— И это хакер? — озадаченно пробормотал Антошкин отец, наблюдая за жердиной, как он мысленно окрестил Толика.
— Компьютерщик, — пожал плечами Семен Семеныч.
— Мальчишка…
— Они все мальчишки, с этим надо мириться. Время сейчас такое, что каждый мало-мальски образованный подросток компьютер знает лучше, чем пара уфологов с докторскими степенями.
Тошкин отец вздохнул, повернулся к ребятам спиной.
— Я понимаю, Семен, но то-то и обидно. Я ж не старик, все же в силах разобраться с дурацким ящиком. Однако же…
— Так сядь и разберись. Книжек полно, у меня сын компьютер по книжкам осваивал. И ничего, нормально все уяснил.
— А сам?
— А у самого времени нету, — вздохнул Семен Семенович. — Все знать нельзя, дружище. Мы и в моделях с тобой не Копенгаген, и в компьютерах, а они… Это их мир. Этих мальчишек, наших сыновей. Помнишь: в школе каждый мечтал стать космонавтом?
— Помню, — хмуро кивнул отец Антона. — Только не стал никто. Все — кто в науку, на копеечные зарплаты от государства, кто — в бизнес с волчьими законами, кто…
— Вот-вот, — кивнул Семен Семенович. — А они сейчас могут мечтать лететь к звездам. Так зачем нам тормозить их с их мечтами?
— Да пусть мечтают, чё привязался? — отмахнулся отец Антона.
— Э нет, — хитро сощурился второй уфолог. — Мечтать им запретить никто не может. А вот надо сделать все, чтобы им помочь. Пусть если не мы, то дети наши полетят, наконец, в космос. Хоть на марс, на котором согласно песни будут яблони цвести.
Тошкин отец посмотрел на Семен Семеныча как-то странно. Рот у него приоткрылся, и глаза выпучились, будто у выброшенной на берег рыбы.
— Ну, ты и замахнулся, Семен, — выдавил он, наконец.
— А почему нет? Мы уфологи, у нас есть артефакт осколок внеземной цивилизации. А вдруг, как это — космолет? А вдруг, как мы — на пороге нашей планетки, и дверь уже не заперта? Нам с тобой осталось только отворить ее и все, а наши мальчишки нам помогут. То есть помогут они не нам, а себе. Потому что к звездам полетят они, а не мы.
Не известно до чего бы еще договорились два доктора наук, а только ответить Антошкин папа не успел. Через двор к ним летел Антошка.
— Ну что? — в один голос спросили уфологи.
— Не его профиль, — важно сообщил Антон. Тон и выражение он явно почерпнул у Толика-хакера. — Но он обещал привести к нам 3Dграфиста.
— Кого?? — не понял отец.
— Ну, такого специалиста, который рисует на компьютере объемные картинки и заставляет их шевелиться, — как маленьким объяснил Антон. — Толик сказал, что специалист классный, нарисует все в лучшем виде. А сам он по другому направлению работает. Вот программу написать или там сайт сломать он может, а картинку красивую не сделает.
Семен Семеныч выступил вперед:
— И когда он приведет этого графиста?
— Завтра к артефакту. Я рассказал, как ехать. Они приедут после школы. Часа в четыре вечера.
* * *
У артефакта кипели страсти.
— Моя очередь, — краснея и пуча глаза, надрывался Толстик. Он приехал с доделанной, наконец, новой моделью и пытался отбить у Витька право на исследовательский заезд в артефакт.
— Вот еще, — Витя старался держать себя спокойнее, но розовеющие щеки и красные, словно вареные раки, уши выдавали его волнение. — Я знаю артефакт как свои пять пальцев, я знаю, как с ним работать, а ты только в монитор зырил.
Ребятня тоже разделилась на два лагеря. Половина поддерживала опытного и знающего Витька. Вторая половина против Витька ничего не имела, но требовала справедливости. Глаза ребят горели, лица наливались краской, назревал конфликт, а ни тренера, ни ученого поблизости не было. Только Мишка Лепехов, хмурый как сентябрьская туча, повторял то одному, то другому пацану:
— Посмотрим, что им Палыч скажет, поглядим еще, что скажет Палыч.
Антошка ни Витька, ни тем более СТСа поддерживать не стал. Зачем головой о стену биться, он ловко вывернулся из толпы и помчался к строительному фургончику, в котором дядя Сема и тренер Валерий Палыч готовили аппаратуру, не подозревая о текущем бунте.
— Витяй, — кричал кто-то из толпы, — Давай по-честному, ты уже вон сколько, а другие тоже хотят.
— Он один ландшт… ланштд… ландшафт знает, — заорали с другой стороны.
— Я один знаю особенности ландшафта, — гордо сообщил Витёк, без какой-либо запинки на трудном слове.
— Тоже, герой нашего времени нашелся, — наливаясь кровью гаркнул Толстик. — Я тоже не первый год с машинками работаю, и ланшт… ландшт… Короче каждый поворот в лабиринте знаю, каждую дорожку.
— Не шуми, еще не известно, что Вам на все это Палыч скажет, — вклинился сердитый до нельзя Мишка Лепехов.
— Да чего он скажет, — неожиданно спокойно, со злой насмешкой произнес Толстик. — Незаменимых у нас нет. Валерий Палыч человек справедливый. Не то, что некоторые. Возомнят о себе невесть что. Ты что думаешь, — переключился он на Витька. — Знаменитостью стал? Да никто тебя не знает. Вот сейчас спросить у первого встречного кто такой Витёк, что тебе ответят? Плечами пожмут, в лучшем случае группу ДЮНА вспомнят.
— Значит, никто меня не знает? — Витя сдерживался до последнего. Но эта фраза Толстика, а быть может насмешливый тон, коим она была сказана, разозлили и его. — Пошли. Пойдем и спросим. У первого встречного.
— Моделисты и уфологи не считаются, только сторонние люди, — предупредил СТС.
— Хорошо, — запальчиво выдал Витя.
— Если первый встречный скажет, что Витька знать не знает, то следующим в артефакт запускаю машинку я.
Витька открыл, было, рот, но тут же его и закрыл. Первый приступ злости прошел, и Андронов понял, что положение у него по сути — проигрышное. Не такой он и герой на самом-то деле. Не утренняя звезда, даже не паренек из рекламного ролика. Но отступать было поздно.
— Хорошо, — тихо согласился он. — А если первый встречный скажет тебе, кто такой Витёк Андронов?
— Тогда я признаю тебя героем нашего времени, себя осликом Иа, и никогда больше сам таких разговоров не заведу, — Толстик чувствовал себя победителем и, как победитель, был щедр.
— По рукам, — кивнул Витёк.
Толстик протянул, было, руку, но отдернул, сказав с подозрением:
— Только первого встречного выбираю я.
— Хорошо, кивнул Витёк, и пари было заключено.
Толстик огляделся по сторонам:
— Где тут первый встречный? О!
Взгляд СТСа остановился на двух фигурках топающих по тропинке со стороны станции. Несмотря на немалое расстояние, можно было различить, что принадлежат они двум пацанам. Один тощий и высокий лет шестнадцати. Второй — того же возраста, был еще выше при той же худобе и выглядел комично.
