— Я удивлен, что вы спрашиваете об этом, ваша светлость, — холодно заметил он. — Гнусность магии выдает ее автора. Разумеется, это Стрендж!
— Стрендж? — лорд Ливерпуль удивленно заморгал. — Он же в Венеции!
— Мистер Норрелл полагает, что Стрендж больше не властен над своими желаниями, — сказал Ласселлз. — Он практиковал самые ужасные виды магии, якшался с врагами Великобритании, христианского мира, да и всего человечества! Все эти катастрофические события — всего лишь магический опыт, поставленный Стренджем, опыт, который закончился неудачей! Хотя, возможно, то, что произошло, и было истинной целью Стренджа. Я хочу напомнить вашей светлости, что мистер Норрелл уже предупреждал вас о той опасности, которую представляют магические опыты Стренджа. Мы неоднократно писали об этом вашей светлости, но ответа так и не получили. Какая удача, что у нас есть мистер Норрелл: твердый, решительный и бдительный! — Ласселлз бросил взгляд на волшебника, который в это мгновение олицетворял собой мягкость, потерянность и бессилие.
Лорд Ливерпуль обернулся к волшебнику.
— Вы согласны?
Мистер Норрелл задумчиво пробормотал:
— Это я, это моих рук дело.
И хотя он говорил про себя, его слова услышали все в комнате. Ласселлз расширил глаза, однако не растерялся.
— Ваши чувства благородны, сэр, — быстро произнес он, — однако даже вы должны понимать, насколько это утверждение далеко от истины. Когда вы обучали Стренджа магическому искусству, то никак не могли предугадать, к чему это приведет. Да и никто не смог бы.
Вероятно, его светлость рассердили попытки мистера Норрелла изобразить невинную жертву. Годами волшебник пытался насаждать магию в Англии, а теперь прячется в кусты!
— Я еще раз спрашиваю вас, мистер Норрелл! Ответьте мне четко. Вы тоже считаете, что во всем виноват Стрендж?
Мистер Норрелл переводил глаза с одного собеседника на другого.
— Да, считаю, — наконец выдавил он испуганно.
Лорд Ливерпуль посмотрел на него долгим тяжелым взглядом. Затем сказал:
— Этим дело не кончится. В Британии на троне уже сидел безумец — не хватало нам еще сумасшедшего волшебника в придачу! Вы неоднократно просили дать вам поручение. Что ж, получите. Вы должны сделать все, чтобы ваш ученик не смог попасть в Англию!
— Но ведь… — начал мистер Норрелл, однако, поймав взгляд Ласселлза, замолчал.
Они вернулись на Ганновер-сквер. Мистер Норрелл сразу же направился в библиотеку. Чилдермас, как и прежде, сидел за столом.
— Скорее! — вскричал мистер Норрелл. — Мне нужны заклинания, которые давно не действуют!
Чилдермас пожал плечами.
— Да ведь их тысячи… Шонтлусет[166], Роза Дедала[167], Раздевание дамы[168], Превращение предметов в стекло Стокси[169]…
— Превращение предметов в стекло Стокси! Вот что подойдет! У меня есть его описание.
Волшебник вытащил книгу, нашел нужную страницу и быстро оглядел комнату. На столе стояла ваза с ветками омелы, падуба и плюща. Не сводя глаз с вазы, мистер Норрелл начал бормотать слова заклинания.
Атмосфера в комнате неуловимо изменилась, даже тени в углах залегли как-то по-иному. Чилдермас и Ласселлз почувствовали это, однако вряд ли смогли бы объяснить, что происходит.
Что-то звякнуло по столу.
Ласселлз приблизился. Ветка падуба превратилась в стекло и, не выдержав собственной тяжести, упала и разбилась — уцелели только несколько листьев.
— Это заклинание не работало более четырехсот лет! — воскликнул мистер Норрелл. — В «Увядании волшебного леса» Уотершип упоминает, что в дни его детства это заклинание еще существовало, а когда ему исполнилось двадцать, им уже не пользовались, так как заклинание больше не действовало!
— Все дело в ваших потрясающих способностях… — начал Ласселлз.
— Мои потрясающие способности здесь ни при чем, — оборвал его волшебник. — Магия возвращается в Англию. Стрендж обнаружил способ вернуть ее.
— Тем более я прав, — сказал Ласселлз. — И ваша первейшая задача — не допустить его возвращения. Тогда лорд Ливерпуль уж точно простит вам все.
Мистер Норрелл задумался.
— Я смог бы не допустить его возвращения морем.
— Превосходно! — отозвался Ласселлз. Затем, подражая манере волшебника, задумчиво помолчал несколько секунд и добавил: — Вряд ли он сможет добраться в Англию другим способом! Нет, ну, право же, летать-то он не умеет! — Поначалу эта мысль рассмешила Ласселлза. Затем он встревожился. — Или умеет?
