«Надеюсь не для меня?» — опасливо подумала я.
Оказалось нет, на нем жарили кабана. Поскольку ни завтрака, ни обеда мне не перепало, я с удовольствием под улюлюканье и оскорбительные выкрики толпы села на бревнышко и взяла миску с мясом. Ломоть ароматного домашнего хлеба и стакан терпкого местного меда дополнили мой ужин.
Меня обзывали хулительницей народа и грязноязычницей, слали к Ругху, махали на меня руками, смеялись, но делали это все не особенно зло. Даже благодарно. Еще бы. Такой праздник и все благодаря мне. Погордилась бы, если бы они не праздновали, что нашелся идиот, которого теперь можно с чистой совестью казнить.
Я ела и с любопытством смотрела как ратанцы веселятся: танцуют, затевают молодецкие забавы, прыгают с девушками через костер. Желудок мой наполнился и после бани и сытного ужина я разомлела. Тупые варвары вдруг показались милейшими людьми, а Олав, который, сняв оружие, боролся в расчерченном песке с местными горячими головами, страшно симпатичным и загадочным.
— А какие правила? — спросила я у своей конвоирши.
— Завоевать землю. — ответили мне. Вздохнула и стала смотреть сама. Все указывало, что нужно было просто вытолкнуть оппонента из круга, очерченного на земле. Кто вылетел, тот и проиграл.
Олвав играючи вышвырнул уже троих парней подряд и каждый раз после этого из толпы наблюдателей выталкивали визжащую девушку и маг с диким гиканьем под рев толпы хватал и целовал ее в губы. Девица отбивалась и делала вид, что страшно недовольна, но потом счастливая и раскрасневшаяся бежала к своим подружкам. Лицемерки негодные! Вы посмотрите на них! Если не хочешь целоваться так чего торчишь возле круга, вертихвостка!
В другой стороне площади танцевали и ноги мои сами по себе отстукивали ритм. Я обожала танцы! И музыку и веселье! И конечно же, чтобы из-за меня дрались мужчины! А тут сиди себе на бревне в компании строгих женщин и смотри, как другие веселятся.
А собственно почему это?
Я встала, отдала посуду в руки обалдевшей конвоирше и решительно пошла в круг танцующих. Танцы тут были простые, я с ходу уловила рисунок и ритм. Тоже мне, подумаешь. Я лучше всех танцевала ригер-сину, самый сложный танец при дворе, а эти смешные два прихлопа три поворота для меня было ничто.
Я встала в ряд и стала повторять за всеми. Девушки и юноши испугались сперва, а потом не видя упрека от старейшин быстро закружили меня вместе с собой. Я летала и порхала и даже мешок вместо платья не портил мне настроение. Волосы заплели в косы, они хлестали и меня и соседей, когда я быстро поворачивалась вокруг своей оси.
Местные мальчишки с радостью брали меня за руки и то и дело кричали:
— Меня! Меня бери!
— Нет, меня бери, хулительница рода! Меня!
— Да кто они? Сосунки! Бери меня!
Такое яростное соперничество за мою благосклонность было мне очень даже лестно. Я щедро брала всех за руки и танцевала фигуру-другую. Мне подмигивали, брали за талию, а потом не в меру ретивый ратанец нагло ухватил меня за ягодицу. Я вспыхнула и влепила ему пощечину. Ничуть не смутившись, парень наклонился, дыхнув мне в лицо медом.
— Меня бери, так заезжу тебя, помирать не страшно будет.
Оттолкнув наглеца, я выскочила из круга. Щеки горели, сердце стучало от быстрых танцев, но ощущение гадливости нахлынуло в один миг. Грязные варвары! Какая мерзость! Да о чем он вообще!
И тут музыка оборвалась. Возле меня выросли как по волшебству мои провожатые и взяли меня под руки.
В центр ковыляла старуха. Медленно, мучительно передвигая ноги и клюку.
— Выбрала? — проскрипела она.
— Что выбрала? — не поняла я.
— Кто будет вести твою душу к Богу.
Кто-то засвистел и заулюлюкал.
— Меня бери!
— Эй да молчи ты, меня!
— А-ха-ха, эй уродина, меня бери! Не подведу!
Надо мной смеялись, на меня показывали пальцем, облапывали скабрезными взглядами. Я смотрела в толпу и словно на островок в бушующем океане наткнулась на спокойные голубые глаза.
