неспособен осязать и плести бесплотные магические узоры. Как же это было просто для меня, уютно укрытого мантией колдовского величия, пожалеть такого несчастного. Но жалость может быть слабостью. Моею, как я узнал, не единственной. Выслушайте же мой рассказ.
Всё началось с любопытного приглашения, которое я получил, едва солнце полностью скрылось за горизонтом.
За окном моего кабинета последний день осени умер, залитый золотом, и серое покрывало сумерек обволокло бесчисленные шпили Старого Города. Я вздохнул и отложил перо, оставив его лежать рядом с кипой пергамента, который я заполнял размышлениями о природе магии. Как это всё чаще бывало в последнее время, необычайное оживление охватило меня. Рассеянно я скользил взглядом по своему прибежищу. Толстые сембийские ковры покрывали пол, ярко горел огонь в медной жаровне. Все стены заставлены шкафами из ценного дерева и забиты книгами, свитками и хрустальными флаконами. Всё в моей комнате говорило о познании, комфорте и спокойном достоинстве. Я обставил всё лично, позволю заметить.
Я глотнул вина из серебряного кубка, задаваясь вопросом, что же меня всё-таки тревожит. Совершенно очевидно, ничто не представляло для меня угрозы здесь, в надежных стенах моей башни. За все эти годы я усыпал стены, двери и окна защитной магией и ограждающими чарами. Никто не мог войти сюда без моего дозволения; я был в полной, абсолютной безопасности.
Я отставил кубок и поймал отражение человека в серебре его поверхности. Он был высок и величественен, и облачен в одеяние со вставками серого жемчуга. На его красивом лице не было морщин, а его голубые глаза блестели, словно сапфиры. Длинная грива золотистых волос упругими волнами рассыпалась по его плечам. Человек выглядел намного моложе, чем был на самом деле. Что ж, магия может иметь и сохраняющее действие на обладающих ею.
Я знал это, потому что в стакане отражался я. Морхион Джен’даар, величайший волшебник Ириэбора.
Я покачал головой – ведь этот титул не был выбран мной. Да, много лет назад я бывал в рискованных переделках. Я помог очистить землю от порождений древнего, неописуемого зла. Возможно, в то время я и познал нечто похожее на заслуженное величие. Но что я свершил с тех пор? Ничего, кроме того, что забился под своды умиротворенного спокойствия своей башни. Я был защищен, благоустроен и в безопасности. Да, безопасность – вот нужное слово, и внезапно оно стало моим проклятием. Я в гневе сжал руку в кулак.
Мгновенье спустя я моргнул, и горький смех сорвался с моих губ. Если башня и стала моей тюрьмой, то лишь благодаря мне самому. Смиренно вздохнув, я вновь потянулся за пером.
Моя рука остановилась на полпути из-за чарующего перезвона маленького бронзового колокольчика. Кто-то поднимался на крыльцо моей твердыни. Заинтригованный – ведь у меня было мало посетителей в последнее время – я поспешил спуститься по винтовой лестнице во входной зал. Запоздало я повёл рукой, снимая заклятия, охранявшие дверь – иначе бы меня хорошенько тряхнуло – и распахнул створы.
На пороге никого не было.
Дорога, что вела от Рунной улицы до моего жилища, также была пуста. Непонятно почему разочарованный, я уже начал закрывать дверь, как вдруг заметил кое-что краем глаза. Это был клочок бумаги, покоившийся на каменных ступенях. Я наклонился, чтобы подобрать его, и обнаружил на нём послание, написанное тонкими острыми буквами:
«Я хочу встретиться с тобой. Приходи к Вороньему Гнезду, когда взойдёт луна. Я верю, что мы многое можем почерпнуть друг у друга. Зет».
Я уставился на слова с легким интересом. Это было далеко не первое такое приглашение, что я получал. Обычно они были от людей, желающих стать моим учениками, странствующими магами, ищущими знания, или – намного реже – нахальными юнцами, желающими бросить мне вызов. Я изучил бумажку, размышляя, к какой же категории принадлежит этой таинственный Зет. Последняя строка была необычна – большинство требовало от меня чего-либо, но этот человек похоже считал, что я сам могу получить что-то от него.
Но, несмотря на интригующее послание, я знал, что должен отказаться. Внезапно меня охватило острое нежелание возвращаться в застенки своей башни. Я слышал о Вороньем Гнезде – это была мрачная таверна на набережной, опасное местечко. «Не я ли величайший маг Ириэбора? – хмыкнув, подумал я. – Так чего же мне бояться?» Даже не осознавая свои действия, я схватил с вешалки темно-серый плащ. Закрыв за собой дверь и, одним лишь взмахом руки вернув на место охранные заклятья, я направился на встречу, погружаясь в сгущающуюся темноту ночи.
Быстрым шагом я двигался вниз по виляющей Рунной улице. Неясные очертания неисчислимых башен Старого Города вырисовывались над головой, заливая петляющие внизу улицы густыми тенями. Вскоре я добрался до выхода из этого лабиринта и, срезав путь через крутой склон одной из гор хребта Тора, спустился вниз, к растекшемуся пятну Нового Города. Здесь улицы были шире и просторнее, чем в Старом, и были хорошо освещены рядами ярко горящих факелов.
Я едва достиг границы самого обветшалого и неприглядного района города, когда был перехвачен девчушкой.
- Не хотите ли приобрести немного магии, милорд? – бойко поинтересовалась она. Широкая улыбка зажглась на её чумазом лице, когда она достала из складок своей потрёпанной одежды какой-то предмет.
- Хм, говоришь, это магия? – с оттенком торжественности в голосе спросил я, принимая протянутую вещь. Это была маленькая трубка, сплетённая из соломы.
– Если вставить пальцы с обеих сторон, то их нельзя будет вытащить. И чем сильнее тянешь – тем крепче она держит. Это колдовство! - рьяно закивала беспризорница.
- О, причём весьма сильное! - тихо посмеялся я. Не было сомнений, что девочка – сирота под присмотром одного из здешних мелких мошенников. Если у неё не получится продать свои безделушки, то, скорее всего, она будет наказана. Я вытащил серебряную монету и кинул её ребёнку.
- Благодарю, милорд! – вскрикнула она, поймав деньгу, и сразу же скрылась во тьму аллеи. Я засунул дешёвую игрушку в карман и продолжил свою прогулку, слабо улыбаясь своим мыслям.
Я добрался до таверны как раз в тот момент, когда бледная сфера Селуны выкатилась на небосвод над сторожевыми башнями города. Луна взошла. Развалюха располагалась на старом, далеко вдающемся в воды реки Чионтар причале; запахи рыбы и мусора плотной пеленой висели в воздухе. Я отворил дверь этой пивнушки и вошёл в слабо освещенное помещение.
В тот же момент дюжина пар глаз уставилась на меня, затем так же быстро их
