Сон, это был просто сон.
Но приятная ломота в теле, не успокоившийся ворох мурашек и вспотевший лоб вместе с полыхающими краснотой щеками говорили об обратном. Словно все приснившееся происходило на самом деле, и та вспышка совсем не была игрой моей фантазии.
Низ живота слегка тянуло и пекло, отчего я поморщилась, попытавшись слегка согнуть ноги, и тут же пожалела об этом, так как открывшаяся дверь позволила заметить, как серый взгляд подкрался под задранную ткань сорочки и жадно вспыхнул.
— Ты проснулась, — Харланд медленно отвел глаза и тут же замер, закрывая их и странно нюхая воздух.
Крылья его прямого носа затрепетали, улавливая только ему понятные запахи, и уголок мужской губы дернулся в улыбке, которая тут же растаяла, заставляя мышцы мужского лица закаменеть.
— Как ты себя чувствуешь?
— Х-хорошо. Отлично! — подскакивая с постели, замоталось в первое, что попалось под руку.
По-глупому укутанная в плед, я старалась закрыть все, кроме лица, от чужих глаз, понимая, что моя сорочка мало что скрывает, тонкой тканью подчеркивая мягкость груди и просвечивая развилку ног.
Смущенно потоптавшись на месте, осмотрела каменный пол, местами прикрытый шкурами. Вспомнив, что оказалась здесь, будучи принесенной на руках, мысленно выругалась.
Бежать по коридорам босиком, едва оклемавшись от болезни, не представлялось возможным, но, судя по напрягшимся мужским плечам, выбор у меня небольшой и уматывать нужно как можно быстрее.
— И куда ты спешишь? — преградив мне выход, блондин сложил руки на груди и вопросительно выгнул бровь.
Нависая надо мной с высоты своего роста, он выглядел еще более впечатляющим, чем заставил меня испуганно отшагнуть и напряженно фыркнуть.
— К себе. Спасибо за… гостеприимство, — не зная, как словами описать то, что лорды грели меня своими голыми телами, лежа со мной в одной постели, сказала я. — Но мне пора.
— Тебе точно некуда спешить. Если хворь отступила, еще не значит, что она не вернется. Марш в кровать.
Возмущенно хлопнув губами, я не нашлась что ответить, замерев, как истуканчик.
— Ноги застудишь, берочка.
— С чего вдруг ты раскомандовался? То, что мы помолвлены, еще не дает вам права что-то мне приказывать!
— Приказывать — нет, — не растерялся он, отступая от дверей и подкрадываясь ближе, дав уловить морозный аромат, витающий вокруг бера. — А вот заботиться — наша обязанность, даже если ты это не хочешь.
— Но!..
Не дав договорить, блондин ловко подсек меня своим крепким плечом, схватил за бедра и поднял в воздух, закидывая на себя, как мешок с мукой.
Под мои громкие возмущения бер без какого-либо смущения вернул меня обратно в постель, ставя ногами на кровать и стягивая мое единственное прикрытие. Поравнявшись с ним в росте, я сопротивлялась изо всех сил, но куда мне до бера? Меньше чем через полминутки плед был сброшен вниз, а глаза Харланда сверкнули незнакомым мне огнем, вновь раздувая точеные ноздри.
— Доволен?!
В гневе сложив руки на груди, невольно подчеркнула ее фактурность, возмущенно выставив одну ногу вперед. Глаза бера кричали, что он почти доволен, а вот руки, резко очутившиеся у меня на бедрах, подсказывали — до полного удовлетворения беру нужно немного.
— Эй! Пусти!
— Берда ты уже целовала, — хрипло прошептал белый медведь. — Вард сам тебя целовал, а вот я остался не у дел.
— Ты обманщик! Предатель!
— Сама-то в это веришь? — скользнув взглядом от моего лица к косточкам ключиц и ниже, бер тяжело задышал, втягивая воздух все громче. — Я твой, а ты моя. Это с самого начала было понятно.
— Ничего подобного!
Но мои возмущения потонули под странным, рваным вздохом, который сорвался с губ раньше, чем мозг заработал, посылая по телу незнакомые теплые импульсы.
Харланд, резко склонившись, осторожно, но убедительно сжал зубами верх груди, виднеющийся в вырезе сорочки, и жарко облизнул кожу языком, вновь заставив горло страшно сжаться, выпуская еще один всхлип.
