Немного выждав, Флориан вышел из своего укрытия, и последовал за двумя удаляющимися фигурами. Герцог казался задумчивым. Закат приближался – небо повсюду, кроме западной стороны, приобрело необыкновенный розовый оттенок. Невероятно белые облака проносились прямо над головой с огромной скоростью, словно стремительные лебединые стаи. Воздух был особенно прохладен, шел легкий дождик. Рассеянное сияние сегодняшнего заката придавало посыпанной гравием дорожке розоватый оттенок. Газон, на котором зеленая трава смешивалась с белыми соцветиями, в этом блеске, наводнявшем все вокруг, принял холодную синевато-багровую окраску. Слева от Флориана пушистые облака над горной вершиной казались жестокими судьями в высоких напудренных париках, слушающими дело против кого-то по соседству с герцогом.
Флориан пожал плечами, но взгляд его оставался задумчивым. Довольно неприятно, если твой небесный покровитель вместо того, чтобы вымолить у бога прощение за твои грехи в прошлом – чего изменник Хоприг и не собирался делать, собирается навредить тебе в будущем.
Глава 10
Свадьба в Бранбелуа
Флориан женился так часто, что имел право считать себя знатоком свадеб. Он торжественно заявлял, что никогда еще на его венчание не собиралась более восхитительная компания, чем весельчаки и кутилы, пришедшие в Бранбелуа со всех концов Акайра, освобожденного наконец от векового заклятия. Древний Акайр был лесом, сохранившимся еще с тех пор, когда вся суша представляла собой один сплошной лес. Все его обитатели пришли воздать хвалу доблестному победителю, спасшему их от вечного сна. Пришли эльфы в низких голубых шляпах; гномы в красных шерстяных одеждах; кобольды в коричневых куртках, покрытых стружкой и опилками. Дриады и другие древесные духи прибыли, конечно, в покрытых зеленью костюмах. За ними пришли фавны с пушистыми пятнистыми ушами, и русалки с зелеными зубами и удивительно красивыми льняными волосами, и дургары, чьи свободно свисающие руки касались земли при ходьбе, и странная маленькая рахна, белая и полупрозрачная, словно желе, и божества кустарников – древнейшие живые существа в Акайре, давно пережившие свою божественность. Все они пришли из разных времен и мифологий и создали потрясающую шумиху вокруг Флориана и его удивительных подвигов, спасших их от многовекового сна под заклятием Мелузины.
Флориан принимал все почести с достойной похвалы скромностью. Ему нравилось беседовать со своими гостями, ведь они рассказывали невероятные истории из прошлого, хотя герцогу и казалось, что многое в этих историях не логично. Эльф исполнил для герцога магический танец; Стромкарл оставил свой лесной водопад чтобы сыграть Флориану на золотой арфе, чью музыку раньше было небезопасно слушать; Коррид преподнес ему волшебную сумку с волосами и парой ножниц.
– Я в восторге от Бранбелуа, ведь здесь я открыл для себя куда более героический и восхитительный мир, чем мечтал увидеть когда-либо, – заявил герцог в день свадьбы.
– Так почему же ты не останешься с нами, вместо того чтобы увозить мою дочь в свои края? Почему ты не хочешь жить здесь и стать королем после моей смерти?
Флориан посмотрел вниз с портика, на котором они ожидали, пока королева Присцилла завершит свой туалет. Оттуда он мог увидеть кусочек нового мира – леса, словно глубокие раны рассекавшие бледную зелень полей. Он видел узкие блестящие полоски рек, а в одном месте прямо под ними бушевал гром, казавшийся сверху легким колыханием женской вуали. Пуактесм казался погруженным в зеленовато-голубую дымку. Вплоть до самого горизонта никакие резкие очертания не нарушали гармонию увиденного. А дальше все таяло в просторах жемчужного неба – не ясно, где кончалась земля и начиналось его мягкое и безмятежное сияние.
Странным казалось видеть до боли знакомый, скучный, довольно заурядный Пуактесм в таком поэтическом качестве, зная, какие заносчивые и мелочные людишки барахтаются там в своих банальных проблемах. Как замечательно было бы остаться здесь, в Бранбелуа, и стать королем в месте, где время на века замедлило свой ход. Но Флориан помнил о своем договоре с Жанико, и знал, что не сможет сдержать данное слово, оставшись здесь. Казалось, что к сиянию этого волшебного дня примешивается сияние меча, с помощью которого герцог должен выполнить свою часть сделки. Фламберж ожидал своего часа где-то в лежащих у ног герцога землях.
Вот почему, будучи человеком слова, Флориан решительно произнес:
– Нет, ваше величество, мое место в другом мире, и я еще не до конца выполнил свой долг там. Но меня утешает мысль о многих месяцах счастья до того, как случится то, что случится.
– Так ты рассчитываешь на многие месяцы счастья… Твой образ мыслей, зять мой, так трогателен.
– Простите, ваше величество, если я расстроил вас.
– Откровенно говоря, я буду очень скучать по дочери. Тем не менее, моя супруга уже почти одета, я надеюсь, и ожидает нас. Так пойдем же в церковь, сын мой.
– Охотно!
Флориан позабавился над отцовской слепотой, но остался очень доволен своим разговором с королем. Наконец они с Мелиор шли под венец, в странной подземной церкви Феота, следуя свадебному ритуалу Лоу Гиффса. Тем утром на прелестной головке Мелиор был венок из чертополоха, а на обвивающем талию поясе висел миниатюрный стальной замок. В руках девушка держала прялку, лен и веретено. Свадебная церемония в Феоте показалась Флориану незатейливой.
Сначала молодоженам вручили яйцо и плод айвы: жених подал невесте фрукт, а она, съев айву, разбросала семена вокруг. Затем он взял у Мелиор яйцо и разбил его о землю. Святой Хоприг, оставивший свою должность первосвященника Лоу Гиффса и еще не назначивший своего преемника, шепотом задал жениху вопрос.
Флориан был изумлен и не скрывал этого. Но ответил уверенно:
– Ну, скажем, девять раз.
Хоприг разделил торт на девять частей и поместил его на алтарь. Затем он перерезал горло белой курице и окропил ноги жениха и невесты ее кровью. Зазвучали трубы, и король Вильгельм вручил Флориану маленький ключ.
Глава 11
И красота доставляет неприятности
Даже самые юные и очаровательные леди по соседству признавали, что новая герцогиня де Пайзен просто великолепна. Джентльмены Пуактесма оказались буквально ослеплены красотой Мелиор и неустанно восхваляли ее совершенство. Впрочем, Флориан вскоре заметил, что все они довольно нелогичны в своих панегириках его супруге. Восхитительные хвалебные песни, посвященные, например, ее глазам, герцог находил до забавного отличающимися друг от друга даже по вопросу цвета глаз. Это обстоятельство вызывало его любопытство.
