– М-м… – Я втянул носом аромат рассольника с копченостями, паром поднимающийся над моей тарелкой и, довольно улыбнувшись, спросил: – Надеюсь, ты учла и стоимость «проданной» доли пая?
– Муж мой, вы меня обижаете, – изобразив оскорбленную невинность, ответила Лада. – Я прекрасно понимаю смысл слов «страховой билет» и «фиктивный договор».
– Ну, извини. – Я развел руками. – Иногда я забываюсь и веду себя, как и положено въедливому директору военного училища.
– Извинения приняты, – вздернув носик, проговорила жена, но тут же усмехнулась. – Хотела бы я взглянуть, как такую твою ипостась воспримет Заряна Святославна.
– А она тут при чем? – удивился я.
– Совсем заработался, да? – участливо вздохнула Лада. – Мы приглашены к ней в гости.
– Нет-нет. Это я помню. Но ведь в приглашении говорилось о сочельнике… – Я отставил в сторону опустевшую тарелку.
– Вот-вот, а завтра у нас что, по-твоему? – со смешком поинтересовалась жена.
– Ох.
– Только не говори, что ты забыл купить детям подарки. – Нахмурилась Лада и, получив от меня взгляд несправедливо обиженного человека, вздохнула. – Верю. Тогда в чем дело?
– В подарке Смольяниной, – признался я. – Я считал, что у меня еще уйма времени, и…
– Что бы ты без меня делал. – Покачала головой Лада. – Можешь не переживать. Подарок для Заряны Святославны я уже приобрела. Чудное ожерелье из северного жемчуга. Так что от тебя требуется только присутствие… в подобающем виде, заметь!
– Ты теперь мне каждый праздник будешь поминать тот случай? – Хмыкнул я. В этот момент наш повар внес блюдо с запеченным осетром, и по столовой поплыли совершенно одуряющие запахи.
– О да! – весело кивнула Лада.
– Ла-адно, – смерив жену взглядом, протянул я. – Земля квадратная, за углом встретимся…
– Как-как? – удивилась жена.
– Вот так, вот так. После поймешь. – Махнул я рукой, выкладывая на свою тарелку кусок запеченного осетра. Чуть-чуть лимона, и нежная мякоть буквально тает во рту. Но насладиться вкусом блюда, приготовленного учеником Лейфа, в тишине не удалось. Я ощутил, как от жены пахнуло любопытством, и не сдержал довольной улыбки.
– Что ты задумал, Вит?
– Увидишь.
– Когда?
– Скоро.
– Вит?
– Да?
– Что ты придумал, ответь?
– Увидишь.
– Р-р-р.
– Полностью согласен, дорогая. – Я отодвинул от себя пустую тарелку и, ласково улыбнувшись сверлящей меня взглядом Ладе, договорил: – Передай мою благодарность Творимиру. Обед был великолепен, ничуть не хуже, чем у Лейфа.
– Господин Старицкий, я с вами еще не договорила! – воскликнула она, едва я поднялся из-за стола.
– Извини, солнышко, но мне пора ехать в училище. Мой заместитель скоро получит новую должность, так что я должен быть уверен, что он к ней готов. Поговорим вечером… – скороговоркой выдал я и выскочил за дверь. Пускай помучается.
А вот нечего было напоминать о моем прошлогоднем конфузе с костюмом. И вообще, у меня действительно не было возможности переодеться к балу, устроенному Бернгардтом Брячиславичем… Сначала доклад Кабинету о работе училища, потом прием у государя, я банально не успевал заехать домой.
Нет, если бы Лада была со мной, она бы ни за что не допустила такого поворота, вот только жена в то время гостила вместе с детьми у своего отца, так что наставить меня «на путь истинный» было просто некому… Хотя, не скрою, многие из присутствовавших тогда в Туровском дворце сочли мое появление на бале-маскараде в парадном вицмундире эдакой фрондой и замечательной шуткой. И хозяин дома, между прочим, был в числе этих ценителей юмора.
Приняв из рук дворецкого пальто и шляпу, я натянул перчатки и, подхватив трость, хотел было уже выйти из дома, когда на пороге холла появилась Лада. Процокав каблучками по каменному полу, она подошла ко мне вплотную и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но… У меня нет времени на споры!