Чилдермас пожал плечами.
— Понятия не имею, какими умениями теперь владеет мистер Стрендж, — сказал мистер Норрелл. — Гораздо больше меня беспокоят Дороги Короля.
— Я думал, что они ведут в Страну фей, — заметил Ласселлз.
— Ведут, но не только туда. Дороги Короля могут привести вас куда угодно. В рай. В ад. Прямиком в Парламент. Они созданы магией. Каждое зеркало, каждая лужа, да любая тень в Англии способны стать воротами на этой дороге. Не могу же я повесить замки на все ворота! С такой задачей никому не справиться! Если Стрендж выберет Дороги Короля, я не в силах буду ему помешать.
— Но как… — начал Ласселлз.
— Я же сказал, не в силах! — вскричал мистер Норрелл, размахивая руками. — И не просите меня! — Он с трудом успокоился. — Я могу только сидеть и ждать его появления. Появления величайшего волшебника нашего века! Что ж, скоро мы увидим…
— Если он все-таки вернется, — спросил Ласселлз, — где мы будем ждать его?
— В аббатстве Хартфью, — ответил Чилдермас. — Где ж еще?
Мистер Норрелл и Ласселлз хотели что-то сказать, но тут вошел Лукас с серебряным подносом в руках. На подносе лежало письмо. Слуга поклонился Ласселлзу, тот взял письмо, сломал печать и быстро прочел.
— Дролайт вернулся, — сообщил он. — Ждите меня. Я буду через день.
62
Я приду к ним в крике, что разрушит безмолвие зимнего леса
Февраль 1817
Рассвет в начале февраля. Перекресток в лесу. Между деревьями повисла утренняя дымка. Тропинки едва угадываются — обычный лесной проселок, не обозначенный на карте, место без названия.
Дролайт ждал. Рядом не было ни лошади, ни кареты. Непонятно было, как он попал сюда, и все-таки это был именно Дролайт — он давно уже стоял на перекрестке, даже мех на рукавах покрылся изморозью. Слабый звук заставил Дролайта обернуться. Ничего — только молчаливые деревья вокруг.
— Нет-нет, — пробормотал он про себя, — это всего лишь сухой лист упал с дерева. — Снова раздался резкий щелчок, словно лед разрывал камень или дерево изнутри. Дролайт всматривался в темноту до боли в глазах. — Всего лишь сухой лист, — повторил он.
Снова знакомый звук. Дролайт совсем растерялся. Он никак не мог понять, откуда идет звук. Наконец Дролайт догадался — лошадиные копыта. Он всмотрелся в дорогу. Смутное серое пятно скрывало силуэт всадника на дороге.
— Наконец-то! — воскликнул Дролайт. — Наконец-то приехал. — Он заспешил навстречу всаднику. — Почему так долго? Я жду уже несколько часов.
— И что с того? — раздался голос Ласселлза. — А чем вам еще заниматься?
— Ах, как вы ошибаетесь! Как вы несправедливы! Вы должны отвезти меня в Лондон как можно скорее!
— Всему свое время. — Из тумана возник всадник. Богатый плащ и шляпу покрывала морозная пыль.
Дролайт оглядел Ласселлза и угрюмо заметил:
— Как вы вырядились, однако! Не слишком умно кичиться богатством на дороге. Грабителей не боитесь? Людей подобного сорта ничто не остановит.
— Вы правы. Поэтому я всегда вожу с собой пистолеты, К тому же я не менее отчаянный, чем они.
Внезапно в голову Дролайта пришла новая мысль.
— А где вторая лошадь?
— Какая лошадь?
— Та, что отвезет меня в Лондон! Какой же вы болван, Ласселлз! Как я смогу добраться до Лондона без лошади?
Ласселлз рассмеялся.
— Не советовал бы вам спешить туда. Долги ваши выплачены, вернее сказать, выплачены мною, однако в Лондоне достаточно людей, питающих к вам ненависть. Вам несдобровать, если попадетесь к ним в руки!
Дролайт вытаращился на собеседника и дрожащим голосом воскликнул:
— Но у меня поручения от волшебника! Он велел мне доставить его послания! Нельзя терять ни минуты!
Ласселлз вздохнул.
— Вы пьяны? Бредите? Норрелл ни о чем вас не просил. Если бы он хотел что-нибудь вам поручить, то сказал бы мне, и, кроме того…
— Не Норрелл! Стрендж!
Ласселлз выпрямился в седле. Лошадь под ним заволновалась, но всадник сохранял спокойствие. Тихим, зловещим голосом он поинтересовался:
— О чем вы толкуете? Стрендж? Да как вы смеете! Советую вам хорошенько подумать, прежде чем снова произносить это имя. Я недоволен. Вам были даны предельно простые указания — оставаться в Венеции до отъезда Стренджа. Однако вы здесь, а он там.
