— Как вы сегодня? — спросила я.
— Да, примерно как я сегодня, — сказала Далия. — Только ты это можешь вытворить прямо на глазах у проверяющего, и тогда из-за тебя накажут весь клан! Потому что ты его глава!
— О, — только и сказала я. — В таком случае я передам вам власть прямо сейчас.
— Раньше надо было, — сказала она.
А Миша пояснил недовольно:
— Теперь никакие перетасовки силы невозможны. Видишь, колонка светится? Улавливает колебания силы во всей округе. Так же как перемещения за пределы поместья.
Далия ворчала:
— Вызвать инспектора! Какая низость!
— Я не знала, что это кнопка вызова инспекции! Я думала, это сигнализация!
— Сигнализация? — высокомерно переспросила Далия.
— Да. От воров.
Она расхохоталась, некоторые нерешительно подхватили ее смех.
— От воров! — Далия утерла слезы, выступившие от истерического смеха. — Ты думаешь, что к нам, ведьмам, могут забраться воры?
— А что — нет? — робко спросила я.
— Нет, — сказала Далия.
Ах, ну да. У них же система пропусков. Прям как военный объект.
— А как инспекция может… наказать? — нерешительно спросила я. — Наверное, это что-то не слишком страшное?
— Для тебя — нет, — сказала Далия, — ты ведь привыкла быть слабой, беспомощной и никчемной, впрочем, как все простые…
— И вовсе я не никчемная, — перебила ее я.
Но она меня не слушала, а продолжала:
— А вот для нас — да. Они могут, например, лишить магической силы. На много лет.
— Не обязательно на много, — возразила Маргарита, — меня как-то лишили, всего на месяц. Это, конечно, было ужасно, но зато я научилась варить супы, вязать, а еще выпалывать сорняки на огороде по-настоящему.
— Мне кажется, — ледяным тоном сказала Далия, — что никто из присутствующих не желает учиться выпалывать сорняки на огороде. По-настоящему.
Все покивали согласно.
— Ну и что, — сказала я этим снобам. — Я вот всю жизнь живу без колдовства — и ничего!
— Действительно, — Далия смерила меня презрительным взглядом. — Ни-че-го.
— Мама, — укорил ее Миша.
— Что — мама? — взвилась Далия. — Если бы ты не привел в дом эту простушку…
— Свою невесту, — уточнила Маргарита.
Далия только закатила глаза.
А Маргарита сказала:
— И что мы тут все стоим? Пойдемте в гостиную, там нас ждет прекрасный концерт, танцы и коктейли. — Она развернулась и пошла к дивану-айсбергу.
Все, в том числе и мы с Мишей, последовали за ней.
Большое окно за эстрадой было разбито. Так вот куда улетели мячи! Интересно, мне предъявят счет?
Но Мишина бабушка шевельнула рукой в сторону окна, осколки взлетели с пола, встали на место — и окно снова было как новенькое!
Маргарита скомандовала громко:
— Играйте же!
Инструменты, которые хаотично парили по всему залу, направились к эстраде, потолкались, расположились в два ряда и заиграли что-то совсем старое, похожее на джаз или, не знаю, какие бывают старые танцы — чарльстон?
— Миша, — спросила я тихо, — зачем вы вообще установили эту кнопку, если все боятся инспекции?
— По закону положено, — ответил Миша.
Вот уж не думала, что ведьмы тоже должны соблюдать какие-то законы.
— А если не установить?
— Все устанавливают, — пожал плечами Миша. — Есть же штрафы и наказания, так что все равно заставят.
Я бросила сумку и кофту на высокий круглый столик, поправила прическу — вечеринка так вечеринка.
Гости наполнили зал. Из-под арки потянулись официанты с подносами. Люди стали делать вид, что развлекаются на вечеринке, хотя лица у всех были озабоченные. Официанты тоже не выглядели радостно.
Я спросила у Миши, коснется ли проверка слуг? Он сказал:
— Разумеется. Всех, кто находится на территории. Наши слуги тоже не из простых, сама понимаешь.
Из простых тут была только я. И то теперь в ведьму превратили.
Мишин отец появился в гостиной только что — похоже, наши разборки его совершенно не волновали — и беседовал с гостями, попивая вино.
Соседи явно не знали, куда деваться в этом сборище родственников. Тетка, притулясь в углу у стены, тянула через соломинку коктейль. Муж маячил около нее, но глаза его следовали за Далией. Да он к ней неравнодушен, честное слово! Но Далию его внимание, похоже, только раздражало.
Я спросила Мишу, где эти соседи живут и давно ли их семьи знакомы. Может, заодно выяснится, как именно они, как сказала Далия, породниться хотели?
— Весловские живут на другой стороне озера, — сказал Миша.
Так вот почему они на лодке приехали!
— Они там лет двадцать назад поселились, — продолжал Миша. — Тогда наши семьи и подружились.
— А с их дочерью ты…
— Что — я? Да, мы общались в детстве и… — Миша отвел взгляд куда-то в сторону, — в юности.
Он посмотрел на дочь Весловских, блондинку в коротеньком серебристом платьице, которая стояла недалеко от эстрады и, вихляя бедрами, изображала какой-то непонятный танец, совсем не под музыку.
Девица перехватила Мишин взгляд, помахала ему рукой и направилась к нам.
— Привет, Мишечка, — сказала она мелодичным голоском, когда подошла, и чмокнула моего жениха в щеку.
Миша слегка порозовел от смущения и ответил:
— Привет, Мелисса.
Мелисса, значит. И чего это он смущается, как идиот?
Я толкнула Мишу в бок и сказала:
— Познакомь нас.
— Да, извини, — сказал Миша. — Это Вика, моя невеста.
— Да, я слышала, что говорила твоя мама, — улыбнулась Мелисса ему и обратилась ко мне: — Значит, ты из простых?
— Теперь уже нет, — вскинула я подбородок.
— Да-да. — Она засмеялась, но каким-то неприятным смехом. — Маргарита Петровна здорово подшутила надо всеми.
— Да, — по-дурацки хихикнул Миша, — но Вика передаст власть маме, скорее всего.
— Еще неизвестно, — буркнула я. Хихикает он, видите ли!
— Да что простушке делать с магией? — сказала Мелисса-Крыса Белобрыса снисходительно.
— То же, что и всем. Вот ты что с ней делаешь? — сказала я.
— Я-то прирожденная ведьма, — сказала она и игриво улыбнулась Мише: — Может, это тебя когда-то и отпугнуло?
Миша насупился:
— Вообще-то это ты тогда чего-то испугалась.
— Разве? — невинным тоном спросила она, поигрывая пальцами по бахроме на платье.
— Хотя теперь это не важно, — бросил Миша. — И я люблю Вику именно за то, что она обычная.
— Теперь уже необычная, — подмигнула ему Крыса. — Значит ли это, что ты ее больше не любишь, а?
— Разумеется, не значит, — сказал Миша с досадой.
— Знаешь, — сказала Мелисса с заговорщическим видом, — вот смотрю на вас и думаю, может, все же зря я тогда не приняла твое предложение?
