителей она не искала, хотя часто думала об этом. Но сейчас, когда Терс был неизмеримо далеко, она не смела, нет — не хотела, его ослушаться. Она научилась контролировать свою силу при вспышках гнева, но о всей своей мощи даже не подозревала. Впрочем, откуда? Рассказать об этом ей мог только Терс. Его я тоже видела время от времени, хотя наблюдать за ним даже не пробовала. Связываться напрямую с ним мне не запрещали, но почему-то советовали этого не делать. Я знала, что от него спрятаться мне не удастся, поэтому старалась не приближаться.