— Как ты пахнешь, — прошептал сумбурно, рвано, утыкаясь носом сильнее и ошпаривая своим горячим дыханием.
— П-пусти, — заикнувшись, уперлась ватными руками в мужские плечи, невольно впившись в них ногтями.
Ткань под ними захрустела, но сдержалась, так и не дав мне понять, отталкиваю я бера или, напротив, прижимаю крепче.
Не дав мне определиться, губы Харланда заскользили ниже, прямо в ложбинку, а пальцы на бедрах сжались куда убедительнее, притягивая ближе и не позволяя отступить.
— Пусти… Харланд…
Голос срывался, предавал, ведь что-то дикое, опасное кусало меня изнутри, крича и протестуя моему сопротивлению. Там, глубоко внутри, происходящее казалось правильным, настоящим, не прикрытым никакой ложью и моралью, заставляя вздрагивать и рвано хватать воздух.
— Ты наша пара, — не сдавался мужчина, мягко подцепив носом тонкую лямку, позволяя ткани сползти вниз, открывая ему доступ к свернувшемуся в тугую бусину соску.
Как только горячий рот сомкнулся на потрескивающей от напряжения возвышенности, я несдержанно вскрикнула, отчего бер только настойчивее втянул сосок в свой рот, жарко огладив его языком и втягивая сильнее.
Ноги задрожали. Руки затряслись и потеряли силу. Глаза отказывались открываться полностью, вынуждая меня только слабо хлопать ресницами, изможденно запрокинув голову. Под кожей проносились тысячи искр, как горящие и порхающие бабочки, что своим огнем обжигали меня изнутри, щекоча тонкими и горячими крылышками.
Чем сильнее бер старался, тем гуще тьма подкатывала к горлу, вытаскивая на поверхность совершенно несвойственный мне рык. Животный, голодный и желающий продолжения.
Мужская ладонь оторвалась от бедра, чтобы тут же смять покорившуюся ласке грудь и дать мужчине больше доступа и удобства продолжать свою пытку. Низ живота раскалился, заполняясь расплавленным металлом, испаряющим меня изнутри и заполняющий чернотой опустевший сосуд.
В нем должен быть только этот туман. Он лучше меня знает, что делать.
По губам судорогой прошлась волна бесшумного рыка. Наполнившаяся силой рука зарылась в белоснежные волосы, контролируя чужую голову, которая, кажется, совсем не разочаровалась, избавив плечо от второй лямки и бессердечно набрасываясь на обделенную вниманием вершинку.
Ловко подхвати под ягодицами, Харланд без труда приподнял меня в воздух, дав обхватить мужские бедра ногами, и теперь, полностью контролируя мое тело, поцелуями поднялся выше, к шее.
— Скажи, что ты наша.
— Вранье, — выдохнула после затянувшегося молчания и тут же застонала вновь, ощутив, как чужие руки сильнее сжались на висящих в воздухе ягодицах, сминая их в самом однозначном жесте.
— Факт, — выдохнул бер, оказавшись лицом прямо передо мной. Едва мазнув взглядом по моим губам, тут же накрыл их своими, пропитывая вкусом пушистого снега, растаявшего от жара дыхания.
Забравшись коленями на постель, Харланд легко сбросил меня спиной на кровать и, не дав прийти в себя, ловко потянулся к краю сорочки, которая отвратительно справлялась со своей миссией, легко поддавшись на медвежьи уговоры и оголив меня сверху по пояс.
Бедра коснулись горячие губы, напомнив о том сне, в котором все происходило примерно так же, и немного охлаждая разбушевавшиеся желание.
Это уже не сон. И если я шагну вперед, дороги назад уже не будет.
Будучи крепко уверенной, что лорды с таким поспешным выбором, как я, определенно поторопились, и даже помолвка этого не отменяет, я замерла, с трудом переводя дыхание.
Я сейчас просто захлебнусь от этого чувства!
Все тело словно парализовало желанием. Непонятно чего, непонятно как, но единственное, что мне сейчас было необходимо — спустившийся до недопустимого бер, который уже метился носом в мое бедро, мягко поднимая ткань вверх и открывая себе вид на голую кожу.
— Я чувствую, как ты меня хочешь, — прошептал он, демонстративно и очень бессовестно рисуя влажную полоску кончиком языка вверх по бедру, чтобы практически полностью добраться до того места, куда так стремился.
