— Разве мы перебираем названия трав?
— Да. Помнишь?
— Нет, — признался Дьютифул. — Я слишком устал. Я уже не помню, что мы пробовали, а что нет.
Я положил руку Чейда на его медленно вздымающуюся грудь и подошел к столу, где были беспорядочно свалены вещи с его верстака. Полусгоревшая свеча показала свиток о том, как впечатать сообщение в камень, свиток об изготовлении сыра и старый пергамент о гадании по миске с водой. Все это дополняли пустой камень памяти, половинка лезвия ножа и бокал вина с несколькими увядшими цветами. Дьютифул присоединился ко мне.
— Сломанное лезвие? — спросил он.
Я покачал головой:
— Не важно. Он всегда спешил и пытался открыть разные вещи с помощью ножа, — я толкнул каменный блок памяти. — Откуда это взялось? Аслевджал?
Дьютифул кивнул.
— Он ездил туда несколько раз за последние пять лет. Его очень заинтересовало все, что ты рассказывал о крепости Кебала Робреда и Элдерлингов. Никто из нас не одобрял его приключений, но ты же знаешь Чейда. Он не нуждается ни в чьем одобрении, кроме своего собственного. Потом он внезапно прекратил эти поездки. Подозреваю, что-то случилось и напугало его здравый смысл, но он никогда не говорил об этом. Слишком гордый, он не хотел, чтобы кто-нибудь из нас смог получить удовлетворение от «мы же тебя предупреждали». В одной из поездок на остров он нашел комнату с разбросанными каменными блоками памяти, и привез небольшую сумку этих кубиков. Некоторые содержали воспоминания, в основном стихи и песни. Другие были пусты.
— И он впечатал что-то на одном из них, и послал его к тебе.
— Да.
Я пристально посмотрел на Дьютифула. Он медленно выпрямился, с волнением и надеждой.
— Ох. Это ключ, правда?
— Ты помнишь, что он сказал?
— Безусловно, — он сел на кровать Чейда, взял его руку, прикоснулся к нему Скиллом и громко заговорил: — Где фиалки расцветают в девичьей ложбине, мудрый старый паук сидит в паутине.
Мы оба улыбнулись. Но когда улыбка сползла с лица Дьютифула, я спросил:
— Что случилось?
— Никакого ответа. Он невидим для моего Скилла, как и раньше.
Я быстро пересек комнату, сел и взял руку Чейда. Я сосредоточился на нем и использовал одновременно голос и Скилл. Где фиалки расцветают в девичьей ложбине, мудрый старый паук сидит в паутине.
Ничего не случилось. Просто вялая рука Чейда в моей.
— Может, он слишком слаб, чтобы ответить, — предположил Дьютифул.
— Тише.
Я молча откинулся назад. Фиалки в девичьей ложбине. Фиалки в девичьей ложбине. Что-то было, давно, очень давно. Что-то было со мной. Статуя в Женском саду. Она стояла в дальнем углу, под нависающими ветками зарослей слив. Там, где тени были глубже, и прохлада сохранялась даже в разгар лета, была статуя Эды. Она сидела, положив руки на колени. Старая статуя. Я вспомнил крошечные папоротники, растущие в замшелых складках ее платья. А еще — фиалки на коленях.
— Мне нужен факел. Я знаю, где он спрятал ключ. Мне нужно в Женский сад, к статуе Эды.
Внезапно Чейд глубоко вздохнул. На мгновение я испугался, что это его последний вздох. Но Дьютифул яростно сказал:
— Вот и ключ. Старый паук Чейд! Эда, в Женском саду!
Когда он произнес имя богини, будто тяжелые шторы раздвинулись и открыли Чейда Скиллу. Дьютифул через Скилл позвал Неттл, Олуха и Стеди, но не стал дожидаться, пока они придут.
— Хватит ли у него сил? — спросил я, хорошо зная, как сжигает резервы человеческого тела принудительное исцеление. Сама по себе магия не лечит, но вынуждает тело ускорить процесс выздоровления.
— Мы можем позволить тому, что от него осталось, медленно умереть, или сжечь его в попытке вылечить. Если бы ты был Чейдом, чтобы ты предпочел?
Я стиснул зубы, удерживаясь от ответа. Я не знал. Когда-то Чейд и Дьютифул приняли это решение за меня, и я по-прежнему жил с его последствиями: телом, которое агрессивно восстанавливается после каждой болезни, хочу я того или нет. Но я мог бы оградить Чейда от такой судьбы: надо только понять, когда остановить исцеление. Я принял решение и отказался размышлять, что бы выбрал сам Чейд.
Я укрепил связь Скилла с Дьютифулом и вместе мы потянулись к Чейду. Смутно я чувствовал, как к нам присоединилась Неттл, потом Олух, растерянный спросонья, но послушный призыву, и, наконец, влился Стеди, добавив свою силу к нашим объединенным усилиям.
