— Такие решения волей одного человека и сгоряча не принимаются, — выражая мнение большинства товарищей, проговорил Велибор. — Как народное собрание рассудит, так и поступим.
— Пока наши подопечные силы не восстановят, они находятся под защитой батюшки Велеса! — строго вымолвила старшая из целительниц Веда. — Все испытания, если они нужны, потом.
— Ящеры и смертные, получивших раны в бою, очистительные обряды, случается, полгода спустя после возвращения проходят, — добавил Боривой. — И ничего, Змейгород пока стоит.
— Сейчас гораздо важнее, когда позволят целители, не только Яромира, но также русалку и смертного расспросить, что они видели и как все происходило, — поддержал его старейшина Бронислав. — Каким образом им удалось, почитай, в одиночку самого хозяина Нави одолеть.
— Так это когда они в себя еще придут? — протянул Боемысл.
— Особенно смертный, — добавил Боеслав. — Ему больше всех досталось.
— Я, кстати, успел его расспросить до того, как он впал в забытье, — заметил Боемысл. — Он что-то говорил про громовую стрелу.
— А что до защиты Змейгорода, то у меня куда больше вопросов к братьям, несущим дозор в сторожевых крепостях, — напомнил Велибор. — Каким образом они врага проморгали?
Еще немного поговорив, ящеры разошлись, решив вернуться к обсуждению на совете, когда все участники событий хотя бы немного придут в себя. Сестры-целительницы, убедившись, что их подопечным требуется в первую очередь отдых, удалились. Поэтому, полежав еще немного неподвижно, Лана повернулась… и встретила наполненный пронзительной нежностью взгляд синих глаз.
— Ты тоже все слышала? — спросил ее Яромир, разглядывая так, точно увидел в первый раз или не мог наглядеться.
— Я не отдам тебя им на растерзание, — пообещала Лана, пытаясь приподняться и чувствуя слабость во всем теле.
Бедный Медведко и вовсе пока находился в глубоком забытьи. Хотя сестры говорили, что его жизни ничего не угрожает.
— Ради тебя я и на дно колодца опущусь, и в могилу лягу! — улыбнулся Яромир.
Он выпростал из-под одеяла правую руку, пытаясь дотянуться до лица русалки. На более резкие движения и решительные действия у него, похоже, тоже сейчас сил не хватало, и Лане это, пожалуй, даже нравилось. Впрочем, ей все происходящее здесь и сейчас все еще представлялось дивным сном, если бы не угрозы ящеров. Она потянулась навстречу и, поймав ладонь Яромира, дотронулась до нее щекой, а потом, осмелев, поднесла к губам, как мечтала долгими бессонными ночами.
— Я скучала по тебе, — призналась она.
— А я в изгнании понял, что без тебя просто умру, — завладев, в свою очередь, ее рукой, покрывал поцелуями кончики пальцев Яромир.
Похоже, целительницы их всех и оставили в одной избе, поскольку понимали, что святилища Велеса их подопечные непотребством не осквернят.
— Пойдешь за меня? — спросил Яромир, щекоча жесткими усами слабую, холодную ладонь.
— Прямо сейчас? — безмятежно улыбнулась Лана.
— Боюсь опоздать, — деловито продолжал Яромир. — Я всего на пару месяцев отлучился, и меня уже Кощей едва не опередил.
— Пока не пройдем очистительных обрядов, о свадьбе даже речь не стоит заводить, — нахмурилась Лана, ведя рукой по лицу ящера, словно таким образом пытаясь запомнить каждую его черточку.
— Да что эти обряды, — нахмурился Яромир, все-таки делая усилие и сначала садясь на постели, а потом одним движением оказавшись на лавке подле Ланы. — Главное, ответь, люб ли я тебе? В прошлый раз ты меня постылым называла.
— Так ты же вел себя хуже Кощеевых слуг с Ледяных островов, — напомнила Лана, которая, впрочем, не стала противиться, когда Яромир заключил ее в объятья.
— Так значит сейчас я тебе мил только потому, что от Кощея тебя спас? — с легкой обидой уточнил ящер.
— Если бы не спас, со мной бы сейчас не толковал, — шутливо погрозила ему Лана.
— Вот то-то и оно, что надо тебе поскорей замуж выйти, дочь-русалку родить, силу ей свою передать, чтобы Кощей и права не имел старый договор вспоминать и на дар не посягал.
