Что ж, это было разумно. Я встряхнулась и попыталась упорядочить свои взбудораженные мысли. Память — хоть слуховая, хоть зрительная — у меня была на зависть любому шпиону, так что весь процесс не занял много времени. Я попросту воспроизвела реплики заговорщиков дословно, добавив по ходу некоторые предложения и комментарии от себя лично. Туманная спираль тихонько потрескивала, медленно вращаясь в стылом воздухе…
— Это все?
Я кивнула, машинально массируя ноющие виски.
— Больше не называлось никаких имен?
— Нет, но всех говоривших я смогу опознать, если надо.
— Не надо. — Дин подождал, пока спираль раскрутится обратно в длинную туманную нить и вернется в мешочек, затянул шнуровку и отер взмокшее лицо полой рубашки. — Ты помогла чем смогла, остальное — моя забота.
— Что ты собираешься делать?
— Взять надежных людей и нанести несколько визитов бывшим соратникам.
Я покачала головой:
— Это не есть умно. Я видела только шестерых, кроме Дрогара. Откуда мы знаем, сколько их на самом деле? Только не говори, что надеешься на чистосердечное раскаяние или старые добрые пытки при допросе, тем более что времени опять-таки нет!
— А ты можешь предложить что-то другое?
— Да ты, никак, снова мне доверяешь?! — Я не удержалась от горькой усмешки, но тут же взяла себя в руки. — Предлагаю оставить все как есть: я — униженная и обиженная, пылая праведным гневом, соглашусь на предложение Дрогара, ты предпримешь меры со своей стороны, а в момент покушения повяжем всех наверняка.
— Это слишком опасно для тебя! — выдал принц после напряженной паузы.
— Можно подумать, в остальное время у меня теплично-парниковый режим! — Я устало махнула рукой и зябко поежилась — от холода в нетопленном шатре магический купол не спасал, а под шубкой на мне была лишь тонкая рубашка. — Давай уже определяйся хоть с каким-нибудь решением, а то дам здесь дуба, тогда вариантов станет намного меньше!
— Я не могу тебя просить о таком…
— Это что же, я тебя должна просить?! — снова взорвалась я. — Достал, ей-богу, своими кобеляниями да реверансами! Что: и хочется, и колется, и по штату не положено, и училка заругает? Сколько можно сопли жевать?! Короче, делаем по-моему: в конце концов, хоть какое-то удовлетворение получу, если твой друг и вправду хорош как мужчина!..
Сама знаю, что я стерва, каких мало. Скажу больше: второй такой, как я, просто нет ни в одном из миров, а уж переплюнуть меня в умении отравить жизнь ближнему не стоит и пытаться! Но совесть меня почему-то совершенно не мучает…
— Будь добра, дай мне твой волос.
— Это еще зачем? — Просьба действительно меня удивила. — На долгую и вечную память, в случае чего? Не стоит, а то призраком являться стану!
— Дай мне волос, пожалуйста! — терпеливо повторил он. — Хорошо бы несколько, и чем длиннее, тем лучше.
Я молча запустила растопыренную пятерню в распущенную гриву и с усилием прочесала ее от затылка до кончиков. Принц бережно высвободил из моих пальцев золотящийся клочок и пояснил, аккуратно выравнивая и наматывая полученные волосы на мизинец:
— С их помощью мы сможем видеть и слышать весь ваш разговор, чтобы не было необходимости потом кому-то что-либо доказывать.
Я кивнула, соглашаясь, покосилась на купол и выразительно вскинула бровь. Мерзнуть здесь и дальше не было никакого смысла. Дин почему-то медлил, и я демонстративно шагнула к порогу.
— О твоей безопасности мы позаботимся, но будь осторожна, — догнал меня уже у выхода глубокий голос, который сейчас почему-то звучал тихо и как-то надломленно. — Дрогар хитер и очень умен и почувствует любую фальшь…
Я сделала о-о-о-чень глубокий вдох, считая до десяти, потом неспешно развернулась и взглянула на принца в упор. В морозной мгле белесыми сгустками тумана повисли медленно и негромко выговоренные слова:
— У тебя еще хватает наглости думать, что роль смертельно оскорбленной женщины мне будет не по силам?!
Он больше не произнес ни звука, только убрал защитный купол, да я и не ждала ответа. Независимо встряхнула распущенной гривой и вышла, не оборачиваясь и не прощаясь.
Дрогар ничего не почувствовал. Нельзя почувствовать то, чего попросту нет. Я нисколько не фальшивила, когда заявила ему, что сейчас больше всего на свете хочу своими собственными руками растерзать подлеца на мелкие запчасти, напиться его крови, а головой украсить навершие вымпела…
К моменту появления в моем шатре главы заговорщиков я успела вдоволь нареветься и сидела, опухшая от слез, в растрепанной одежде и «растерзанных чуйствах», уставясь невидящими глазами в одну точку. Мое гордое одиночество было вполне объяснимо и не вызывало подозрений, так как Тиальса и раньше, если была не нужна мне, оставалась в нашем лазарете на ночь, помогая знахаркам с ранеными, а Линга периодически уходила на ночную охоту. Надеюсь, трансляция удалась без помех: жаль, если столь дивное представление посчастливилось лицезреть мне одной! Мой «нежданный» гость был таким понимающим, сочувствующим, терпеливым и убедительным… В общем, договорились мы довольно быстро и перешли ко всяческим заверениям в искренности, потом — к мечтам вслух о совместном светлом будущем, а еще чуть позже к нежным проявлениям — цитирую: «давно и вынужденно скрываемой страсти».
После пары дюжин поцелуев — сначала осторожных и трепетных, потом все более пылких (один Бог ведает, чего мне стоило удержаться в рамках добровольно взваленной на себя роли!) — новоявленный утешитель был уже в такой «боевой готовности» для перехода к следующей стадии общения тет-а-тет, что это чувствовалось даже через одежду. Только и на этот раз ему пришлось познать на личном опыте, что такое облом, поскольку я прибегла к старому как мир проверенному способу — снова разрыдалась без предупреждения и взахлеб, всхлипывая, подвывая и причитая в духе: «А-а-а, и ты мною только пользуешься, все вы одинаковые — гады, кобели, обманщики, сволочи, …, …, …, подлецы, однозначно подонки!..»
Дрогару пришлось долго меня убеждать, что «совсем не все», вытирать мои горючие слезы, льющиеся сплошными ручьями, отпаивать водой (от фляжки с вином я отмахнулась так, что та в полете едва не сорвала с креплений дверной полог) и успокаивать, утешая тем, что «час расплаты близок и справедливая месть не за горами». Когда же я окончательно пришла в себя после очередной истерики (кто бы знал, как это все выматывает!), времени на более конкретное и убедительное доказательство его состоятельности в качестве героя-любовника-заступника-утешителя уже не оставалось.
