— Браво, Тедди! Распустили перышки?.. Замечательно! Но два месяца еще не прошло, и, пока я здесь, всяко может случиться… Ах, вы побледнели? То-то, милый мальчик! И кто вам сказал, что, если я уйду, я перестану вмешиваться в вашу жизнь?.. Право, ваша наивность меня поражает! Впрочем, не надо ссориться, верно? Ссоры — это вообще глупое времяпрепровождение. Вы правы, я вовсе не думаю, что между вами что-то есть… стоит лишь глянуть на вас и на Бланш… Такая милочка — и такой урод! Смешно и думать! Но, исходя из вашего характера, можно предположить, как вы ночью, спящую… — миледи с трудом сдерживала смех, глядя на лицо Теодора.
— Замолчите! — с мукой крикнул юноша, вскакивая и сжимая кулаки.
Марш, уже не сдерживаясь, хохотала.
— Вы все издеваетесь… — голос герцога дрожал от гнева. — А между тем она действительно мне нравится! Но не так, как вы пытаетесь показать! Зачем вы мучаете меня? Зачем вы все извращаете?!
Марш, не в силах больше смеяться и не в силах остановиться, уткнулась лбом в ладонь, облокотившись о стол. Плечи ее вздрагивали от смеха:
— Что вы, я лишь говорю, исходя из своего опыта…
И она окинула его насмешливым взглядом из-под ладони.
Тед поклонился.
— Спокойной ночи, миледи, — ледяным тоном сказал он.
И, отвернувшись, пошел к дверям.
— Тед!
Он обернулся.
Марш уже не смеялась, напротив. Она стала смертельно серьезной.
— Сегодня ночью я кое-чем займусь. Будет немного жутко, но вам ведь не привыкать? Успокойте Бланш. Чтоб никто не бродил по замку! Вы должны будете оставаться на том месте, где вас застанет… это. Тогда вреда вам не будет. Помните! Ни единого шага.
Теодор побледнел.
— Вы будете колдовать?
— Да, я буду колдовать, — ведьма снова пригубила вина из своего бокала.
— Но вы… вы никогда не делали этого с тех пор… с тех пор, как… Что изменилось?
— А что вас волнует? — волшебница приподняла бровь.
— Я был не сдержан сегодня… Опрометчив…
— О, да.
— Простите меня, Маршбанкс!
Она кивнула.
— Я подумаю над этим. А теперь ступайте, милорд. Спокойной ночи.
— Но…
— Спокойной ночи!
Понурившись, Теодор медленно выбрел из трапезной. Сердце леденили нехорошие предчувствия. «Что я наделал! — думал он. — Теперь она меня уничтожит. Или того хуже — погубит Бланш! Ах, какой я идиот! Неужели я ничему так и не научился? Где была твоя сдержанность, Тед?!»
* * *
Маргерит, топоча, влетела с лестницы в кухню, где изумленная Бланш встретила ее вопросительным взглядом, оторвавшись от ужина.
— Что с вами, Марго?..
— Девочка, что было! — с выпученными глазами взмахнула руками старушка. — Эти двое совсем забыли о том, что я там была! Такое друг другу говорили! Теодор… Тед повысил голос на Маршбанкс, а она…
— Ну и что? Давно следовало!
— С ума сошла! Ведь этой ведьме ничего не стоит его во что-нибудь еще похуже обернуть! Видела бы ты, что здесь пять лет назад творилось!
— Я и видела. Вы же знаете, Маргерит.
Экономка покачала головой.
— Вы видели бурю и световой смерч. А я видела, как все эти ужасы подчинялись легким движениям ее рук!
Бланш потупилась.
— Но ведь она ничего не сделала Теду? Сегодня?
— Она сказала — подумает! — Маргерит схватилась за сердце и села на скамейку. — Ох, Бланочка, Бланочка… Эта ночь будет страшной!
— Почему?
— Маршбанкс сказала, что будет колдовать. Велела никому не выходить из своих помещений…
Девушка чуть не подпрыгнула от восторга.
— Я пойду поглядеть!
Старушка грустно на нее посмотрела.
— И оставишь Теодора?
Девушка покраснела.
— Вы правы, — медленно проговорила она. — Если я уйду, неизвестно, что станется с ним… А из-за чего они поссорились, Маргерит?
— Из-за тебя.
— О! Как это?
— Спроси у Теодора, — экономка лукаво улыбнулась. — Но знаешь, я от него не ожидала… Милорд защищал твое доброе имя, Бланш!