— Экий ты разумный! Все рассчитал! — усмехнулась Лана, ероша и без того взлохмаченные и явно давно нечесаные вихры.
Сердце зашлось от предвкушения и восторга, когда услужливое воображение нарисовало дивную картину утра первого после свадьбы дня. Традиции велели и заветы предписывали на долгую счастливую жизнь, развязав брачным вечером тесемки рубахи и сняв с мужа сапоги, утром расчесать частым гребнем его волосы. Неужто это сбудется и у них с Яромиром, неужели и ее гребень не только в дни гадания коснется жестких рыжих кудрей?
Пока руки Яромира нашли себе усладу перебирать ее долгую косу, пропуская светлые пряди сквозь пальцы, будто песок или тягучий мед.
— Мне понравилось, что ты меня назвала разумным, — точно сытый кот, промурлыкал он.
— Вот только боюсь я, что с твоей прытью да жаром силу дочери мне ни за что не передать, — глянув на него с прищуром, улыбнулась Лана.
— Это почему же? — насторожился он.
— Да сплошные сыновья-ящеры, как у старших сестер, пойдут.
— Так это ж тоже неплохо! — воодушевился Яромир, утверждаясь на лавке и бесцеремонно усаживая Лану к себе на колени, благо Медведко их сейчас вряд ли мог увидеть, а целительницы разговаривали о чем-то своем на дворе. — Будет кому тебя защитить. Я вот только слышал, что другим, наоборот, батюшка Велес одних дочерей дает. Приходится даже принимать истинное обличие, чтобы зачать сына.
Так они и беседовали, как-то незаметно перейдя от разговоров к поцелуям. И трудно сказать, до чего бы их довела радость обретения друг друга и осознание того, по какой тонкой грани между жизнью и смертью они недавно прошли. Но в сенях лекарской раздались возбужденные женские голоса, среди которых Лана не без удивления узнала голос Гордеи.
— Ну нельзя к нему сейчас! — пыталась остановить девицу Веда. — Он в беспамятстве еще и не прошел очистительных обрядов. Да и лекарская изба не место для посторонних.
— Да я ненадолго. Я только взгляну на него! Мне надо убедиться, что он не умрет, а потом я уйду!
О том, что речь идет вовсе не о ее возлюбленном, Лана почему-то сразу догадалась.
Они с Яромиром едва успели разомкнуть объятья, надеясь, что растрепанный вид и румянец на лицах спишут на сложности выздоровления, как дверь распахнулась, и избу в сопровождении русалок вбежала запыхавшаяся Гордея. Кажется, даже не увидев Лану и Яромира, она бросилась к ложу Медведко, обильно кропя бледное лицо парня слезами.
— Живой! Ты все-таки живой! На кого ж ты решил меня покинуть?
Запекшиеся кровью губы разомкнулись, выпуская вздох, белесые ресницы дрогнули:
— Гордеюшка, Лада моя!
Глава 14. Испытание
— А откуда ты же ты, смертный, про громовую стрелу проведал?
— И почему с нами знаниями не поделился?
В просторной избе лечебницы, которую еще до Красной горки покинули, разойдясь по домам, последние раненые, снова сделалось тесно. Навестить Яромира и идущего потихоньку на поправку Медведко пришли и смертные во главе с будущим тестем Гордеем, и те из ящеров, которые считали разговоры о необходимости каких-то испытаний стариковским бредом и мелочными счетами. К Лане, на время вынужденного заточения перебравшейся с разрешения Веды в лекарскую, пришли сестрица Даждьроса, Дождирада и другие русалки. К ним присоединились Гордея и Купава с Бусинкой, навещавшие Медведко едва ли не каждый день. Яромир даже завидовал, хотя имел возможность видеться с Ланой куда чаще, нежели за все предыдущее время их не такого уж долгого знакомства.
Сейчас, впрочем, разговор шел не о предстоящей свадьбе, вернее, даже двух, а о неведомом для ящеров оружии против Нави. Медведко переглянулся с Гордеем, который не отказывался назвать парня сыном и после выздоровления взять отроком в дружину, а потом пояснил:
— Это оружие верхнего мира. Им Вещие птицы владеют. В руках ящеров оно, возможно, и не поможет. Хотя в посаде любая старуха вам расскажет, что для борьбы с Полуденицами надо кинуть в основание смерча сулицу или нож.
