— Ну, что касается этого... — заговорил лорд Дарси.
— Они все врут, — тремя часами позже сетовал префект Сарто. — Каждый, да, каждый из этих ублюдков лжет.
— К тому же не слишком убедительно, — добавил мастер Шон.
— Хорошо, давайте посмотрим, что у нас есть, — сказал лорд Дарси, доставая свои записи.
Они сидели в глубине холла, за столом; кроме них, в вагоне никого не было. Отделить друг от друга подозреваемых оказалось не так уж и сложно; начальник поезда открыл вагон-ресторан раньше обычного, и женевский начальник стражников, которого Сарто взял с собой, встал у его дверей. Пассажиров приглашали в холл по одному, задавали вопросы и просили пройти в вагон-ресторан. Таким образом, они не имели возможности обсудить вопросы и ответы с теми, кого еще не допрашивали.
Тонио, ночной проводник, был первым. Затем его попросили уйти из вагона и больше не возвращаться. Он не возражал: чаевых этим утром все равно было бы не дождаться.
Начальник поезда распорядился, чтобы в вагоне-ресторане пораньше приготовили кофе для всех, а лорд Дарси соорудил кофе для троих допрашивающих сам, встав за стойку бара.
В восемь часов официант в вагоне-ресторане начал сервировать завтрак. Теперь уже было почти девять.
До Рима оставалось три часа.
Лорд Дарси просматривал свои записи вопросов, когда римский префект сказал:
— Вы заметили в этих людях одну странность? Что они все знают друг друга?
— Да, похоже, некоторые знают, — ответил мастер Шон.
— Нет, префект абсолютно прав, — возразил лорд Дарси, не отрывая взгляд от своих записей. — Они действительно все знают друг друга, и очень хорошо.
— И еще, — продолжил префект, — они старались, чтобы мы этого не поняли. Они собрались здесь для какой-то цели, но пока что никто не проговорился, для чего именно.
— Мастер Шон, — сказал лорд Дарси, — вы, похоже, не прочли марсельскую газету, которую я вам оставил на полке вчера вечером?
— Нет, святой отец. Я устал. Я вспомнил только что об этом. Вы имели в виду некролог?
— Да, — лорд Дарси посмотрел на Сарто. — Возможно, это было и в женевских газетах. Похороны некоего Николаса Журдана состоятся завтра в Неаполе.
— Я слышал об этом, — ответил Сарто, — но больше по разговорам в управлении. Николас Журдан, капитан имперского флота, в отставке, предположительно скончался от пищевого отравления, но есть некоторые улики, указывающие на то, что это было хорошо спланированное самоубийство. Если это действительно самоубийство, мы передадим это дело неапольским властям. Мы не любим связываться, если в деле нет криминала. Потом, эта шумиха вокруг похорон. Ну, вы знаете.
— Хм-м-м, — сказал лорд Дарси. — Я не знал о версии самоубийства. А что, есть какие-то доказательства, что у него была депрессия?
— Я слышал, что была, но вот причина неизвестна. Может — здоровье.
— Я знаю и другую причину, — сказал лорд Дарси. — Или, по крайней мере, возможную причину. Около трех лет назад капитан Журдан ушел в отставку из военно-морского флота. Это была слишком ранняя отставка, и он был довольно молод для капитана. Было указано: по причине здоровья. В действительности это был выбор между отставкой и весьма неприятным военным судом. Причиной этому, видимо, стал довольно бурный роман с сицилийской дамой из Мессины. Она жила в его квартире в Неаполе. Обычно такие вещи не очень-то беспокоят, но именно эта девица оказалась агентом Его Славянского Величества Казимира, короля Польского.
— А! Снова проклятый шпионаж! — воскликнул префект.
— Именно. В то время капитан Журдан командовал кораблем Его Величества «Хелгойский залив» и был очень любим как офицерами, так и матросами. Очевидно, что и Адмиралтейство держало его на хорошем счету, иначе они бы не назначили его командовать одним из важнейших и сильнейших боевых кораблей флота. Но когда раскрылось, что его девушка шпионка, все предстало в совершенно ином свете. Но они не могли доказать ни того, что он знал, что она шпионка, ни того, что он выдал ей какие-то военно-морские секреты. Но подозрение осталось. И ему предложили выбрать. Безусловно, военный суд погубил бы его карьеру на флоте. Его бы признали невиновным, а потом отправили на какой-нибудь ледяной остров у южных берегов Новой Франции, и считал бы он там пингвинов. Поэтому он, естественно, предпочел отставку. Так что если это самоубийство (как вы предполагаете) то, вероятно, из-за отчаяния, вызванного событиями трехлетней давности.
Префект Чезаре кивнул с удовлетворенным видом:
— Я сразу должен был заметить. Как эти люди держатся, как одни из них выказывают особое уважение другим... Это офицеры «Хелгойского залива». И Пибоди, скорее всего, тоже.
— Я бы тоже так сказал, — согласился лорд Дарси.
— Проблема в том, — продолжил Сарто, — что у нас все еще нет мотива. Надо расколоть кого-то из них. Вы оба знаете их лучше, чем я; кого бы вы предложили?
Мастер Шон сказал:
— Я бы предложил молодого Джеймисона. Святой отец?
— Согласен, мастер Шон. Он признался, что пошел поговорить с Пибоди, но мне показалось, что он вовсе не хотел этого делать, что он недолюбливал его. Может, стоит слегка надавить на него, мой дорогой префект?
Тотчас позвали молодого, розовощекого Чарльза Джеймисона. Он явно нервничал. Да и как не нервничать молодому человеку, сидя перед тремя мужчинами гораздо старше его — священником, могущественным волшебником и агентом сильнейшей Римской полицейской префектуры. И хуже всего подобная ситуация для тех, кто так или иначе причастен к убийству. Чезаре Сарто выглядел мрачно; его губы были сжаты, в глазах светился холод. Тот человек, чьим именем он был назван, Кай Юлий, должно быть, выглядел два тысячелетия назад примерно так же, когда перед ним представал какой-нибудь нагрешивший молодой центурион.
— Молодой человек, вы знаете, что помехи расследованию уголовного преступления первой степени, создаваемые ложью следователю, — это преступление, наказуемое не только гражданским судом, и я могу подвести вас под трибунал Имперского флота, и вы можете потерять ваше офицерское звание?
Розовое лицо Джеймисона побелело. Его рот открылся, но из него не вылетело ни звука.
— Я знаю о том, — безжалостно продолжил префект, — что один или несколько ваших начальников, которые сейчас находятся в вагоне-ресторане, могли приказать вам сделать то, что вы сделали, но такие приказы незаконны, и в свою очередь, также попадают под трибунал.
Молодой человек все еще тщетно пытался совладать со своим голосом, когда мягко вмешался отец Арманд:
— Ну, префект, не стоит нам так давить на парня. Я уверен, теперь он осознает всю серьезность своего преступления. Почему бы вам не рассказать нам обо всем, сын мой? Думаю, префект не станет обвинять вас, если вы нам сейчас поможете.
