Несколько секунд я смотрела на нее, ошеломленная шквалом вопросов. Но не заметила в ней злобы, только любопытство и искренность, которые напомнили мне о Пин’эр.
— Принцу Ливею, — ответила я.
— А, так это ты вызвала недовольство Ее Небесного Величества.
У меня пересохло во рту от этого заявления, а живот скрутило от запаха еды. Как же быстро распространилась новость.
Миньи похлопала меня по руке.
— Не переживай. Ее Небесное Величество мало кого одобряет. Итак, что-то потребовалось тебе или Его Высочеству?
— Завтрак. И чай для Его Высочества, — приходя в себя, сказал я.
— Чего бы ты хотела? — поинтересовалась она.
Заметив, как мой взгляд скользнул к цзяоцзы, Миньи подмигнула.
— Я позабочусь, чтобы сегодня утром ты получила самую большую порцию.
— Спасибо. — Я поклонилась ей, но она подняла меня.
— Не стоит. Ты компаньонка принца Ливея. — Миньи задумчиво потерла подбородок. — Может, это я должна поклониться?
— Прошу, не надо, — сказала я с чувством, а затем еще раз поблагодарила ее и ушла.
Вернувшись в комнату принца, я помогла ему одеться и придержала парчовый халат небесно-голубого цвета, пока Ливей облачался в него. Вокруг талии я повязала ему черный пояс, к которому прикрепила украшение из желтого нефрита и шелковых кисточек.
Его темные волосы свободно спадали на спину, он сел перед зеркалом и взял серебряную расческу.
— Не могла бы ты мне помочь?
Я поколебалась с мгновение, но затем протянула руку и взяла расческу. Я всегда делала себе только самые простые прически, которые не требовали больших навыков. В резиденции Золотого лотоса именно Цзяи помогала госпоже Мейлин одеваться. Я ритмично водила расческой по волосам принца, а сама старательно вспоминала, какие видела прически у мужчин в резиденции Золотого лотоса. Его шелковистые и блестящие волосы оказались тяжелее моих и напоминали полированное черное дерево. Зацепившись зубьями за небольшой колтун, я дернула посильнее и случайно вырвала несколько волосков.
Он резко втянул воздух, скривился и повернулся ко мне:
— Я чем-то тебя обидел, Синъинь?
Расческа со звоном выпала у меня из руки. Видимо, я проявила чуть больше усердия, чем намеревалась.
— Прошу простить меня, Ваше Высочество.
Ловкими движениями он собрал волосы в гладкий пучок на макушке, затем заправил его в серебристый колпачок и закрепил резной нефритовой булавкой.
— Простить? Достаточно ли ты раскаиваешься, чтобы помогать мне с волосами каждое утро, пока не научишься делать все правильно?
Это приказ? Вспомнив про правила этикета, я опустилась на колени, чтобы показать свою признательность, но принц Ливей подхватил меня под локоть и помог подняться.
— Синъинь, нам предстоит проводить вместе каждый день. И когда в комнате лишь мы вдвоем, нет смысла в этих формальностях. Ты не должна вставать на колени и кланяться каждый раз, когда я что-то говорю. Иначе проведешь большую часть дня, уставившись в землю. И зови меня просто Ливей. В нашу первую встречу у меня создалось впечатление, что между нами нет стен и я могу говорить с тобой свободно. Мне бы очень хотелось, чтобы мы стали друзьями. Ты не против? — осторожно спросил он.
Наши взгляды встретились. Его улыбку наполняла такая теплота, что показалось, будто в темный мир моей души проскользнул солнечный луч. Принц был совсем не таким, как я ожидала. А намного лучше. И мне стало интересно, что бы сказал о его подходе домоправитель. Хотя какая разница?
— Да, мне бы этого хотелось, — ответила я.