— Да?.. — поразилась Бланш. — В каком смысле?
Маргерит всплеснула руками.
— В том самом! Ну, беги, пока Маршбанкс не начала. С минуты на минуту пробьет одиннадцать!
Девушка опрометью выбежала с кухни. Она промчалась стремглав по господским помещениям, влетела в башню и с первым ударом часов была на чердаке, с треском захлопывая дверь.
Теодор встретил ее улыбкой.
— Я принес вам тюфяк, Бланш. Больше мне ничего не позволили…
Она смутилась.
— Мы можем поменяться, ваша милость. Из вашего торчит солома, он рваный и грязный, а мой такой новенький…
— Нет, Бланш. И больше не будем об этом!
— Хм… Мне кажется, я уже говорила, что не люблю, когда со мной так… — она запнулась, припоминая подходящее слово, несколько часов назад выученное в словаре, — …так без-а-пе-лля-ци-он-но разговаривают!
Герцог улыбнулся.
— Простите, Бланш! Я больше не буду… Если бы вы знали, как мне импонирует, — не остался он в долгу, — ваша независимость!..
— Что у вас стряслось с Марш?
Он изумленно уставился на нее.
— Откуда вы знаете?
— Сорока на хвосте принесла… — пропела девушка.
— Мы повздорили.
— Ну да! — фыркнула она. — Из-за чего? Из-за меня?
Милорд улыбнулся, подходя вплотную к девушке и заглядывая в глаза.
— А вы считаете, что не стоите ссоры? Вы ошибаетесь! Вы заставили меня позабыть свой страх перед Маршбанкс, основанный на эгоизме, отбросить всяческое здравомыслие, вы помогли мне поверить в себя… Вы спасли меня, появившись здесь… Я начинаю верить, что вдвоем мы выживем: защищая друг друга!
— Милорд, я…
Бланш не успела договорить. Над башней раздался страшный треск, словно раскололось небо, замок загудел, завибрировал, сверху посыпался сор… Еще один удар, от которого трещинами пошли стены — и от камней начало исходить слабое, но постепенно набирающее силу розовато-фиолетовое свечение…
Девушка коротко вскрикнула, глаза ее наполнились ужасом. Сверху сыпались мелкие камешки — и не очень мелкие.
— Тед!.. Боже мой, замок разваливается, бежим скорее, Тед!..
Герцог едва успел схватить ее.
— Успокойтесь! Если мы побежим, мы погибнем. Не бойтесь, Бланш. Пока мы стоим здесь, с нами ничего не случится…
Она подняла на него свое лицо со вздрагивающими губами, ставшее таким милым в своей беззащитности. Глаза ее были полны страхом и безграничным доверием. В этот момент она полностью, всецело вверила ему свою судьбу, положившись на его слово. Теодор ответил ей ободряющим взглядом. Если б он сам верил в то, что сказал ей!
Бланш не чувствовала колебаний молодого человека, она просто приникла к нему всем телом, словно ища защиты. А когда очередной удар потряс замок до основания, и все вещи рухнули на пол, и ветер, свистя, ворвался в открывшиеся щели, кружа и завывая, как демон, и юноша схватил девушку, чтоб она не упала — Бланш уткнулась головой в его плечо и вздрагивала от каждого громового удара.
Снаружи царила ледяная мгла. Бойницы светились фосфорическим мерцанием, там в воздухе что-то завывало и ухало — но Тед больше не испытывал боязни. Бланш была в его объятьях, обезумевшая от ужаса, и он ощущал ее тело, обнимал ее гибкую талию и хрупкие плечи, щеки его касались ее легкие волосы…
Теодор обнял одной рукой девушку за спину, а другой погладил по голове — осторожно и нежно.
— Не бойтесь, Бланш…
Он говорил ей что-то успокаивающее, мечтая, чтобы буря никогда не кончалась… Ноги его подкашивались, горло сжимало спазмами, по телу волнами прокатывались то озноб, то жар, сердце бешено колотилось… Вновь в его объятьях была женщина, но впервые ему было от этого так хорошо! Голова шла кругом.
И вдруг повисла тишина. Глубокая и холодная. Свет от камней поблек, а затем вовсе рассеялся. Воцарилась темнота — а потом вновь, сама собой, потрескивая, загорелась свечка.
Бланш глубоко вздохнула, опомнившись, и постаралась осторожно высвободиться из рук милорда. Теодор отпустил ее, хотя это было тяжелее смерти.
