Оно и понятно: Селенабу не хватало внимания, не хватало общения, а взаимодействовать с кем-то надо. Домов вокруг не было: лес да поле, а играть хотелось. Только брат и никто более, поэтому и разница в четыре года в данном случае несущественна. Конечно, Фрила не хватало на весь мальчишеский азарт брата, но он старался продержаться до последнего, чтобы, не дай Бог, не показать свою слабость.
— Мам, я есть хочу! — простонал Фрил, жалобно заглядывая в глаза Алнисы.
— Хороший мой, ну подожди немного, — улыбнулась мама. Нагнувшись, она чмокнула сына в щеку и приподняла, держа за подмышки. — Ух… Вот это вырос! А ты уверен, что тебе надо кушать, поросенок?
— Ну ма-а-а-ам! — протянул Фрил, дрыгая ногами.
— Да я же шучу. Иди, поиграй с братиком, время быстрее скоротаете. Наверное, у папы сегодня большая добыча!
Селенаб засветился от радости и аж подпрыгнул, предвкушая очередную игру. Невеселый Фрил побрел к нему, но старший брат не обращал внимания. Он был занят придумыванием игры.
— А давай в прятки! — определился Селенаб.
— Давай, только на одном этаже.
— Ну хорошо, ты считай!
— А вот нет! — встряла мать. — Никаких мне здесь пряток. Хотите играть — марш на второй этаж. Тут мне мешать не надо!
С шумом и криками дети побежали наверх. Одетые в шерстяные носки ноги глухо стучали о ступени. Странно, вроде два маленьких мальчика, а весь дом от них ходуном. Ох уж эта энергия…
«И куда она успевает тратиться? Молодцы они — не отчаиваются. Бедняги, совсем детской жизни не видят. Это маленькие пока, а что же там, дальше? Не приведи Всеединый что с нами случится — пропадут же. Ох, пропадут», — Алниса смахнула подступившие слезы и вновь перевела внимание на готовку.
Элинимо действительно задерживался, но ситуации могут быть разными. И лучше бы не вдаваться в подробности, а просто-напросто дождаться, напевая их любимую песню «На волнах неба», которую ее будущий супруг в далеких, давно прошедших годах лихо горланил ей под окнами, а потом ночами тихо и умиротворенно напевал, нежно покусывая за ухо и держа в крепких объятиях. Все еще упругое тело, тронутое лишь растяжками после вынашивания двух сыновей, помнило прикосновение натруженных ладоней, ее кожа знала каждую их мозоль, каждый бугорок.
С приготовлениями было покончено, ужин выставлен и уставшая жена села передохнуть.
Последние восемь лет она жила счастливой и умиротворенной, ни о чем не думая. Ей хватило приключений молодости на всю жизнь, чтобы теперь, живя в глухом месте, еще о чем-то беспокоиться или ворошить прошлое. Восемь лет их одиночество было разбавлено двумя прелестными миловидными детишками, и не сыскать ничего счастливее и радостнее. Будь она сиолиткой, сказала бы, что Лаома не покидает семью и следит за благополучием. Прежняя жизнь не трогала, вспоминать былые времена не хотелось. Но от этого не убежать, и иной раз, погрузившись в омут пережитого, не сразу оттуда вынырнешь, а когда всплывешь, то воспоминания остаются на плечах цепкими водорослями.
Но она сама выбрала свою жизнь, хоть и не ожидала, что события пойдут таким чередом. Отец бы гневался, если бы… Если бы не…
«Ах, ну почему так? Нельзя было по-другому? — в который раз задавалась вопросом Алниса. Она не забудет и никогда не познает спокойствия — ее былая жизнь основательно укоренилась в глубине сознания. — А как? Кто я и кто он?»
Да, при обычных обстоятельствах подобный союз был невозможен, но все произошло так, как произошло Единственное возможное решение. Единственное, если твой путь — путь сердца, любви.
В городе два года не утихали слухи о беспорядках во дворце. Хаос, вынужденные перестановки и полный переворот…
А вот, кажется, и идет.
На душе женщины стало тепло, радость о скором появлении мужа наполнила сердце сладкой истомой.
Звуки тихого вечера аккуратно залетали в открытое окно, сообщая о каждом шорохе. Да, шагает. Что-то говорит. Наверное, тоже напевает «На волнах неба». Алниса улыбнулась.
— Мальчики, папа идет!
Потолок содрогнулся под торопливыми ногами, и через несколько секунд ребята наперебой бежали вниз, заливисто смеясь.
— Аккуратнее вы!
Алниса сама в душе испытывала радость, сопоставимую с детской. Столько лет, а каждый раз счастье охватывает ее как в детстве перед праздником — ощущение чего-то близкого, чудесного. Элинимо всегда умел появляться красиво. И первая встреча доказала это… Но в то же время она смешанно относилась к моменту возвращения супруга с охоты. Нет ничего приятнее, чем счастье твоих детей, но тогда же и приходит понимание, что отца они любят куда как больше. Намного больше.
— Ой, мам, а это не папа… — растерянно пролепетал Селенаб.
— Как это не папа? А кто же, лось что ли? — с улыбкой спросила Алниса.
— Нет же! Какие-то дяденьки в плащах.
— Что?! — спохватилась женщина. — Бегом наверх! Прячьтесь! Чтобы сам Всеединый не смог найти! И ни звуку!
Алниса спешно подтолкнула детей к лестнице. Сердце забарабанило, готовое разорваться. Лихо вращая глазами, она стремительно думала, что же делать.
Спрятаться? Убежать? Попробовать защититься? А может, это просто путешественники? Нет, прятаться нельзя. Вдруг еще детей найдут. Надо потянуть время, пока муж не придет. Он-то покажет!
Унимая дрожь, она села и налила себе чаю. Руки тряслись. Пришлось налить совсем на донышке, чтобы не обвариться. К этому времени и гости подоспели…
Бесцеремонный пинок отворил дверь. Ну все, уповать на заблудших не имело смысл. При первом же взгляде на вошедших все было понятно без слов: треугольные шляпы, ботфорты под самый таз, длинные, угвазданные в грязи плащи с позвякивающими золотыми побрякушками.
Пираты.
Она узнала их. Не всех, но ей хватило тех лиц, кто ступил в ее дом первыми.
— Ну здравствуй, Аля! — прокаркал высокий горбоносый человек с обветренным лицом. — Вот уж не ожидал увидеть тебя при таких обстоятельствах.
— Здравствуй, Делик, — коротко отозвалась Алниса, едва справляясь с дрожью в голосе. Кружка была отставлена в сторону, а руки женщина предпочла убрать под стол; сладить с ними она была не в состоянии. — И тебе здравствуй, Хиф, и ты, Ролин. Остальных не знаю, но присаживайтесь.
Последнее оказалось лишним — вошедшие по-хозяйски устраивались на стульях. Да и сказано было лишь для того, чтобы перебороть страх, бросить вызов собственным нервам. Все ее мысли занимали дети: только бы не нашли, только бы с ними ничего не случилось, господи, Всеединый, милостиво прошу!
— Узнаю твою храбрость, Аля, — насмешливо бросил тот, кого назвали Деликом. — А незачем. Я смотрю, муж твой нас не встретил. Прихворал или в баньку изволил сходить?
