Впрочем, в этой комнате все было в единственном числе: единственное кресло с высокой спинкой, а в нем сидела единственная пожилая дама. Она сгорбилась над сверкающими спицами, из-под которых выходило некое вязаное изделие непонятного назначения. Черный шерстяной клубок медленно разматывался у ног дамы. Одеяние доньи Ворченцы производило весьма странное впечатление: черный мужской кафтан и темно-лиловые лосины, какие обычно носят кавалерийские офицеры. На ногах у нее были диковинные серебряные шлепанцы с загнутыми носами, которые живо напомнили Локки волшебные сказки. Взгляд старухи был намертво прикован к вязанию. Даже когда София вывела посетителя на середину комнаты, дона Ворченца не оторвалась от своего занятия.
— Госпожа? — позвала София, откашлялась и повысила голос: — Дона Ворченца? Это я, София… Я привела к вам познакомиться одного человека.
«Щелк-щелк», — продолжали свою бесконечную песню спицы доны Ворченцы.
— Донья Анджавеста Ворченца, вдовствующая графиня Янтарного Кубка, — с огорченным вздохом представила ее София. — Она… как бы это сказать… то покидает реальный мир, то снова возвращается, — она повернулась к своему спутнику: — Могу я попросить вас остаться с ней на пару минут? Я схожу в бар за белым вином — донья Ворченца предпочитает его прочим напиткам. Возможно, бокал вина вернет ее к жизни.
— О чем разговор, донья София! — весело ответил Локки. — Почту за честь побыть в обществе доны Ворченцы. Идите, куда надо.
— А вам что-нибудь принести, Лукас?
— Нет-нет, вы слишком добры, госпожа Сальвара. Возможно, я выпью чего-нибудь попозже.
София кивнула и покинула комнату. Дверь с легким щелчком захлопнулась за ее спиной. Локки прошелся взад-вперед, украдкой наблюдая за хозяйкой.
«Щелк-щелк», — по-прежнему слышалось из кресла, Приподняв одну бровь, Локки недоуменно разглядывал таинственный объект, выходящий из-под спиц доны Ворченцы. Н-да… возможно, еще рано судить, наверняка изделие пока не оформилось. Вздохнув, он снова принялся мерить комнату шагами и в конце концов остановился перед окном.
Перед ним открылась впечатляющая панорама. К северу от города до самого горизонта тянулись зеленые холмы, среди них змеились ленты дорог, проглядывали разноцветные крыши домов и серо-голубое полотно Анжевены. Весь пейзаж был залит ослепительным солнечным светом — по безмятежно-голубому небу не проплывало ни единого облачка…
И в этот момент разомлевший Локки ощутил пронизывающую острую боль — сзади, в левой части шеи.
5
Он резко развернулся и прихлопнул болезненное место — пальцы нащупали что-то влажное. Перед ним стояла дона Анджавеста Ворченца, вдовствующая графиня Янтарного Кубка. В руке она держала вязальную спицу, которой только что ткнула Локки в шею. Глаза графини за полукруглыми стеклами очков казались теперь очень живыми и молодыми, на лице расцвела улыбка, от которой вокруг глаз собрались лучистые морщинки.
— А-ах! — сосредоточившись на своей шее, Локки с трудом вспомнил о необходимом вадранском акценте. — Это еще что за гадость?
— Это горькая ива, мастер Бич, — спокойно ответила дона Ворченца. — Уверена, вы наслышаны о ее ядовитом соке. Жить вам осталось всего несколько минут… и очень хотелось бы посвятить их содержательной беседе.
— Вы… вы…
— Да-да, я уколола вас в шею. И, должна сознаться, получила при этом огромное удовольствие. Могу сказать, молодой человек, что вы доставили нам немало хлопот.
— Но… но… Не понимаю, донья Ворченца. Неужели я чем-то вас обидел?
— Советую отбросить свой вадранский акцент. Он великолепен, но боюсь, что под действием этого средства вам недолго осталось улыбаться и морочить мне голову, мастер Бич.
Локки вздохнул и протер глаза.
— Донья Ворченца, если ваша иголка действительно так ядовита… то какого черта мне с вами разговаривать?
— Наконец-то разумный вопрос! — она порылась у себя под кафтаном и вытянула крошечную склянку с серебряной пробочкой. — Я приготовила противоядие — в обмен на ваше сотрудничество. Поверьте, вам лучше проявить благоразумие. Мы с вами находимся на высоте шестисот футов над землей, и все мои Полуночники собраны в этой башне, переодетые слугами и официантами. Если вы попытаетесь бежать, то не сделаете и десяти шагов по коридору, как вас схватят… а дальше, уж не обессудьте, поступят с вами соответствующим образом.
— Ваши… Полуночники? Вы хотите сказать… что вы и есть знаменитый Паук? Да нет, должно быть, это шутка!
— Именно так, — усмехнулась донья Ворченца. — И вы не представляете, как приятно объявить об этом человеку, способному по достоинству оценить мое признание.
— Но ведь Паук… — растерянно проговорил Локки. — Во всяком случае, я всегда считал, что Паук — это…
— Мужчина? О да, так считаете не только вы, мастер Бич, а еще полгорода. Я всегда говорила, что лучшая маскировка — это чужие предрассудки. Вы не находите, мастер Бич?
— Хм-м, — Локки не мог удержать смеха, хотя и чувствовал, как от места укола во все стороны распространяется онемение — это ему точно не казалось. — То есть вы повесили меня на моей же веревке, донья Ворченца?
— Вы, должно быть, блестящий мошенник, мастер Бич. Отдаю вам должное. Проделать такое, да еще столько лет водить за нос моих людей! О боги, как мне не хочется сажать вас в «воронью клетку»! Но, может, это и к лучшему… Зато у вас будут годы, чтобы все как следует обдумать. Как ощущения, мастер Бич? Странно, наверное, столкнуться с человеком, который перехитрил вас?
— Да нет, — Локки со вздохом опустил лицо в ладони. — Мне жаль вас разочаровывать, донья Ворченца, но в последнее время таких людей набралось до ужаса много.
— Не слишком приятно, — с пониманием кивнула она. — Но давайте вернемся к делу. Наверное, вы уже чувствуете себя нехорошо: дрожь в ногах и прочие признаки. Довольно упрямиться, просто скажите «да». Если вы назовете место, где прячете украденные деньги, то я сумею сократить срок вашего пребывания во Дворце Терпения. Выдайте имена своих сообщников — и, я уверена, условия содержания будут весьма и весьма сносными.
— У меня нет сообщников, дона Ворченца, — произнес Локки через силу. — А если бы даже и были, то я никогда бы не назвал их имена.
— Как насчет Грауманна?
— Грауманн нанят на одну операцию. Он думает, что я действительно торговец из Эмберлина.
— А так называемые разбойники, напавшие на вас близ храма Благих Вод?
— Тоже наемники. Отработали и вернулись к себе в Талишем.
— А что вы скажете о подставных Полуночниках, которые заявились в дом дона Сальвары?