После утренней трапезы мы отправились на первый урок. Я шагала вслед за Ливеем по бесконечным коридорам, пока мы не вышли в большой сад, где вокруг огромного озера росли ивы, а к маленькому островку в его центре вел красный деревянный мост. На острове находился павильон с изогнутой крышей из глазурованной зеленой черепицы, он органично вписывался в пейзаж. Испытывая искушение задержаться здесь подольше, я вдохнула свежий воздух полной грудью, но Ливей шагнул вперед через округлую арку из белого камня, на которой висела лакированная табличка с надписью:
КОМНАТА РАЗМЫШЛЕНИЙ
Подходящее название для учебного класса, где мне предстояло доказать свои силы. Как только мы уселись за длинный стол и достали книги, я обвела взглядом комнату. Серый мраморный пол, простые деревянные балки и скудная мебель резко контрастировали с остальными помещениями роскошного дворца. На полках грудились свитки, на придвинутых к стенам столах лежали стопки книг. А за высокими решетчатыми окнами, сквозь которые проникал прохладный воздух, виднелся сад.
В комнату вошел пожилой бессмертный. Ливей шепотом сообщил мне, что это Хранитель Смертных Судеб, который расскажет нам об истории империй. Его белая борода свисала до пояса, а морщинистая рука сжимала нефритовый посох.
Я уже видела морщины у бессмертных — на лице у Пин’эр, она укладывала меня спать в те ночи, когда мама слишком долго задерживалась на балконе. Однажды я провела пальцем по морщинкам в уголке ее глаза.
— Пин’эр, что это?
— Следы прожитых лет, — ответила она.
— Ты старше мамы? — Это меня удивило, ведь мама всегда казалась мне более серьезной и авторитетной.
— Не меньше, чем на сто лет. До совершеннолетия мы развиваемся так же, как смертные. А затем наш возраст перестает иметь значение. Бессмертный, проживший тысячу лет, может выглядеть как тридцатилетний. Потому что нашу молодость определяет величина жизненной энергии.
Сгорая от любопытства, я приподнялась на локте.
— Жизненной энергии?
— Это главная составляющая наших сил, именно от ее величины зависит уровень магии. У меня появились морщины потому, что я не очень сильная, — сказала она.
— А у мамы появятся такие морщины? И у меня?
— Только время покажет.
И прежде чем я успела спросить что-то еще, Пин’эр поспешно вышла из комнаты и закрыла за собой двери.
От воспоминания сжалось сердце. До появления императрицы то был первый и последний раз, когда Пин’эр заговорила со мной о магии. Теперь я понимала, какой секрет она не захотела раскрывать мне в ту ночь. О моих запечатанных силах. Но узнай я о них до визита императрицы, расстроилась бы еще больше. Сейчас я вдруг поняла, что это уже не имело значения… ведь буря уже разразилась и унесла меня прочь. Хотя еще остались сожаления о том, что я не знала о своих силах. Вдруг мне удалось бы как-то предотвратить случившееся.
Хранитель Смертных Судеб взял книгу и начал листать ее.
— Сколько ему лет? — рассматривая белоснежные волосы старца, спросила я у Ливея.
Хранитель тут же посмотрел на меня с огорчением на лице.
— Чужой возраст не комментируют. Это не считается хорошими манерами, особенно в Царстве смертных. — Его голос звучал строго, но в нем не слышалось неодобрения, скорее, предостережение о том, что может обидеть других.
Я поспешно пробормотала извинения. Но как только Хранитель отвернулся, Ливей наклонился ко мне и прошептал:
— Некоторые бессмертные предпочитают не сохранять юный возраст.
— Потому что мы отдаем предпочтение сохранению мудрости, — отрезал Хранитель. — Ваше Высочество, я призываю вас подавать хороший пример своей компаньонке.
Я уныло кивнула, игнорируя взгляд Ливея… хотя, стоило признать, его упрекнули из-за меня. Но было приятно услышать, что кто-то еще получил выговор за свое поведение.
После окончания урока на смену Хранителю Смертных Судеб пришел новый наставник, который рассказал о созвездиях, а за ним — еще один, чтобы поведать о травах и растениях. Я изо всех сил старалась внимательно слушать долгую и довольно нудную лекцию неулыбчивого бессмертного с заостренным подбородком. Но когда мой взгляд скользнул по изображениям цветов, которые уже казались одинаковыми, пришлось прижать руку ко рту, чтобы скрыть зевок. Возможно, почувствовав мое состояние, учитель обернулся.
