Переваливая за вершину холма, они невольно переглядывались, оценивая боевитость друг друга.
Ниеракт забрал с соломы меч со щитом и держал их на изготовку. Исли арбалет не взял, но пододвинул к себе поближе. Гвидан нащупал левой рукой топор за спиной. Наблюдая за Т’аманой, он поигрывал кинжалом и чуть не разрезал себе рукав. Атмар не пошевельнулся, но Т’амана прекрасно знала, что в нужный момент кузнец не подведет.
Когда они познакомились, к ней в таверне приставало двое подвыпивших фолдитов, Атмар вступился и очень легко и непринужденно с ними справился. Сама Т’амана справилась бы быстрее, но он ей не дал проявить самостоятельность, а она, разумеется, не настаивала, польщенная такой заботой. Руки у кузнеца были очень сильные. Быть может, чуть более напряженные, чем нужно, чтобы удар в челюсть получался не только мощным, но и быстрым. Сейчас, правда, им противостояли не пьяные фолдиты, а хорошо вооруженные богатыри, но сути это не меняло: Т’амана верила в надежность своих друзей. Иначе Ахим не принял бы их в свой ближний круг. Интересно, как он там сейчас? Что делает? Изображает заурядного сторожа или перед лицом надвигающихся перемен уже сбросил эту маску и лихорадочно собирает воедино все кусочки своей запутанной мозаики? Последний раз, когда они виделись, он производил впечатление некоторой растерянности. Оно и понятно: до него никто не занимался подобными вещами. Так что старику сейчас нужна постоянная поддержка. Когда эта дурацкая погоня закончится, Т’амана надеялась получить передышку, чтобы прилечь и встретиться с ним хотя бы в Нави. Там будет, конечно, не он, а его двойник, но через него она почувствует, каково ему, настоящему. Главное — не подвести его теперь. Демвер зачем-то нужен, значит, его необходимо вызволить из беды. Она помнила тот разговор у себя в избе, на котором принималось решение послать Демвера в Пограничье. Тогда ей почему-то не подумалось, что для такой важной персоны, каким считался военачальник сверов, это чревато серьезной опасностью. В устах Ахима последнее время шеважа звучали почти что друзьями, которые в буквальном смысле слова спят и видят, чтобы объединиться и побрататься с вабонами. Очередная женская глупость! Когда же она научится смотреть на мир не своими глазами, а как мужчины — сопоставляя события и делая выводы?
— Стой! — скомандовала Т’амана, кладя руку на мягкое плечо Исли. — Дадим им отъехать подальше.
Телега и всадники были уже почти у подножия склона, так что на санях их не составляло труда нагнать за считаные мгновения, однако это означало бы лишиться следа и правильного направления. Лучше выждать. Пусть сперва приведут к Демверу, а уж там они будут действовать быстро, очень быстро. Вторые сани продолжали скользить, огибая склон. Видимо, сестры позабыли о ее предупреждении слишком не приближаться.
Она махнула им рукой.
Остановились.
С телеги тоже могли заметить ее знаки и насторожиться, но что поделаешь! Чему в Обители пока не обучают, так это общению при помощи мысли. Говорят, что далекие предки этим даром обладали, но потом утеряли с развитием обычной речи. Вернее, им «помогли» его утерять те, кто научил их письму, «просветил» себе во вред. Если бы этого не произошло, глядишь, и ситуации бы нынешней не возникло. Ведь если все слышат мысли друг друга, это какими же чистыми должны быть помыслы людей, чтобы жить среди себе подобных!
Если их заметили, то виду не подали. Только теперь всадники скакали не впереди, а позади телеги, на всякий случай прикрывая тыл.
Когда сани снова встретились, преследуемые скрывались за аккуратным рядком изб, спрятавшихся среди заснеженной рощицы. Т’амане поначалу показалось странным, что здесь тоже живут люди. Дальше Обители она никогда не отъезжала от Вайла’туна. Интересно, эта местность тоже считается Вайла’туном? Правда, если подумать, то здешняя глушь может быть даже по-своему привлекательной. Не всем ведь нравится уличная суета и жизнь на виду у соседей. Тут, наверное, еще придерживаются старых традиций: встают и ложатся с солнцем, моются дождевой водой за неимением удобных колодцев, едят просто, с грядки, сами себе шьют одежду, о замке разве что слышали — одним словом, живут в трудах, но блаженствуют. До той поры, наверное, пока на пороге не появятся лесные дикари и не подожгут все, что горит. Вот бы еще узнать, как они додумались разгадать секрет получения огня? Говорят, им тоже «помогли». Но ведь не Ахим же. Значит, кто-то еще действует заодно с шеважа. Свихнуться можно…
— Хотела бы тут жить? — словно прочитав ее мысли, поинтересовался Гвидан, придвигаясь. — Я бы хотел: тишина, покой…
Она улыбнулась ему, но не ответила. Тогда он придвинулся еще ближе и, пользуясь тем, что отец, вглядывавшийся в приближающиеся избы, не замечает, шепнул:
— Встретимся потом где-нибудь?
— Послушай, я старше тебя, — ответила Т’амана также шепотом. — Ищи себе ровню.
— Какая разница?! Ты мне очень нравишься. Правда. Я ведь тоже уже не мальчик. Ну так как? Ты согласна?
Ответить резким отказом сейчас было бы слишком грубо и недальновидно. Гвидан отважился сказать, что думает, и если его обломать, то еще неизвестно, какой из него получится вояка. Может и сам погибнуть от отчаяния, и друзей подвести.
— Посмотрим.
— Ты согласна! — Он был вне себя от счастья и готов расцеловать прямо тут же.
— Я сказала «посмотрим». Не порежься кинжалом.
Атмар посмотрел на глупую улыбку сына, догадался о причине и укоризненно покачал головой. Т’амана невинно пожала плечами. Ей было смешно, но и не сказать, чтобы совсем неприятно. Гвидан, конечно, слишком молод, у них вряд ли что получится путное, однако последнее время мужчины не слишком баловали ее, будучи, как правило, просто добрыми друзьями, которым даже не приходило в голову, что такая симпатичная и уверенная в себе женщина иногда действительно испытывает приливы непростительного одиночества.
— Они проехали дальше, — сообщил через плечо Исли.
Сани вышли на прямую дорогу, откуда стало видно, что телега уже плутает между деревьями в следующем лесочке.
— По-моему, их там стало меньше, — заметила Т’амана, и в следующий момент что-то мелькнуло из-за ближайшей избы и перелетело через бортик, грубо опрокинув ее на сено.
Падая, она успела увидеть показавшиеся ей огромными ноги запрыгнувшего к ним человека и не раздумывая выбросила в их сторону свою железную палку. Как потом выяснилось, этим она спасла жизнь Ниеракту, а возможно, и всем остальным, потому что великан, не тратя время на выяснение отношений, вознамерился сразу перейти к делу и уже замахивался топором. Удар палкой пришелся ему под колено, отчего он потерял равновесие и с недобрым рычанием завалился боком назад, не выпуская из рук топор.
