— Это твои дети, — заявил Чёрный не открывая глаз.
Драконята развлекались тем, что перепрыгивали с одного родителя на другого, периодически прицельно плюясь огнём друг в друга.
— Ра-асти-и! — взвыла Золотая после очередного особо удачного плевка угодившего ей в глаз. — Забери сорванцов на озеро! Мы всю ночь охотились! Я отдохнуть хочу!
— А кто им игрушки сделает? — поинтересовался сидящий рядом парень, занятый выстругиванием деревянных мечей.
Леди жалобно взвыла и Расти отложил нож и незаконченную игрушку в сторону.
— Впрочем, им и правда пора купаться, — сказал парень, поднимаясь на ноги. — Ваол, Тисса, Миф! Кто пойдет купаться с дядей Расти?!
Парень потянулся, и через мгновение на его месте появился крупный Серебряный дракон. Радостно верещащие драконята во мгновенье ока забрались ему на спину, и весёлая компания поднялась в небо.
А на озере парень с серебряными волосами купал троих детей — двух ловких и крепких мальчиков и весёлую девочку.
…Лишь солнце да песок жгут нам сапоги,
За короткий срок мы смогли найти
Тысячи дорог, сложенных с могил, нам с них не сойти.
И может быть кому не дадим своей руки,
Может потому, что у нас внутри
Все осколки льда не растопит ни одна звезда.
Мне страшно никогда так не будет уже.
Я — раненное сердце на рваной душе.
Изломанная жизнь — бесполезный сюжет.
Я так хочу забыть свою смерть в парандже.
группа «Кукрыниксы», песня «Звезда»
Его длинные, золотые кудри бились за спиной как знамя на ветру. Золотое знамя с кровавым отблеском заката. Тёплый день и тёплый ветер не могли спасти одинокого путника от холода, и он кутался в свой серый плащ, шагая по полю. Его нечеловечески красивое лицо и нереальной синевы глаза могли подсказать знающему человеку, кто такой этот одинокий странник. Но никого вокруг не было, кроме полевых цветов и трав, да шёлковокрылых мотыльков. Он шёл, опустив глаза, не видя луга, по которому шагал, не замечая искорёженных словно болезнью яблонь…
Он видел совсем другие картины.
Аккуратные, ухоженные домики словно вливались в этот яблоневый сад, где ветви прогибались от тяжести плодов.
— Ну наконец-то ты вернулся! — золотоволосый, стройный и широкоплечий мужчина вышел навстречу путнику в пропылённом сером плаще. — Гулёна! И в кого ты такой, а?
— Сам в себя! — гордо вскинул голову младший брат первого.
Гордая мина продержалась недолго и через миг странник уже крепко обнял старшего брата.
— Хэй, Мири, смотри кто вернулся! — крикнул старший в сторону сада, отстранив путника.
Маленькая, стройная девушка стрелой вылетела из сада и тут же повисла на шее вернувшегося любимого. Её золотые локоны волной спускались до колен, белое платьице облегало очень тоненькую, стройную фигуру, а лицо было ещё прекраснее, чем у мужчин.
— Элли!.. — радостно вскрикнула она, вскинув сияющие глаза. — Тебя так долго не было! Ты привёз мне новые песни?..
— Да, Мири, привёз, — ласково улыбнулся путник. — Песни тебе, редкие камни Мирну, семена новых злаков для Роны и Герта, рецепт воронёной стали для Танри, и ещё всего целую кучу…
— А какие песни ты мне привёз? — склонила голову набок его любимая маленькая птичка. — О чём теперь поют в мире?
Элльри ответил не сразу, Мири успела заметить как в небесных глазах любимого промелькнула грусть.
— Поют о печали и страхе… Но я привёз тебе иные песни, звезда моя.
— Элли! Элли вернулся!
Звонкоголосая стайка детворы выбежала из-за поворота и сразу же облепила странника со всех сторон.
— Элли, Элли, расскажи где ты был!..
Путник споткнулся и замер. Из земли выступал заржавленный металлический молот. Встав на колени, Элльри с великой нежностью провёл рукой по ржавому, грязному куску железа.
— Ты себе новый сделал? — улыбнулся другу Элли. — Который по счёту?
— А я их считаю что ли? — пожал широкими плечами кузнец, откинув за спину волну красно-золотых, будто пламенных кудрей. — Но, согласись — красив!
Странник и не собирался спорить — покрытый замысловатой резьбой и рунами молот с первого взгляда приковывал к себе всё внимание. Кузнец, забавляясь, легко подкидывал и ловил тяжёлый инструмент за металлическую рукоять. Тонкие, изящные пальцы и узкое запястье обладали гораздо большей силой, чем могло показаться.
— Ты им работаешь, Танри?
— А для чего же ещё молот нужен, Элли? — весело рассмеялся кузнец. — Не любоваться же на него! Хочешь, скую для Мири обручальный венец?..
— А я не успел его подарить, Танри… Последняя работа твоего молота, так ведь?.. Нет… Нет, Танри. Последней работой были головы врагов… Последнее творение твоё… Не успел…
Путник бережно извлёк на свет заржавленные останки некогда прекрасного молота, вытер полой плаща и мимолётно удивился, почему его оставили здесь, а не забрали, как многое другое. Сам инструмент Великого Кузнеца был произведением искусства. Но его оставили ржаветь…
…Мы не ковали мечей, не зная что это такое и зачем они нужны. Мы жили в мире и любили его, а мир любил нас. Только я, Лэтэри и Данари — Странники, знали, что такое оружие. Но мы не умели убивать…
Поднявшись, он так же бережно обернул молот в масляную тряпицу и положил в поясную сумку.
— Опять тоскуешь? — девушка прильнула к любимому, стараясь с высоты своего невеликого ростика заглянуть в глаза высокого странника.
— Всё-то ты знаешь, звёздочка моя, — с ласковой печалью улыбнулся Элльри.
— Знаю, — серьёзно кивнула девушка. — Иди, Элли. Я слышу как тебя зовёт дорога. Странникам не дано надолго оставаться даже дома. Ты летать рождён. Лети…
— Я вернусь скорее, чем ты думаешь, свет мой ясный. Что тебе принести?
— Мне — принеси себя! А Гэллри просил новую лютню…
Элли перешёл вброд мелкую речушку и ступил на другой берег. Здесь везде росли кусты роз. Всегда, всегда, в любое время года они цвели здесь, и ядовитые шипы больно разорвали руки раздвинувшему кусты путнику. Но когда капли крови стекли с его ладоней, цветы, словно опомнившись, прянули в стороны и смокнулись за его спиной.
