- Начнут восхвалять или ругать, так часто бывает с первооткрывателями, - улыбнулся парень.
- Все может быть.
Первые лучи солнца, изрезанные ветвями деревьев, упали на поляну. Мужчины следили за рождением нового дня пока Родион не оборвал молчание.
- Ну что ж, удачи тебе, - сказал парень, поднимаясь с земли. - Мне пора возвращаться.
- И тебе удачи, - ответил взаимностью Виссарион.
Молодой человек вернулся на берег, сделал в карте пометку, где закончились поиски, добрался на лодке до ближайшего селения и оттуда на автобусе вернулся в город.
7 глава
Вечера пятниц, целые субботы и первые половины воскресений оставшегося лета и осени до наступления холодов Родион проводил на водоемах губернии. Ночами он разыскивал свечное дерево, а днем отсыпался в палатке. Он побывал более чем на сорока озерах и прошел на лодке вдоль девяти рек. Но нигде не обнаружил следов растения, описанного Анфисой Степановной. Когда вместо пышных крон к концу ноября остались только тощие корявые палки молодой человек задумался о перспективах зимних выездов. Горят ли свечи, когда кружат вьюги или подобно листьям, спрыгнувшим с ветвей, они гаснут, чтобы разгореться весной. Поскольку ответов не нашлось он отложил поиски до апреля.
Три месяца зимы Родион не выезжал за пределы города и старался лишний раз не выходить на улицу. Холод действовал на молодого мужчину угнетающе, он даже сменил работу, чтобы не мерзнуть на остановках. В одном неприметном заведении на окраине ему предложили разливать напитки.
На третий день за стойкой с парящими бутылками, подвешенными за горлышко к огромным воздушным шарам, случилось необъяснимое. В кафе "Воздух", зашла высокая дама в короткой дубленке, отороченной мехом. Узкая юбка обтягивающая округлые бедра спускалась до самых щиколоток, позади волочился шлейф. На ногах ботинки с закругленными носами на высоком каблуке. Руки спрятаны в меховую муфту. Лицо скрывала широкополая шляпа с вуалью. Она медленно короткими шагами прошла к бару.
- Добрый вечер! Что будете пить? - обратился Родион.
Она ничего не ответила, высвободила руки в которых держала блокнот и механический карандаш, написала на белоснежном нелинованном листе пару предложений, перевернула запись вверх ногами и протащила их по столешнице прямо к Родиону.
- Мне нужно это прочитать? - уточнил молодой человек.
Дама утвердительно кивнула. Глаза Родиона перепрыгивали со строчки на строчку и чем ближе он продвигался к окончанию рукописного текста, тем больше терялся.
- Извините, я не могу сделать этого сейчас. Я на работе, - оправдывался Родион.
Дама снова схватилась за блокнот, черканула два слова и сунула ему.
- Не надо платить, я и без денег окажу эту услугу, но не сейчас. Через пару часов я заканчиваю, если подождете, то я провожу вас.
Она хмыкнула, выказав недовольство чёрствостью Родиона, схватила блокнот с карандашом, спрятала руки в муфту и ушла. Он смотрел вслед, терзаемый вопросом: правильно ли поступил? А что если ей действительно нужна помощь? Сердце толкнуло вперед за незнакомкой в шляпе.
Дама стояла на крыльце соседнего магазина, жалась к двери в неглубоком проеме будто пыталась спрятаться.
- Пойдемте я вас провожу, - предложил Родион, подойдя ближе.
Она кивнула в знак согласия и словно пролетела над ступенями, сойдя с крыльца на тротуар. Всю дорогу они шли молча, оказавшись у своего подъезда, незнакомка высвободила из муфты правую кисть и крепко пожала руку Родиона. Молодой человек чуть вздрогнул, когда ледяная ладонь схватила его горячие пальцы, но не подал виду. Он так и не увидел лица дамы, она навсегда осталась таинственной женщиной, которая неизвестно чего боялась. "Возможно ее страхи не внешние, - размышлял парень, - но почему она обратилась именно ко мне? Случайность ли?".
Владелец кафе принимал в оправдание только одну причину по которой сотрудник мог пренебречь обязанностями - смерть, этого самого сотрудника. Что уж говорить об истории Родиона про даму в шляпе с вуалью, тем более кроме него из персонала никто не видел высокую женщину, хотя в минуты ее посещения все находились в зале и обслуживали отдыхающих, поэтому объяснения парня владелец посчитал не просто наглой ложью, а издевательством. На четвертый день Родиона выгнали из "Воздуха".
Вторым местом работы стала антикварная лавка, здесь принимали редкие старинные вещицы за копейки и выставляли на витрины с ценниками в десятки раз превышающими не только сумму скупа, но и первоначальную стоимость, когда вещь впервые появилась в мире торговцев и покупателей. Огромные цифры на товары маленького магазинчика объяснялись очень просто: история всегда стоила дороже, чем сам предмет, а если он принадлежал знаменитости или существовал на земле сотню с лишним лет, то вереница цифр в ценнике растягивалась. Обладать эксклюзивной редкой вещицей из прошлого для некоторых людей было гораздо большим счастьем, чем, например, найти любовь всей жизни.
Родион встал за прилавок в заснеженный вторник, тогда же появился первый постоянный посетитель. Случайный прохожий зашел в магазин и с этого дня наведывался в антикварную три раза в неделю в одно и тоже время. Старик с опущенной головой в шляпе, полностью скрывающей лицо и обнажающей лишь краешек бороды, ничего не покупал, ни о чем не спрашивал, только топтался у крайней витрины и тяжело вздыхал. Парень много раз пытался заговорить с потенциальным покупателем, но дед не отвечал и даже не смотрел в его сторону.
Спустя три недели, пожилой мужчина, явился в магазинчик, на час раньше обычных своих визитов. Он прошел через весь торговый зал мимо любимой витрины прямо к продавцу.
- Откуда те запонки?
Родион хотел ответить, но собеседник тут же прервал.
- Напиши, я глухой.
Парень начеркал на рекламной листовке антикварной два слова.
- Что значит не знаю?! Ты же работаешь здесь?! - разозлился незнакомец.
Он снова написал ответ и добавил вопрос.
- А не врешь? Они точно до тебя появились?
"Да" - вывел карандашом Родион и подчеркнул свой вопрос.
- Тебе какая разница, - сварливо буркнул старик, но все же рассказал, чем ему дороги запонки. - Жена мне их подарила сорок шесть лет назад. Достались ей от бабки аристократки серьги с двумя знатными бриллиантами. Томила сходила к умельцу, попросила переплавить цацки старухи в запонки, и вручила мне их на тридцатый день рождения. Ругался я долго, ну на кой черт деревенскому мужику запонки, да еще с такими камнями. Видать в ней кровь бабкинская кипела, все к роскоши да красоте тянуло. Бережно хранил я эти украшалки в коробочке, пока Томила не вернула душу законному владельцу, Богу. Сильно плакал, от тоски даже надевал запонки, на старые рубашки и носил по дому. Чувствовал любимую жену рядом, когда цеплял застежки на рукава. А потом обокрали наш дом, ничего не взяли, только запонки. Видать кто-то увидел и навел кого нужно. С тех пор нет связи с Томилушкой, не знаю приходит ли она или позабыла. Тоска разъедает, ничего поделать не могу. А тут случайно заглянул к вам, будто кто специально толкнул, я ведь не собираю рухлядь всякую, а взял да зашел... и увидел... они самые, они родимые. Вот коплю теперь, пенсии откладываю, чтобы выкупить запонки, а цену будто специально написали, чтобы никто и никогда не купил, - старик тяжело вздохнул.