Запечатав губы жены долгим поцелуем, спустя минуту я выпустил ее из объятий и, подмигнув, выскочил в предусмотрительно открытую дворецким дверь.
– Вит, мы еще не договорили! – донеслось мне вслед. Договорим, милая, обязательно. Вечером.
Заряда хорошего настроения, подаренного мне Ладой, хватило ненадолго. Ровно до того момента, пока я не оказался в училище, где столкнулся с Абаевым. Насколько сей господин был замечательным заместителем, настолько же отвратительным он оказался коллегой. Не знаю, у него случилось «головокружэние от успэхов», или просто вылезла дурная натура, до того скрываемая от начальства, но его высокомерный вид и разговоры через губу заставили меня сначала удивленно хмыкнуть, а когда он проигнорировал приказ предоставить сводный отчет, подготовленный преподавателями, я не сдержался.
– Кантемир Талгатович, вы, кажется, всерьез решили, что имеете право игнорировать мои распоряжения? – Я прищурился, глядя на сидящего справа от меня заместителя, и говор преподавателей, собравшихся на совещание, стих. – Так вот, позвольте вас разубедить. Вы числитесь в штате и обязаны исполнять все мои приказы до тех пор, пока кто-либо из нас не покинет стены этого заведения.
– Тихомир Храбрович. – Не дождавшись ни звука от багрового зама, я повернулся к Бережному, вот уже пять лет занимающему в училище должность учителя фехтования и куратора атлетического зала. – Какое наказание предусмотрено для курсанта, намеренно проигнорировавшего приказ командира?
– Согласно уставу, – Бережной ухмыльнулся в усы, – наказание за неисполнение приказа командира определяет непосредственный начальник нарушителя. В случае курсантов это их курсовые офицеры, в случае преподавательского состава директор училища.
– Замечательно. – Я смерил взглядом округлую фигуру Абаева и растянул губы в улыбке. – Хм. Поскольку наше училище структура военная, наказывать вас рублем я считаю неверным, Кантемир Талгатович. А посему… сорок кругов вокруг училища. Тихомир Храбрович, будьте любезны, проследите.
Визит к нашей старой доброй знакомой удался на славу. В отличие от многочисленных балов и приемов, на которых мне приходилось бывать в предыдущие года, в силу занимаемой должности, вечер у Заряны Святославны отличался искренностью и… душевностью, что ли?
Здесь не было места напыщенным речам и лицемерным улыбкам. Домашние посиделки, да и только. Ну, если вы в силах представить себе посиделки компании, едва не переваливающей за сотню человек.
Но вообще, если в этом уходящем году и было что-то действительно приятное, так это сравнительно малое число всяческих приемов, приглашения на которые обычно прибывали в наш дом чуть ли не пачками. Особенно в праздники и зимой. Но не в этом году, что не могло меня не радовать. Да и Лада уже давно подустала от этих «светских» развлечений и появлялась на них лишь в силу приличий… ну, когда бывала дома, а не гостила у отца в Старой Ладоге, или у Лейфа в Конуграде. В таком случае я отдувался за двоих. К счастью, не так часто это бывало, иначе бы конфузы, подобные истории с вицмундиром, преследовали бы меня постоянно, к вящей радости сплетников из разряда великосветских львов и… хм, кошек.
Впрочем, если судить по сегодняшнему дню, то стоит признать, даже присутствие на приеме Лады не гарантирует спокойного и беспроблемного вечера. Свидетельством чему стала беседа с приглашенным Смольяниной товарищем министра просвещения, Вельяминовым Дмитрием Саввичем. Он и раньше относился ко мне с известной прохладцей… Ну как же, возглавляемое мной училище мало того что не подчиняется его родному ведомству, с чем он, с горем пополам, еще мог смириться, имея перед глазами пример иных образовательных учреждений, входящих в вертикаль военного министерства. Но ведь и к «золотопогонникам» наше училище относится постольку-поскольку. А самое главное, я, как директор этого заведения, подчиняюсь напрямую Малому Государеву кабинету, что в негласном табеле о рангах ставит меня на одну ступень с господином статским советником Вельяминовым.