Я взял руководство на себя. Я не был самым сильным в Скилле. Скорее, сильнейшим был Олух, его природный талант прятался за фасадом простоты. Стеди был следующим: у него был сильный Скилл, хотя он, казалось, не умел использовать его сам. Дьютифул больше меня знал о разных видах использования магии, а Неттл, моя дочь, интуитивно понимала и работала с ней. Но я руководил в силу своих лет и моего трудом завоеванного знания строения человеческого тела. Чейд сам учил меня этим вещам, хотя и не как целителя, а как ученика убийцы, чтобы знать, где прижатый палец может задушить человека, а маленькое лезвие заставит выплескиваться сгустки крови с каждым ударом сердца.
Тем не менее я не «видел» тело Чейда Скиллом. Скорее, я слушал его тело, и чувствовал, где он изо всех сил пытается восстановить себя. Я давал силу и волю этим попыткам, и использовал свои знания там, где они были нужнее. Боль не всегда лучший показатель повреждения. Сильная боль может запутать ум, посчитавший, что это место наиболее повреждено. Поэтому, связанные Скиллом с Чейдом, мы плыли против течения его боли и страха, чтобы разглядеть скрытые повреждения костей его челюсти, пережатые места, где когда-то свободно шел ток крови, и очаги воспаления.
У меня была собрана сила тренированной группы, я никогда прежде не чувствовал такого. Это было пьянящее ощущение. Я обращал их внимание на то, что хотел восстановить, и они объединяли свою силу, чтобы убедить тело Чейда сосредоточить свою энергию там. Это было так легко. Соблазнительные возможности того, что я мог сделать, развернулись передо мной пышным гобеленом. Что я мог сделать! Я мог бы переделать человека, вернуть ему молодость! Но монеты тела Чейда не мои, чтобы их тратить. У нас в избытке была сила для нашей задачи. Но не у Чейда. И вот, когда я чувствовал, что мы сделали все возможное, и сделали это эффективно, я начал выводить группу из плоти Чейда, как если бы они были благонамеренным стадом цыплят, пробравшихся в сад.
Я открыл глаза в темной комнате, в круге обеспокоенных лиц. Струйки пота морщинили лоб Стеди, воротник его рубашки был мокрым. Он дышал, как гонец, закончивший эстафету. Неттл оперлась подбородком о руки, закрыв лицо пальцами. Олух раскрыл рот. Влажные волосы короля прилипли ко лбу. Я моргнул и почувствовал далекий барабанный бой надвигающейся головной боли. Я улыбнулся им.
— Мы сделали все, что могли. Теперь мы должны оставить его в покое и позволить телу заняться собой, — я медленно встал. — Идите. Теперь идите отдыхать. Идите. Здесь больше нечего делать.
Я прогнал всех из комнаты, не обращая внимания на их желание остаться.
Стеди опирался на руку сестры.
— Покорми его, — шепнул я, когда они проходили мимо, и моя дочь кивнула.
— Ага, — искренно согласился Олух и последовал за ними.
Только Дьютифул осмелился бросить мне вызов, вернувшись на свое место у кровати Чейда. Его собака вздохнула и опустилась на пол у его ног. Я покачал головой, глядя на них, занял свое место и, игнорируя свои собственные слова, потянулся к сознанию Чейда.
Чейд?
Что случилось? Что со мной случилось?
Прикосновение его разума было расплывчатым и беспорядочным.
Ты упал и ударился головой. Ты был без сознания. А так как ты закрыл себя от Скилла, мы обнаружили, что не можем связаться с тобой и вылечить.
Я почувствовал момент его паники. Он ощупывал свое тело, как человек похлопывает себя по карманам, убеждаясь, что его никто не ограбил. Я знал, что он нашел следы нашего вмешательства, и что они были громадными.
Я так слаб. Я чуть не умер, да? Дай мне воды, пожалуйста. Почему ты позволил мне так опуститься?
От его упрека я разозлился, но сказал себе, что сейчас не время. Я держал чашку у его губ, приподняв ему голову. С закрытыми глазами он шумно всасывал воду. Я еще раз наполнил чашку, и теперь он пил медленнее. Когда он отвернулся от нее, делая знак, что напился, я убрал ее в сторону и спросил его:
— Почему ты такой бестолковый? Ты не сказал никому из нас, что закрыл себя от Скилла. И зачем ты вообще это сделал?
Он был еще слишком слаб, чтобы говорить. Я снова взял его за руку и коснулся его сознания.
Защита короля. Я знаю слишком много из его секретов. Слишком много тайн Видящих. Невозможно оставлять такую щель в защите. Все члены группы должны быть запечатаны.
