Возникла короткая пауза.
— Это прием такой, чтоб нас расколоть? — спросил Томпсон, с неодобрением глядя, как сержант Монти вгрызается в пирожок.
— Что вы, лейтенант, — возразил Журо, и его нарисованная улыбка стала еще шире, — если бы я хотел вас расколоть, это выглядело бы по-другому. Ведь с вами можно делать все, что угодно. Вообще все, понимаете?
— Не понимаю. Мы военнопленные, вы сами только что назвали меня лейтенантом.
Разведчик покачал головой.
— Ответ неправильный. Прочтите эти бумаги, — он аккуратно положил на стол несколько бланков, — Видите, это приговор военного трибунала, а это акт о приведении приговора в исполнение. А вот телеграмма губернатору штата Гавайи с просьбой известить ваших родных и близких о факте вашей смерти и о месте вашего захоронения. Вы оба уже два часа, как трупы. Покоитесь в океане на глубине примерно полкилометра. Такие дела.
Сержант Монти подавился кофе и закашлялся. Томпсон отобрал у него стакан, сделал несколько глотков и спросил.
— Если вы нас не хотите расколоть, так какого черта вам от нас надо?
— Да ничего мне от вас не надо, — грустно сказал Журо, — но у меня есть свои представления о справедливости. Расстрел простых солдат за то, что их предали собственные командиры, в эти представления не вписывается.
— Так я вам и поверил, — хмуро пробурчал Томпсон.
— Никому нельзя верить, — согласился Журо, — только логика и ничего кроме логики. Вы же умный парень. Включите голову. У меня в руках ваши анкеты 6-MR. Больше, чем вы там написали, вы все равно не знаете. Допустим, вы еще 100 раз повторите, что какой-то там неизвестный полковник в присутствие командира эскадрильи, отдал вам приказ провести пиратский рейд в территориальных водах Меганезии. Что изменится? Армия США от вас отказалась и замела все следы. По документам вы дезертировали неделю назад, похитив пулемет M312 и боекомплект к нему, а вчера проникли на военную базу и угнали учебный самолет «Cessna-runner».
— Шито белыми нитками, — сказал Монти, не переставая жевать, — ребята из 11 эскадрильи подтвердят, что мы всю неделю были на базе.
— Они бы, наверное, подтвердили, — снова согласился разведчик, — но кто их спросит, и кто им разрешит говорить об этом?
— Он прав, Эдди, — тихо произнес Томпсон.
— То есть как?! — возмутился сержант.
— Да так. Пошевели мозгами и поймешь.
Сержант Монти подавлено замолчал и уставился в пол.
— Конечно, — продолжал Журо, — попадись вы так каким-нибудь дикарям вроде арабских шейхов, они бы устроили представление на ТВ. Открытый суд над империалистической американской военщиной. Вы бы давали перед телекамерой свидетельские показания обо всех зверствах американцев, которые смогли изобрести для прессы придворные имамы. Причем, вас бы никто не колол. Несколько показательных экзекуций — и вы бы заучивали наизусть и выдавали без запинки текст, написанный местными идеологами. Вот так.
Снова возникла пауза.
— Я опять не понимаю, — сказал Томпсон, — вы хотите нас продать исламистам?
— Это с чего вы взяли?
— Так логика. Вам мы не нужны, а исламистам бы пригодились. Вы их союзники и к тому же они отвалят за нас кругленькую сумму. У вас, говорят, торговать людьми разрешено.
Разведчик всплеснул руками и расхохотался.
— Ой, бред… Ну и промыли же вам мозги!.. Ау, Шейла, ты почему не в хиджабе?
— Чего? — пилот повернул голову, и стало видно, что это молодая женщина, скорее всего, маори. Хиджаба на ней, разумеется, не было, а была зеленая майка с двумя красными отпечатками ладоней на груди и надписью «Don’t touch!»
— Я говорю, у тебя на борт-компе принтер какого формата?
— Стандартный, A4, а что?
— Распечатай из интернета, что про нас пишет «Аль Джазира».
— Про вас или про меня? — спросила Шейла.
— Вообще про Меганезию, — уточнил Журо.
Через минуту пилот, не оборачиваясь, протянула через плечо несколько листков. Журо взял их, просмотрел по диагонали, и вручил лейтенанту Томпсону.
— Читайте, какие мы им союзники.
Несколько минут Томпсон читал, передавая затем листки сержанту Монти. Тот читал следом. Оба выглядели так, будто случайно съели по куску мыла.
— Не понимаю, — сказал, наконец, лейтенант, — если вы им главные враги и против вас уже четвертый раз объявляют джихад, так почему их террористы бегут прятаться к вам?
— Этого уже я не понимаю, — признался разведчик, — какие террористы?
— Ну, две бабы, террористки, которых мы потопили, — пояснил сержант Монти.
— Бабы террористки? — переспросил Журо.
— Ну, да.
— На том катере?
— А где же еще?
— Так. Теперь понял… Шейла! А распечатай из интернета про тех трех девчонок.
— Вы в курсе, шеф, что пилоту в полете запрещено бродить по сети?
— Это необходимость, диктуемая оперативной обстановкой, — отрезал он.
— Ладно, — фыркнула она и еще через минуту снова передала несколько листков.
Разведчик взял их и, не глядя, бросил на столик.
— Читайте теперь про своих террористок.
Томпсон молча уткнулся в текст. Прочитанные страницы он на этот раз не передавал сержанту, а переворачивал и клал обратно на столик. Потом он поднял глаза и очень спокойно сказал:
— Лучше б вы нас сразу шлепнули.
— Чего там такое, Ричи? — удивленно спросил Монти.
— Мы с тобой сраные ублюдки, Эдди. Мы потопили двух беременных баб, которые ни в чем не виноваты. Они бежали от гангстеров, а мы… Читай, если хочешь.
— Эй, эй, солдат, будь мужчиной, — строго сказал Журо.
— Что? — невесело усмехнулся Томпсон, — дашь мне пистолет, чтоб я сам застрелился, или будешь вербовать? На первое — согласен, на второе — нет. Тот дырявый кондом, который отдал мне приказ, это еще не Америка, ясно?
— Какой ты правильный, лейтенант, это просто ужас, — констатировал разведчик, — что, если я тебе дам пистолет, ты правда застрелишься?
— Давай, — Томпсон протянул руку, — или боишься, что я начну играть в Рембо?
— Брось это, Ричи, — сказал сержант, — смысла никакого. Они тут сами решат, к стенке нас поставить, или в каталажку пожизненно. Мне лично все равно.
— Откуда вы такие на мою голову? — спросил Журо, — Вербовать вас совершенно незачем. И пистолет я тебе не дам, лейтенант. Сам понимаешь.
— Это понимаю. Но не понимаю, что ты с нами будешь делать. Ну, повозишься, потеряешь время, а потом все равно под суд, так?
— Про потом поговорим потом, — сказал разведчик, — а сейчас вот что: вы хорошо помните, как атаковали катер?
— Конечно.
— Расскажите подробно.