— Он! — я указала на Олава.
— Он?.. — Старуха наморщила лоб. Олав быстро шагнул вперед, выходя из толпы.
— Да! Он. Его выбираю. — заявила я твердо. Все засмеялись, парни разочарованно заворчали.
— Он пришлый. Так нечестно! — крикнул кто-то.
— Он тебя выбил из круга. — загоготали другие парни и тот, что кричал покрасней и отвернулся.
— Его хочешь? — уточнила старуха.
— Ну… эм. — я засмущалась двусмысленности фразы, но взглянув на Олава быстро добавила. — Да! Хочу его.
Вокруг засмеялись, а я покраснела. Я начинала догадываться, что скрывалось за странным определением «приблизить к Богу».
— Хочешь ее, пришлый? На семь дней до казни.
— Хм… — Олав смерил меня скептичным взглядом, а я чуть не задымилась от ярости. — Беру.
— А умеешь ли? — скрипуче усмехнулась старуха. Толпа взорвалась улюлюканьем и гоготом.
— Ваших невест спросите, много я их сегодня перецеловал.
В толпе захихикали девушки. Ух, презренные гулящие девицы! — тут же закипела я от злости. Бабка махнула рукой.
— Ставьте шатер! Пришлый берет хулительницу.
Кто-то разочарованно поворчал, мужчины быстро стали ставить в углу площади шатер и таскать туда кой-какие вещи. Скоро снова заиграла музыка и всем стало наплевать и на меня и на Олава. Когда шатер был готов, бабка толкнула мага ко мне, он показательно споткнулся, как будто в ее руке была жуть какая сила, и заключил меня в объятия.
— Ну что, принцесса, вот ты и моя. Ах, мог ли я мечтать! — заявил он нагло.
— Естественно, не мог. — ответила я. — И не начинай. — и сбросила его руки со своей талии.
— Ну-ну, я же тебе по душе, не разочаровывай нашу публику. — и его наглые руки снова оказались у меня на талии.
— Только перспектива казни может заставить такую девушку как я выбрать такого мужлана как ты!
— Правда? То есть были более приятные твоему взгляды кандидаты? — он выгнул бровь.
Я смутилась. Потому что когда смотрела на толпу он и правда очень выделялся и выбрала я его искренне.
— В этой дыре на фоне остальных ты может быть и ничего, но в настоящем обществе… — заявила я надменно.
— Ах, мое сердце разбито! Ну ничего, есть чем утешиться.
И он взвалил меня на плечо и понес в шатер. Толпа громко поддержала его выходку очередным скабрезным улюлюканьем.
Глава 8. Ближе к Богу
Отдернув полог и согнувшись, Олав внес меня в шатер и поставил на ноги. Вот прямо сразу, даже отбиваться и возмущаться не пришлось.
Музыка и шум снаружи доносились все так же, а вот свет большого костра остался за полотнищами. Стало темно, единственным источником света тут были ярко тлеющие угли в металлической жаровне.
— Дикари! — я отошла от мага подальше. — Подумать только, и на что это они смели намекать?
Собственно этот вопрос меня очень волновал. Естественно, я не могла озвучить свои догадки вслух, а какая приличная девушка смогла бы?! Но узнать хотелось до зуда.
— Да на то, милая моя принцесса, — со смешком ответил Олав. — Что мы с тобой в этом шатре не будем спать эту ночь, а будем… как там они выражаются? «Приближать души друг друга к Богу». Поэтично звучит, да?
Я медленно закрыла и открыла глаза.
— Этого не будет. Даже думать не смей! Даже не смей надеяться ни одним своим уголочком души. — я споткнулась. Про души говорить стало внезапно неловко. — Ума. Наглости. В общем, ты же не думаешь в самом деле, что между нами возможны… такие отношения?
Я огляделась. Посреди шатра лежал топчан, застеленный чем-то подозрительно смахивающим на медвежью шкуру. Поверх — одеяла, в углу поднос с кувшином меда и нехитрой местной едой. Походная кровать. Тут была только одна кровать.
— Знаешь ли, традицию нельзя нарушать. — маг плюхнулся на топчан и стал снимать сапоги. — Да не волнуйся ты так, я профессионал. Сделаю все по высшему разряду, ты не будешь разочарована.
Он стащил кожаные сапоги и кинул их подальше. Я отошла от него на один маленький шажок.
