— Что случилось, Альмарен?! — позвала она. — Я чувствую, что приближается беда.
Альмарен, конечно, тоже не ответил. Девочка представляла его себе так, как привыкла видеть — сидящим напротив на подоконнике и улыбающимся такой удивительной, ласковой улыбкой. На этот раз она не увидела улыбки мага. Лицо Альмарена, возникшее в ее воображении, было серьезным и строгим — Фирелла подумала, что в действительности оно не бывало таким. Тревога, застывшая у нее внутри, всколыхнулась волной, на гребне волны сам собой выплыл вопрос: «Неужели он? Что с ним?»
Со дня внезапного отъезда Альмарена принцесса ничего не слышала о том, куда и зачем он уехал. Отец ни разу не обмолвился ни о маге, ни о его старшем спутнике, а девочка, покорная требованию матери не соваться в дела взрослых, не смела спросить его о своем волшебнике. Сегодня она чувствовала себя способной нарушить строгий запрет, но отец был далеко в Босхане.
На дворцовую площадь въехала карета. Слуга распахнул дверцу и подал руку выходящей оттуда Алитее. Воспитательница направилась к парадной лестнице, за ней — слуга со свертками. Проводив ее взглядом, Фирелла прикрыла окно и поспешила вернуться в свою комнату. Вскоре к ней заглянула Алитея и, убедившись, что воспитанница сидит за вышиванием, ушла к ее матери показывать покупки. Она появилась вновь только перед обедом, чтобы проводить Фиреллу к столу.
Обед прошел в молчании. Мать Фиреллы, считавшая, что при слугах, а значит, почти всегда, нужно вести себя соответственно положению, воплощала собой достоинство — белокурые волосы уложены в искусную прическу, где каждый локон на месте, красивое правильное лицо спокойно, без малейших следов чувств или волнений, холеные руки распоряжаются столовым прибором изящно и несуетливо. Фирелла вспомнила, что при отце за столом не было такой натянутости — он держался проще матери, снисходительно-ласково перенося ее высокородные причуды, и не позволял ей воспитывать себя, а Кандея была достаточно умна, чтобы не упорствовать в этом.
— У девочки плохой аппетит, — заметила мать Алитее, вставая из-за стола. — Ей следует чаще бывать на воздухе.
Алитея немедленно распорядилась заложить карету, чтобы отвезти принцессу на прогулку. Фирелла надела накидку, вышла с воспитательницей на площадь и села в двухместную прогулочную карету, запряженную парой белых лошадей. Мальчик-конюх захлопнул дверцу, и карета выехала в город.
— Скоро ты будешь взрослой девушкой, Фирелла, — заговорила Алитея, видимо, решив заняться воспитанием. — Для девушки важен цвет лица, а плохое питание портит его. Ты должна запомнить это наизусть.
— Как правила сложения?
— Еще тверже. Кто упрекнет девушку, если она делает ошибки в сложении? А цвет лица… от него зависит твоя судьба.
— Судьба?
— Да. Внимание мужчин, чувства твоего будущего мужа. Ты больше не будешь огорчать мать плохим аппетитом?
Я постараюсь.
Алитея, удовлетворенная ответом воспитанницы, замолчала и отвернулась в окно. Карета проехала по центральным улицам Цитиона, направляясь за город, на берег Тиона. Там Алитея с девочкой вышли из кареты и стали чинно прогуливаться вдоль воды. Фирелла послушно, как кукла, шла рядом с воспитательницей, бдительно следившей за ее осанкой и походкой, и неотвязно думала о том, что за беда могла приключиться с Альмареном. Сегодняшний день был, определенно, длиннее, много длиннее, чем предыдущие.
Лишь после ужина, придя к себе в комнату, Фирелла сняла маску послушной девочки. Горько вздохнув, она поставила перед собой сонного духа, провела пальцем по эфилемовому загривку и зашептала:
— Дух, дух, не нужна мне сегодня сказка, слышишь? Расскажи мне о нем, где он, что с ним, что ему угрожает? Я очень прошу тебя, расскажи, миленький!
Высказанная просьба успокоила девочку. Фирелла торопливо улеглась спать, надеясь увидеть во сне что-нибудь о своем волшебнике.
Сон начался с ощущения глубокой и темной пещеры, окружающей Фиреллу. Тьма внезапно наполнилась желтым блеском, и девочка увидела перед собой сверкающий желтый кристалл, напоминавший треть яблока. Кристалл лежал на тряпице, бережно развернутой чьими-то руками. Те же руки положили рядом другой сверток и откинули края ткани, на которой засверкал еще один кристалл — красный.
Фирелла узнала руки, которые не раз видела во дворцовой библиотеке перелистывавшими страницы древних книг. Она перевела взгляд выше и увидела лицо Альмарена, похудевшее и посерьезневшее, пухлые по-мальчишески губы сжаты в непривычно строгую линию. Кристаллы лежали перед ним на широком плоском камне, вокруг которого сидели люди. Фирелла вгляделась в их лица, выступавшие из темноты — одно узкое и горбоносое, с озорной искрой в прищуренных глазах, другое белое и неприметное, спокойно-терпеливое, третье круглое и упитанное, жадным взглядом наблюдавшее за чем-то, происходившим на камне, Фирелла проследила направление его взгляда и увидела руки четвертого, разламывавшие лепешки, затем лицо — маленький круглый подбородок, глубокие синие глаза. Оно, несомненно, было лицом женщины.
Закончив делить лепешки, женщина раздала их спутникам. Пальцы Альмарена, протянутые за куском, прикоснулись к ее пальцам. Взгляд девочки мгновенно перескочил на его лицо. Маг смотрел на эту женщину так, что сердце Фиреллы застыло от накатившего холода. Она попыталась вырваться из сна, но видение цепко держало ее, оставляя в пещере, за одним столом с неожиданной компанией.
Все ели молча, запивая ужин водой из стоявшего рядом котелка. Впрочем, это мог быть завтрак или обед — здесь, в темноте пещеры, ничего нельзя было сказать о времени суток. Круглолицый первым дожевал лепешку, затем потыкал пальцем в камень, собирая и слизывая крошки.
— Горяченького бы попить… — завздыхал он.
— Рано жалуешься, Шемма, — сказал ему сосед. — Второй раз едим без горячего, а тебе уже и не терпится.
— Будешь тут жаловаться! — возразил круглолицый. — С тех пор, как уехали из Лоана, и началось — терпи то, терпи это! Только бы домой вернуться, а там меня ни на шаг из села не выманишь. Долго нам еще ходить по этим пещерам?
— Пантур говорил, что до Фаура неделя пути, — отозвался с другого конца камня горбоносый. — Но мы можем проплутать и больше — здесь такая путаница! Да и там, в Фауре, нужно еще отыскать Белый алтарь.
— Там мы быстро найдем его по излучению, — сказал Альмарен. — Покажи план, Тревинер.
Горбоносый вытащил и развернул на камне помятый бумажный свиток. Альмарен поднял повыше желтый кристалл, чтобы осветить поверхность свитка. Все склонились над бумагой. Фирелла увидела на ней сеть переплетающихся линий, соединяющую бесформенные островки темных пятен.
